Судилище не начало меняться. Взмывали в высь могучие черные горы, низвергалась в пропасти земля, создавая черные провалы. Буйной тьмой шелестел могучий лес, возникнув на месте бескрайних пустошей.
Обратил Судья на него свой черный взор и щелкнул длинными пальцами. Покорная его воле тьма Судилища заволновалась. Затрещала земля, исторгая из себя каменные стены и могучие башни будущего замка Судьи. Взмыл замок к темным небесам и замер, лишь чуть-чуть не доставая до свинцовых облаков. Улыбнулся Судья, увидев, что задуманное осуществилось. Склонил он голову и поклонился земле Судилища, а после отбыл в свой новый дом, откуда мог видеть, что происходит в каждом уголке Судилища.
Среди могучих стен, под присмотром самого Судьи и появилась Комнатка. Укрытая в глубинах замка, надежно защищенная от черного дождя и холодных ветров, она недолго пустовала. Той же ночью Сундук дал Комнатке первую кровь. Первого примара, первого нецеса и первого нихила. А потом еще и еще, покуда число жителей Комнатки не стало два десятка и семь.
Спустя тринадцать ночей, Судья дал Комнатке меня, а я рассказал жителям Комнатки о нехитрых правилах и ритуалах, которым вы следуете до сих пор, и которые приносят в жизнь Комнатки мир и порядок.
К сожалению, первые примары решили пойти против воли Судьи и Судилища. Им показалось, что они вправе сами решать, кому уходить, а кому оставаться. Тщетно пытался воззвать я к их разуму, тщетно напоминал о Судье Изанами и о том, что будет, если правила нарушить. Вместо примара, которому суждено было стать первым изгоем, за Дверь отправился ни в чем неповинный нихил. Позже он возблагодарил судьбу за то, что миновала его участь взбунтовавшихся братьев и сестер, которым определили куда более суровое наказание.
Той темной ночью Дверь открылась, и Судья вошел в Комнатку, пока все спали. Он осмотрел спящих, а потом хлопнул в ладоши и через Дверь прорвалась тьма. Она, пульсируя и жадно чавкая, поглощала всех, кто попадался ей на пути. Первым был, как ни странно, тот самый примар, возомнивший себя вершителем судеб. Попытавшись сбежать, он заперся у Помойного Люка и наотрез отказался впускать других, которые отчаянно пытались укрыться от тьмы Судилища, вершащей свой собственный суд. Но тьма Судилища существовала миллионы лет до него и просуществует еще дольше. Что для нее хлипкая дверца, ведущая к зловонной яме, у которой засел перепуганный бунтарь? Тьма ворвалась в коридор, но примар успел отпереть Люк и прыгнул вниз. А потом с ужасом услышал звук закрывающейся крышки и его мгновенно обуял холод и та тьма, от которой он тщетно пытался сбежать. Зловонная яма стала могилой строптивого примара и через десятки лет он слился с тьмой, превратившись в того, кто вам хорошо известен.
Дремлет он во тьме Судилища, ожидая, когда сверху на него польются помои, а потом ползет по трубе и жадно слизывает их со стен. И не унять ему голода, который терзает его вечно, потому что никто не смеет противиться воле Судьи.
Лишь однажды довелось ему еще раз посетить Комнатку. Но не в виде человека, а в виде том, которого заслуживала его душа. В виде Обжоры – ненасытного и омерзительного. И снова виной всему самонадеянность жителей Комнатки, нарушивших нехитрые правила. Хотя, что уж проще: вывали помои и закрой люк обратно на цепи. После той ночи Сундук дал новую кровь. Пятерых новичков взамен тех, кого забрал Обжора. Но вам должно быть интересно, что случилось в остальными, нарушившими закон и оскорбившими Судью своим вольнодумством.
Каждый из них нашел себе место во тьме Судилища. Кто-то помогает охранять Врата, кто-то ползает без цели по темным коридорам Замка и ищет свежей плоти. Кто-то выполняет свою работу, возложенную на него Судьей в качестве наказания, а кто-то ждет, когда отроется Дверь и Судилище поглотит очередного изгоя…
*****
Когда Телевизор замолчал, мягко освещая гостиную зеленоватым светом, то тишина продлилась неестественно долго. Не этой сказки ожидали обитатели Комнатки и сейчас на их лицах застыл страх вперемешку с задумчивостью. Лишь Ратто и остальные примары с ехидной ленцой посматривали на нецесов и нихилов.
Месяц, будто вернувшись в ту жуткую ночь, когда его заперли рядом с открытым люком, бессмысленно пялился в одну точку. Его лицо побледнело, а губы нервно шевелились, словно он молился одному ему ведомым богам. Даже Бидный Томо перестал елозить на полу и задумчиво смотрел в экран Телевизора.
– Надеюсь всем теперь понятно, что нужно следовать распорядкам Комнатки и не пытаться изменять их? – усмехнувшись, спросил Ратто. Ответом ему был лишь нестройный гул голосов.
– Я надеялась узнать, зачем изгои уходят из Комнатки, – тихо сказала Майо, перебив Ратто. Тот побагровел на секунду и с трудом унял гнев. Телевизор в ответ мягко рассмеялся сухим треском, лишний раз напомнив мне об осенних листьях, которые гонит по асфальту ветер.
– Разве это не очевидно, дитя? – спросил он. – Они уходят, потому что пришло время уйти. Жребий никогда не ошибается.
– Но что там, за порогом Двери? Какой смысл ритуала?
– Это другой вопрос, – ответил Телевизор. – Более правильный. Не каждому дано пройти Судилище и дойти до Врат.
– Зачем? – осторожно спросил я, не понимая смысла ответа. Ратто метнул в мою сторону раздраженный взгляд, но промолчал, давая Телевизору слово.
– Судья и Судилище, Молчун. О чем тебе это говорит? – ласково спросил мужчина, подернувшись рябью помех.
– Это суд, – ответила вместо меня новенькая. – Если изгой прошел до Врат, он встречается с Судьей, так?
– Да, – снова лукавая улыбка на зеленом экране. – Судья решает, достоин ли изгой пересечь Врата и никаких «или».
– А что находится за Вратами? – снова спросила примара. Я увидел, как хищно вытянулось лицо Ратто и вздрогнул. Он напоминал мне огромную енота, которая только и ждет момента, чтобы вцепиться в трепещущее мясо.
– Ответ узнает лишь изгой, рискнувший в них войти, – просто ответил Телевизор и добавил извиняющимся тоном. – Не все вам следует знать. Лишь то, что нужно.
– Любой желающий может самолично узнать это, – холодно бросил Ратто, прерывая наш разговор. Нихилы, услышав его голос, потупили глаза и снова превратились в серые тени, какими всегда и были. – Достаточно лишь выйти за Дверь. С радостью открою её для вас. Нет желающих? Так я и думал.
– Всему свое время, – тихо буркнула Майо, посмотрев на меня, и я мог бы поклясться, что увидел улыбку.
Глава шестая. Беги, Молчун, беги.
Спустя три месяца, Комнатка начала полниться шепотками. Приближалось время очередного ритуала Жребия, и разговоров об этом было на каждом
