Его голос окреп, он говорил с одушевлением, его большие, темные, пылающие глаза были устремлены вдаль. Исма растерянно глядела на него.
— Элль! — робко сказала она, — умоляю вас! Вы же не можете шутить в такую минуту? Как мне понимать вас?
— Я сказал только правду.
Эти слова были произнесены с таким выражением, что нельзя было сомневаться в их серьезности.
Исма молчала. Она откинулась на спинку кресла, тонкими пальцами отвела светло-каштановые волосы с узкого лба, и потом, сложив руки, умоляюще поглядела на него.
— Слушайте же, Исма, любимый друг мой, — медленно заговорил Элль. — Я расскажу вам то, чего еще никто не знает, никто не должен был знать и что объяснит многое, казавшееся вам загадочным. Это длинная история.
Он погрузился в молчание.
— Говорите же, — взволнованно сказала она. — Вы проведете у меня весь вечер, — сегодня я не могу оставаться одна и никого, кроме вас, я не хочу видеть. Я должна знать все.
Элль начал свой рассказ. Он говорил о Марсе, об его обитателях, об их культуре, великодушии и могуществе. Он рассказал, как они стремились на Землю, чтобы принести человечеству мудрость своего учения; как он всю жизнь ждал известия о том, что марсиане, наконец, завладели северным полюсом. Рассказал, что именно это и побудило его заняться полярными исследованиями и снарядить экспедицию на северный полюс. А теперь уже нет сомнений, что ожидания его сбылись.
Исма, молча, слушала его. Это было свыше ее понимания. Когда Элль смолк, она сказала:
— Вы рассказываете сказку, чудесную сказку. Я бы все это сочла за выдумку, если бы не получила этой телеграммы и если бы вы не были моим любимым, верным другом. Я должна верить вам, хотя и не могу понять, откуда вы все это знаете и почему вы никогда до сих пор не говорили об этом. Но если вы знали, что ожидает экспедицию на полюсе, то вы должны были бы подготовить к этому моего мужа.
Элль улыбнулся. — Я и сделал это, посколько мог, — сказал он. — Ведь я не знал, оправдаются ли мои предположения, и поэтому не считал возможным о них говорить. Вы же сами только что сознались, что, не будь этой телеграммы, вы не поверили бы мне. И никто бы мне не поверил, меня сочли бы дураком, — я только подорвал бы доверие ко всей моей деятельности. Но все-таки, на всякий случай, я принял кое-какие меры. Помните те три бутылки шампанского, которые вы велели Зальтнеру тайком засунуть в гондолу шара? Они прошли через мои руки. Вместе с ними уложен и маленький, составленный мною немецко-марсианский словарь; я надеялся, что он пригодится экспедиции, когда она встретит марсиан на полюсе.
Исма с улыбкой протянула ему руку и сказала, покачивая головой:
— А теперь, скажите мне только одно и при том самое главное. Если все это, действительно, правда, то откуда вы это узнали?
— Я и этого от вас не скрою. Моего отца считали англичанином, но он родился не на Земле, — он был нумэ. По отцовской линии я происхожу от марсиан.
Исма онемела от удивления. Сомневаться было нечего: ей сразу стала понятной вся необычность его поведения и даже его внешности, сперва оттолкнувшей, а потом пленившей больше, чем она сама смела себе в этом признаться.
В дверях появилась горничная. — Пойдемте. — сказала Исма. — Пора ужинать. Но нужно еще обо многом вас распросить.
Когда они были уже в столовой, Исма сказала: — Как часто мы дразнили вас, когда вы, сидя здесь за столом, фантазировали о жителях Марса. Мне и в голову тогда не приходило, что вы говорите об этом серьезно.
— Да я и старался, чтобы это казалось вам шуткой. А не то мне, пожалуй, пришлось бы сидеть в сумасшедшем доме. А между тем, это была сущая правда. Если вы когда-нибудь еще побываете у меня на горе, л покажу вам записки моего отца. Но еще больше я узнал из его изустных рассказов. Вы смотрите на меня с недоверием?
— Не сердитесь! Я верю вам, но я еще никак не могу освоиться с этим. Подумать только! Ведь это самое неслыханное изо всего, что только может быть на свете, — и мне, мне довелось столкнуться с этим…
— Ничто не должно измениться в наших отношения, Исма! Но я надеюсь, что теперь, наконец, мне удастся вполне доказать вам, как вы мне дороги. Планы мои очень велики.
— Но дайте мне сперва разобраться в прошлом. Ваш отец…
— Моего отца звали Алль. Он был капитаном межпланетного корабля «Ба», что по-марсиански означает «Земля». На этом корабле он не раз побывал как на северном, так и на южном полюсе Земли. И вот, однажды, он и шестеро товарищей стали жертвами несчастного случая и были покинуты на южном полюсе. Когда корабль, привезший их, в течение нескольких дней не вернулся за ними, они поняли, что до будущей весны помощи ждать им неоткуда. Полярной зимы они не вынесли бы. Преодолевая неописуемые трудности, стали они пробираться на север, к берегу моря. Только отец мой остался в живых, остальные погибли в пути. Ему посчастливилось, и он был подобран замешкавшимся там китоловным судном. Все думали, что он, вследствие кораблекрушения, сошел с ума. Он же во время переезда в Австралию постарался незаметным для своих спутников образом, обучиться их языку. Его доставили в госпиталь. Благодаря несокрушимой энергии, он приучил себя к условиям земного тяготения и освоился с образом жизни людей. Потом он приобрел друзей, которые дали ему возможность проявить его познания в области техники. Несколько изобретений, данным давно известных на Марсе, обратили на себя всеобщее внимание, и очень скоро отец мой стал богатым человеком. Тогда же он познакомился с моей матерью, немкой, служившей в качестве воспитательницы в одном английском семействе. Вот почему меня воспитывали и обучали, как немца. Никто, кроме матери и меня, не знал тайны происхождения моего отца. Но во мне, как в сыне марсианина, он старался развить гордое стремление приобщиться высокой мудрости нумэ. Всю жизнь считал я красную планету моей настоящей родиной, и заветной мечтой моей юности было попасть на эту родину. Но когда мне не было еще и двадцати двух лет, отец мой умер, так и не дождавшись вестей с Марса. Завещание отца — моя мать умерла еще до него — требовало от меня выполнения огромной задачи: подготовить Землю к приходу марсиан и способствовать тому, чтобы человечество могло воспринять марсианскую культуру. Я отправился в Германию, в самый центр, туда, где должна была бы сосредоточиться высшая цивилизация всей планеты, и там я изучил и познал все ничтожество этого дикого человеческого рода. Тогда же мне встретилось большое, чудесное счастье, но оно было суждено не мне. — Я познакомился с Исмой Хильген…
— Вы же знаете…
— Да, да Исма, конечно, вы были правы тогда. Вы были бы так же несчастны, как я в то время. Я вернулся в Австралию. Но мои планы разыскать марсиан на северном полюсе — могли быть осуществлены только в Европе. Я купил себе здесь землю… Остальное вы знаете сами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
