— Ничего не говори, — прерываю его, моментально ощутив себя преданной.
Не думала, что удар может прийти с этой стороны…
— Вместе с ней показания должна давать ваша служанка Ли, но та по какой-то причине так и не вымолвила ни слова. Полагаю, на неё оказывалось давление, — продолжает добивать меня Геон.
Мора! Ты принуждала девочку клеветать на её возлюбленного! Этому вообще нет прощения.
А я ведь обещала Ли, что больше её никто не обидит…
— Она ответит за свой поступок, — цежу сквозь зубы, стараясь держать себя в руках.
— И ещё одна новость, — произносит вояка, и я вынуждена поднять на него взгляд — таким странным был его голос, — я выяснил, что заключенного Ха Ру навещали только один раз: его дальняя знакомая — какая-то горбатая простолюдинка с грязным лицом… и приводил эту девушку Охотник. Лично.
Смотрю на Геона во все глаза и ещё не до конца понимаю то, что мне открылось. Это значит…
— На этом всё. Я вынужден удалиться, дабы не поставить вашу светлость под удар, — начальник моей стражи разворачивается и уходит вглубь коридора для слуг, а я продолжаю стоять и смотреть на то место, где он только что был.
Ха Ру навещали. Неизвестная никому девушка и Охотник Его Величества.
Это не моё больное воображение. Я действительно там была. И с кем!
Резко выхожу обратно в зал и ищу глазами того, кто обязан будет сейчас мне всё объяснить!
Мне без разницы — почему я его вообще не запомнила. Мне откровенно плевать, почему он решил забрать все мои воспоминания, связанные с ним. Но как он посмел лишить мою память тех драгоценных мгновений, которые я провела, поддерживая своего единственного защитника?!
Что вообще происходило во время нашей встречи?
Запускаю руку в волосы, тут же вспоминаю, что у меня там какая-то прическа, и по привычке тянусь к паучку, висевшему на груди. Нужно успокоиться. Обдумать вопросы. Понять, как быть — дальше. Пальцы нащупывают новую цепь — и это становится спусковым механизмом.
Мне пытаются преградить путь. Меня путают. Меня убеждают, что я погибну, решив протянуть руку своему телохранителю. Меня даже лишают воспоминаний о встрече с ним. Меня откровенно запугивают, — и при этом не разрешают показывать всем свою силу.
А какого черта?..
Срываю с себя подвеску и убираю в потайной карман между складок платья — туда, где камень не соприкасается с кожей.
Люди передо мной мгновенно замирают, а затем резко оборачиваются.
Боялись меня? Хотели сделать ручной и смирной?
Не с той связались.
Плевать, что я ничего не умею: кто об этом знает? Плевать на их мудреные подковерные интриги: я к ним отношения не имею. Всё, что мне важно, я намерена защищать — как могу.
А остальное пусть горит синим пламенем!
— Что это за сила?
— Почему я ощущаю её также ярко, как силу Охотника?
— В зале Мастер? Где он?
— Здесь я, — решаю помочь особо не одаренным.
— Графиня, что вы творите? — господин Ван-Цзы оказывается рядом со мной так быстро, что я начинаю искать на его ногах сапоги-скороходы… или хотя бы какой-то местный аналог.
— То, что давно пора было сделать, — произношу и иду вперёд.
Моя цель стоит рядом с только что появившимся императором… стояла… а где он?.. Неожиданно ощущаю, как меня подхватывают под локоток и выводят из зала. Что за чёрт? Почему я не могу вырваться? Почему тело не слушается?
Меня буквально несет из главного корпуса в гостевой; вот уже и переход пройден, а впереди — мои покои… Дверь резко открывается, а моё тело вталкивают внутрь.
Разворачиваюсь и смотрю на Охотника.
— Что вы себе позволяете? — спрашивает он.
— Что ВЫ себе позволяете! — бросаю ему, — Забрали мои воспоминания и решили, что я не замечу?
— Это было необходимо, — ровный ответ.
— Кому? Вам? Какое вы имеете право решать — что мне помнить? — этот мой вопрос так и не получает ответа, за что мне вновь достаётся право голоса, — Немедленно верните их.
