Два арека атретасов тут же бросились выполнять распоряжения моей сестры. Работали они быстро. И через пару минут, завершив выдавливать своими терами двадцатиметровую звезду, сгрудились за её пределами, став на колено. Жрицы Золотых стали на острия, лицом по направлению к центру, и, опустившись на колени, подняли правые руки. На ладонях жрицы создали комки Тьмы, размером с голову, из которых, словно тяжёлый чёрный туман, вытекала чистая мана. Она стекала по рукам жриц и срывалась с чуть согнутых локтей на выдавленную в прахе звезду. Тьма, медленно обтекая тела жертв, стягивалась в центр, образуя громадный чёрный шар, висящий над полом на высоте полуметра. Иногда по поверхности шара проходили как будто волны. Чёрная сфера производила впечатление кокона бабочки.
Притяжение шара всё увеличивалось. Тьма уже лилась не на пол, а непосредственно на его поверхность, уплотняясь на ней до состояния чёрного битума.
Постепенно мана Тьмы переставала ниспадать, истощив дар призывающих жриц. Полминуты ничего не происходило. А потом все жертвы разом очнулись и закричали от боли и ужаса. Честно говоря, меня ещё на Земле отучили от сочувствия, а про слово «милосердие» я знал лишь, что оно существует. Поэтому совершенно безучастно смотрел на искажённые от мук лица пленников. Атретасы. Пара людей. Они пытались, цепляясь за землю, вылезти из нарисованной звезды, но её границы обладали осязаемой мощью каменной кладки. Скрюченные пальцы бессильно царапали воздух. В какой-то момент пленников начало засасывать во Тьму. Но они не проваливались в чёрный шар, а, ударяясь о его поверхность, распластывались на ней. Сфера жила своей жизнью – шевелилась, сдвигая выпавшие на неё тела так, чтобы они равномерно покрывали её поверхность.
Внезапно раздался слитный многоголосый хруст ломаемых костей, и – крики пленников разом оборвались. Их тела в секунду раздавились в тонкий блин, омыв поверхность чёрной сферы кровью.
Мгновение я лицезрел это отвратное зрелище. А потом шар снова стал девственно чистым. Спустя пару секунд по его поверхности пошла рябь, и раздался глубокий голос богини. Уж кто-кто, а я сразу узнал её.
– Что нужно вам, дети мои?
Тишина. Я посмотрел на сестру – она стояла опустив голову. Похоже, говорить буду я.
– Моя богиня! В городе я захватил в плен атар. Атере считает, что это Аэриснитари.
До меня донёсся смешок:
– Кому уж знать, как не ему?
Не понял. Это к чему?
Тем временем сфера начала уплотняться, принимая форму тела богини. Я почтительно склонил голову, поэтому не смог увидеть момент проявления Элос. В поле моего зрения попали босые ножки и рука, взявшая меня за подбородок и поднявшая его. Богиня с интересом всматривалась в мои глаза:
– Как там говорят в твоём мире? Шрамы украшают мужчину? Ха-ха-ха! Какая глупость! Хорошо, что через пару-другую лет от них не останется и следа. Как жаль, что у меня мало времени. Давай сюда свою добычу. – Взглянув на развалины Ишакши, она воскликнула: – Ах, как бы мне хотелось пнуть труп Эрруу!..
Я ощутил всю силу богини, когда Элос выдернула из моих теров Аэриснитари. Это было подавляюще и неотвратимо. Мои теры просто истаяли в пространстве, как лёд в жару. Тело Аэриснитари зависло вертикально перед лицом богини. Шёлк, разматываясь, стал спадать на пол. Закрытые глаза древней атар затрепетали и открылись. Её лицо исказилось в гримасе ужаса.
Элос легко воспарила над полом, зависнув на одном уровне с Аэриснитари. Я видел, как та пытается отвернуться от взгляда богини, как напрягаются её мышцы: скрючиваются пальцы, чуть сгибаются ноги и руки. Всё тщетно.
Раздался голос богини. Она не шевелила губами, но я слышал каждое слово:
– Услышь меня, дочь моя! Прими мою волю! Вернись под длань мою! Вспомни, кто ты есть!
Атар раскрыла рот в беззвучном крике. Я увидел, как её глаза закатились, а тело задрожало в спазмах. Но вот они стали стихать, оставляя после себя измождённое и безвольное тело.
