(13) В этом году был вставной месяц, начавшийся на третий день после терминалий57. В течение года умерли жрецы: Луций Фламинин <...>58 Скончались двое понтификов, Луций Фурий Фил и Гай Ливий Салинатор. Понтификами были поставлены: на место Фурия Тит Манлий Торкват, на место Ливия Марк Сервилий.
12. (1) В начале следующего года, когда новые консулы Квинт Марций и Гней Сервилий сделали в сенате запрос о провинциях, сенат постановил, чтобы они по уговору или жеребьевкой решили, кому из них достанется Италия, а кому Македония; (2) необходимые пополнения для войск в этой и другой провинции сочли нужным определить заранее, чтобы не было места лицеприятию. (3) Для Македонии сочли нужным набрать пехоты шесть тысяч59 римлян и шесть тысяч латинских союзников, а конницы от римлян двести пятьдесят всадников и триста от союзников; (4) старослужащих же постановили уволить, чтобы в каждом римском легионе было не более шести тысяч воинов и трехсот конников. (5) Для другого консула не было твердо установлено число римских граждан, подлежащих набору для пополнения; определено было только, чтобы он составил два легиона по пять тысяч двести пехотинцев и триста конников; (6) зато латинских союзников было предусмотрено больше, чем у его товарища: десять тысяч пехотинцев и шестьсот конников. Кроме того, было приказано набрать еще четыре дополнительных легиона, чтобы располагать ими по необходимости. (7) Войсковых трибунов консулам назначать воспретили60; их избрал народ. Латинским союзникам велено было представить шестнадцать тысяч пехотинцев и тысячу конников – (8) такое войско решено было иметь наготове на случай, если в нем возникнет нужда.
Более всего беспокойств внушала Македония. (9) Во флот приказано было набрать тысячу моряков из римских граждан вольноотпущеннического сословия – из Италии пятьсот, столько же из Сицилии, и тот, кому достанется эта провинция, должен будет переправить их в Македонию, где бы ни находился флот. (10) В Испанию постановили отправить для пополнения три тысячи римских пехотинцев и триста всадников. Для испанских легионов тоже было определено число воинов – по пять тысяч двести пехотинцев и триста всадников в каждом. (11) От союзников тот претор, которому достанется Испания, должен будет потребовать четыре тысячи пехотинцев и триста конников.
13. (1) Мне небезызвестно, что из-за нынешнего всеобщего безразличия, заставляющего думать, будто боги вообще ничего не предвещают61, никакое знамение не принято теперь ни оглашать для народа, ни заносить в летописи. (2) Однако же, когда пишу я о делах стародавних, душа моя каким-то образом сама преисполняется древности и некое благоговение не дозволяет мне пренебречь в летописи моей тем, что и самые рассудительные мужи почитали тогда важным для государства.
(3) Итак, из Анагнии в тот год пришли вести о двух знамениях: в небе видели огонь, а еще заговорила корова – ее стали содержать на общественный счет. В Минтурнах в те же дни небо, казалось, пылало огнем. (4) В Реате прошел каменный дождь. В Кумах, в крепости, Аполлон три дня и три ночи лил слезы. В Риме два храмовых служителя донесли: один – что в храме Фортуны многие видели змея с гребнем, (5) другой – что в храме Фортуны Примигении на Квиринальском холме62 были явлены два различных знамения: на дворе выросла пальма, и средь бела дня шел кровавый дождь. (6) Еще два знамения не были приняты в счет: одно – потому что было явлено в частном доме, а именно: Тит Марций Фигул заявил, что у него во дворике выросла пальма; другое – потому что было явлено на чужбине63, а именно: будто бы во Фрегеллах в доме Луция Атрея средь бела дня более двух часов горело копье, которое он купил своему сыну, воину, и ничуть не обуглилось. (7) По поводу знамений, касавшихся государства, децемвиры обратились к Сивиллиным книгам и назначили, каким богам консулы должны принести в жертву сорок взрослых животных, (8) а также указали, что следует совершить молебствие и всем должностным лицам по всем алтарям принести в жертву взрослых животных, народу же – быть в венках64. Все было исполнено, как повелели децемвиры.