— Не могу.
— Можете! Как забрали, так и вернёте! — выхожу из себя, — Я должна знать, что мне сказал Ха Ру!
— Он сказал вам не лезть в это дело и позволить событиям развиваться так, как они развиваются, — спокойно произносит Охотник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Напряженно смотрю на него. На приёме доверенный сказал, что этот человек не может врать.
— Это бред какой-то! Он не мог так сказать… — качаю головой.
— Это его решение.
— Я не дам ему умереть!
— И что вы намерены делать? Вы даже не умеете пользоваться своей силой. Зачем вообще было демонстрировать её всем?
— Только так я могла заставить всех вас обратить на меня внимание! — произношу собранно.
— Всё наше внимание и так — только на вас, — отвечает Охотник, отчего мне становится немного не по себе, — вы слишком эгоистичны — либо действительно не понимаете, что делаете. Это не ваш праздник. Но вы сделали всё для того, чтобы ваши проблемы стали главным событием вечера.
— Мои проблемы и впредь будут становиться главным событием всех вечеров, — обещаю ему на полном серьёзе, — пока вы не научитесь вести нормальный диалог! Всё, что я здесь получаю — это неадекватные реакции на мои логичные вопросы, уничтожение моих воспоминаний и сплошной поток требований закрывать глаза на огрехи системы. При таком раскладе я предпочту объединиться с семейкой Тай-Вэя и бороться против императора, чем давиться такой «помощью»!
— Чего вы хотите? — через несколько секунд спрашивает Охотник.
Его холодный взгляд меня не пугает. У меня только одно желание.
— Ха Ру не должен умереть. Делайте всё, что угодно, но спасите ему жизнь! — взволнованно восклицаю.
— Вы с ума сошли? — в мои покои вламывается господин Ван-Цзы, очевидно заставший и вопрос, и ответ.
— Приговор будет вынесен, — произносит Охотник, глядя в мои глаза.
— Тогда готовьтесь к моей реакции или убивайте меня прямо здесь — потому что я молчать не стану! — сжав кулаки, предупреждаю его.
— Графиня! — повышает голос господин Ван-Цзы.
— Мне не нужен ни этот титул, ни привилегии от императора, ни это общество! — повернув к нему голову, бросаю четким голосом, — Единственное моё желание — сохранить жизнь человеку, который не виноват в том, за что его судят! Это простая позиция! Не понять её невозможно!!! — впервые откровенно выхожу из себя, ощутив близость истерики.
Я слишком устала за эти дни. Нервы ни к черту.
И меня откровенно достало повторять одно и то же! Я как с глухими разговариваю! Или с теми, кто намеренно меня не слышит.
— Я дам ему шанс, — звучит голос Охотника.
…
Мы с доверенным императора одновременно разворачиваемся к нему.
— Для всех окружающих он умрет. Но в действительности у него будет возможность выжить, — продолжает Охотник, а моё сердце начинает буквально взламывать грудную клетку.
— Говорите! — восклицаю, сцепив пальцы.
— Есть одно наказание… для "своих"… Оно до сих пор числится в списке возможных мер, хоть и давно ушло в прошлое… — протягивает мужчина, не глядя ни на кого.
— Рэн, ты совершаешь ошибку, — негромко произносит господин Ван-Цзы, — императору это не понравится…
— Об этом наказании будет знать ограниченный круг лиц. Весь мир будет считать, что черного колдуна казнили там, где он не смог никому навредить перед своей смертью… на деле же мы перевезем вашего телохранителя и забросим в место, где у культиваторов нет шансов выжить, — не слушая его, произносит Охотник.
— Вы говорите об острове… — доходит до моего опухшего от всех событий мозга.
Даже не думаю напрягаться и вспоминать, откуда я помню об этом самом острове…
— Какой смысл обнадеживать её? Он — заложник собственных страстей, он не справится, — замечает доверенный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Самое главное правило — отсутствие темных помыслов. Если единственным желанием этого молодого человека является защита графини — он не привлечет внимание местных обитателей.
— А если он сможет вернуться? — прищурившись, произносит господин Ван-Цзы, — Что я должен буду сделать? Поприветствовать нового Охотника?
