У меня нет шансов. Пожалуй, напишу Пенни, что я не приду…
— А-а, да сколько можно! — Ацель взвыл, цапая Эдварда за шиворот, как беспомощного щенка. — Возьми уже себя в руки и не ной! — Вытавив юношу за порог, он следом шваркнул в подъезд гитару. Эдвард бережно её поймал и притиснул к груди, словно новорожденное дитя.
— И учти! — донеслось из квартиры. — Ровно в шесть часов я пойду в ванную.
Без контекста фраза Ацеля была малопонятна. Для Эдварда же то была суровая угроза, ведь в ванне пришелец мог отмокать часами напролёт.
Эдвард вяло шагнул на ступеньку и остановился в раздумье:
— Меня что, только что выпихнули из собственного дома?
***
Всю последующую половину дня Эдвард был как на иголках. А в последний рабочий час на него напала паническая атака. По окончанию смены он буквально вылетел из музыкального магазина на улицу, что птица из клетки, и, жадно глотая воздух, ещё какое-то время никуда не шёл и ничего не делал, предоставляя своему сердцу момент успокоиться. Прохожие, походя мимо, метали на него жалостливые взгляды, наверное, думая: «Вот же бедолага! Ну точно — девушка отшила…»
Музыкальный магазин «The Rolling Stone», где Эдвард подрабатывал после учёбы пять раз на неделе, находился в десяти минутах ходьбы от парка, куда пунктуальная Пенни Уоткинс уже должна была — судя по городским часам — прибыть пять минут назад.
Скромный, но милый фонтанчик, окольцованный зелёным газоном и укрытый по сторонам сенями деревьев, издавна приобрёл звание «места встреч» и был предпочитаем парочками для романтических свиданий. Аккуратно постриженные живые изгороди, филигранной отделки вазоны, оплетенные ползучими растениями, скамьи-качели под навесом — всё это пышело непередаваемым уютом и романтизмом. Здешнюю красоту не могло попортить даже облачное небо, изъеденное черными тучами, и брошенная кем-то баночка сладкого коктейля на газоне, облюбованная сладкоежками-муравьями.
Пенни медитативно раскачивалась на скамье, не отрывая розовой туфельки от пылистой земли. Она немного разнервничалась, и это отражалось в том, как бледнело и краснело её лицо. Но в сим смущении не было вины Эдварда Лэйда.
Когда Габриэль заговорила о нем и о его возможной связи с опасным чужеземцем, выяснилось, что Пенни известно парадоксально многое. Эдвард сильно заблуждался, полагая, что его любовь к соседке — вселенский секрет. Реальность состояла в том, что для Пенни Уоткинс тот представлялся глупым влюблённым мальчишкой, чьи чувства задевать она не хотела, но и ответить на них взаимностью не могла. Потому-то она и притворялась несведущей.
Сегодня ей предстояло всеми правдами и неправдами вынудить Эдварда пустить её в закулисье своей жизни и поведать обо всём, что тому известно о делах, творящихся в Станвелле.
— П… привет, Пенни, — поприветствовал девушку Эдвард. Без заиканий, к сожалению, не обошлось. И всё же, идея не изменять своей натуре, отчасти стала для юноши утешающим фактором, посему корил он себя за робость не с тем размахом, с каким мог бы, не поселись в его голове голос Ацеля.
Пенни повернулась на него, не спеша улыбаться, а ведь это именно то, на что так уповал Эдвард!
— Эдвард. Спасибо, что пришёл.
— Прости, я припоздал. Задержали на работе…
— Ничего.
С самого начала беседа складывалась наискучнейшим образом. Накидав сухих фраз, Эдвард присел на скамью, и та заунывно скрипнула под его весом и остановилась.
Пока Эдвард прокручивал в уме, о чем будет говорить с Пенни, девушка инициативно развернулась к нему так, что её лицо оказалось очень близко к лицу собеседника. Эдвард обомлел, его сердце пропустило удар, в мозгу что-то переклинило — он не слышал ни словечка, что слетали с мягких губ Пенни.
— Прости, я… я не расслышал… — пролепетал он, стыдливо уводя взгляд прочь от чарующей голубизны глаз, завлекающей его рассудок, как океанская глубина.
— Я спросила, как у тебя дела? — не затруднилась повториться та. — Как учеба? Не появились ли, — тут Пенни с паузой прикусила губу, вточив на Эдварда изучающий взор, — новые друзья… знакомые? Враги?!
— Враги?..
— Ну, хах, всякое в жизни бывает!
Пенни уперла руки в колени и заболтала ногами, стараясь выглядеть беспечно и непринуждённо. Но в итоге её поведение создавало противоположный эффект.
— Если тебе действительно интресно…
— Да-а? — Пенни застыла.
— У меня всё более менее нормально. Я учусь, работаю, играю в музыкальной группе. — Эдвард воспользовался шансом перевести разговор на тему музыки и гитары, с которой смог бы легко соскочить на позерское музицирование, но Пенни обрывала ему все пути:
— С тобой последнее время ничего странного не происходило? — спросила она, полностью проигнорировав всё вышесказанное.
Эдвард, который уже было расчехлил гитару, подвис, хлопая ресницами и не понимая, к чему та клонит.
— Какого рода странности ты имеешь в виду?
— Любые. Ну там… инопланетяне?!
Эдварда шатнуло. Чувства к Пенни его так ослепили, что он только сейчас разгадал причину, по которой здесь сидит. Дело-то вовсе не в нём! Все в Станвелле помешались на НЛО, и, видимо, интерес Пенни Уоткинс был также поглощён зелёными человечками. Девушка выпросила о встрече, чтобы устроить Эдварду Лэйду допрос, никак не ради «свидания»! Неужели всё из-за той дурацкой статьи в интернете о «городском монстре»? Слухи о расписанной кровью стене просочились и за пределы колледжа?
— Пенни, что ты хочешь узнать? — Эдвард отрешенно встал, сглатывая обиду. Скамья воспротивилась его движению и раскачалась как колыбель. — Кто-то рассказал тебе о кровавой надписи на стене колледжа с моим именем? — прямо спросил он.
Судя по тому, как навострила уши Пенни, юноша попал в точку. Врать всегда проще, чем углубляться в дебри истины. И Эдвард соврал:
— Это я сам написал… И, кстати, это не кровь, а краска.
— Как это? И для чего?
— Хотел, чтобы от меня отстали…
— А как же пришелец, перепугавший твоих сокурсников?
— К этому я отношения никакого не имею.
Пенни раздосадовано кусала губы:
— Совпадение, получается?
— Ладно, Пенни, не обижайся, но мне пора… — Эдвард навалил гитару на спину.
Не успел он ступить и шагу, как горячие пальцы Пенни обвили его запястье. Эдвард удивлённо оглянулся. Песочная пыль, которую подняла хрупкая ножка Пенни в решительном манёвре не дать юноше уйти, овеяла всё вокруг желтизной, подсвеченной нечаянным лучом солнца, выкравшимся из-за туч.
— Мужчина в чёрном пальто и высоких ботинках, — молвила Пенни без пауз, всё крепче сжимая Эдварду руку,