– Я завершила. Теперь всё зависит от неё…
Произнеся это, богиня истаяла чёрным туманом. Сила, удерживающая Аэриснитари в пространстве, исчезла следом. Я успел подхватить своими терами падающее безвольное тело древней у самого пола. Её глаза были открыты, и из их уголков текли кровавые слёзы. Быстро создав «Лечение», я наложил его на свою бабушку по крови. Понаблюдав пару секунд за работой заклинания, я передал атар на руки стоящего рядом на одном колене Атере. Достав из кармашка на поясе небольшой кусочек шёлка, выполняющий функцию носового платка, он заботливо стал вытирать кровавые потёки с лица матери. В её глазах появилось осмысленное выражение. Аэриснитари пару раз моргнула и пошевелила рукой. Очевидно, древняя атар была очень слаба. Она попыталась что-то произнести, но из её уст вырвался лишь слабый стон. Я посмотрел на неё магическим зрением и, не обнаружив ничего, кроме небольшого истощения и быстро исчезающих последствий перенапряжения, позвал:
– Атере! Приди в себя! Унеси её отсюда.
– К-куда?
Я вздохнул. Только слабоумного командира ариров мне не хватало… Повернувшись к замершим в ожидании жрицам Золотой Стражи, я спросил:
– Где Арихитос?
– Она в тылу, владыка. Координирует действия разведки.
– Передайте Арихитос, что ей придётся вернуться. И присматривать за этими двумя. Отправьте их к Эльвиаран.
Жрица почтительно склонила голову и удалилась, сопровождая Атере со своей ношей. Иситес стала рядом со мной, глядя им вслед.
– В удивительные времена я живу… – Её голос был даже весел. – Да! Чуть не забыла за всем этим! Те драконы, которых мы сбили, живы. Я решила не добивать их пока и подождать твоего решения. Они хотят поговорить.
– У них же мозги промыты! Зачем мне слуги иллити?
– Ну-у, не всё так однозначно. Предвечная уже воздействовала на них и восстановила их мировоззрение. Пойдём, глянешь – их сторожат твои жрицы с Сэа и Лэа.
– Ну ладно. – Я последовал за сестрой.
Мы прошли по праху и оказались в соседней пещере. Возле одной из огромных скал у входа стояла группка синеглазых атар и негромко переговаривалась с ало-волосыми сёстрами. До нас доносился лишь тихий шёпот. Завидев нас, жрицы склонили головы и расступились, пропуская меня с сестрой. Подойдя к большой чёрной скале, Иситес остановилась, сделала шаг в сторону, пропуская меня, и громко позвала:
– Кешрун! Акрершт! Я привела своего брата! Пусть он решит вашу судьбу!
Да это же никакие не скалы, а извозюканная в пыли пара раненых драконов! Даже будучи поверженным, ближайший дракон внушал если не трепет, то уважение. Лежащее на боку туловище возвышалось надо мной на целый рост взрослой жрицы. Цвет крупной чёрной чешуи с трудом угадывался под толстым слоем пыли. Дракон медленно вздохнул и чуть пошевелился. Эта часть его туловища, наверное, голова. Когда я подошёл к ней, она опять чуть шевельнулась, и на ней открылся один глаз с вертикальным зрачком. Пару раз моргнув, не поднимая головы, дракон посмотрел на меня. Вторая глазница была пуста и немного кровоточила практически чёрной кровью. Пару секунд дракон изучал меня, а потом, с трудом повернув голову, заговорил неожиданно глубоким и приятным, но очень усталым голосом:
– Прошу… о милости… для моей… драконицы… и… моего… сына… – Он вдохнул и добавил: – Если возможно, прошу, сохрани им жизнь… – Кешрун закрыл глаз и затих.
Я повернулся к сестре:
– Мы можем помочь им?
Иситес вздохнула:
– Это чёрные драконы. Довольно редкий вид. Понимаешь, они практически невосприимчивы к прямому воздействию магии. Это их преимущество и слабость одновременно. Да, нанести урон напрямую им очень сложно, но косвенно – запросто… Оно бы ладно, но лечение – это самое что ни на есть прямое воздействие, и тут остаётся надеяться только на естественное восстановление организма. Оно, кстати, у них очень сильное. Переломанные лапы и крылья заживут за пару месяцев, но у нас нет столько времени. Сам знаешь, нам нужно отступать…
– А с драконицей что?
– Без сознания, но раны её не так серьёзны. Думаю, она сможет ковылять в арьергарде. Но тут дело в другом… Она беременна и должна скоро отложить яйцо, и это уже проблема… Пожалуй, этим объясняется то, что Эрруу выпустил их лишь тогда, когда стало ясно, что малой кровью не обойдётся…
Я обратился к дракону:
– Мы сделаем всё возможное, но пойми и ты нас – мы не можем здесь сидеть долго. Тебе нужна вода или еда? Думаю, мы сможем дать тебе немного обычной пищи. Также у нас есть целое поле, заваленное трупами.
– Благодарю тебя. Если можно, дай всего.
– Ответ истинного дракона! – Я рассмеялся и ощутил его эмоции: если бы дракон мог покраснеть, то он стал бы пунцового цвета.
Отвернувшись, я подтвердил свой приказ кивком.
Сзади раздался голос дракона:
– Ты не сказал, что потребуешь в качестве платы…
Не оборачиваясь, я сказал:
– Службы. Твоей и твоих потомков.