14. (1) Затем были назначены выборы цензоров. Этой должности домогались виднейшие граждане: Гай Валерий Левин, Луций Постумий Альбин, Публий Муций Сцевола, Марк Юний Брут, а также Гай Клавдий Пульхр и Тиберий Семпроний Гракх. Этих двоих римский народ и избрал цензорами. (2) Поскольку из-за войны с Македонией воинский набор требовал больше забот, чем обычно, консулы стали обвинять перед сенатом простой народ: даже молодые-де люди уклоняются от призыва. (3) Против консулов в защиту простого народа выступили преторы Гай Сульпиций и Марк Клавдий, говоря, что набор труден, не для всяких консулов, а только для ищущих, как понравиться65, которые не решаются брать неохочего. (4) А чтобы сенаторы в этом убедились, они, преторы, у которых меньше власти и меньше влияния, готовы, если это будет угодно сенату, набрать войско. (5) Это им и было поручено при большом одобрении сенаторов, а консулам как бы в укор. Цензоры, чтобы помочь делу, собрав народ, объявили, что при переписи они намерены добавить к обычному общегражданскому опросу для присяги еще и такое: (6) «Тебе меньше сорока шести лет, и ты по указу цензоров Гая Клавдия и Тиберия Семпрония явился к набору, но если пока ты не будешь призван, то, сколько бы раз ни был набор при этих цензорах66, явишься ли снова?» (7) А так как ходили слухи, что многие воины македонских легионов из-за поблажек военачальников, ищущих их расположения, отсутствуют в войске по необоснованным увольнениям, цензоры приняли постановление о воинах, призванных в Македонию в консульство Публия Элия и Гая Попилия67 и в последующие годы: (8) все те из них, кто находится в Италии, в тридцатидневный срок должны пройти цензовую перепись и вернуться в провинцию, а имена тех, кто подвластен отцу или деду, должны быть заявлены68. (9) А причины увольнений цензоры еще выяснят, и тем, кто окажется отпущен из попустительства до выслуги срока, велено будет вернуться в военную службу. (10) После того как преторский указ и цензорское постановление были разосланы по всем городкам и рынкам Италии, в Рим стеклось столько молодых людей, что Городу было в тягость непривычное многолюдство.
15. (1) Претором Гаем Сульпицием было набрано четыре легиона, не считая будущего пополнения, и набор был осуществлен за одиннадцать дней. (2) Затем консулы бросили жребий о провинциях. А у преторов жеребьевка прошла еще раньше – их торопили судебные дела. (3) Городская претура выпала Гаю Сульпицию, а суд по делам с иноземцами – Гаю Децимию. Испания досталась Марку Клавдию Марцеллу, Сицилия – Сервию Корнелию Лентулу, Сардиния – Публию Фонтею Капитону, флот – Гаю Марцию Фигулу. Из консулов Гней Сервилий получил Италию, Квинт Марций – Македонию. Тотчас по окончании Латинских празднеств Марций выступил из Города. (4) А Цепион обратился в сенат с запросом: какие два из новонабранных легиона взять ему с собой в Галлию? Сенат постановил, чтобы преторы Гай Сульпиций и Марк Клавдий дали консулу из набранных ими легионов, какие сочтут нужным. (5) Консул, оскорбленный тем, что вынужден подчиниться решению преторов, дождался конца заседания сената и, став перед преторским трибуналом69, потребовал, чтобы преторы на основании решения сената определили ему два легиона. Преторы предоставили выбор на усмотрение консула.
(6) Затем цензоры составили и огласили список сенаторов. Первоприсутствующим уже в третий раз был поставлен Марк Эмилий Лепид70. Семь человек были из сената исключены. (7) Проводя перепись, цензоры возвращали в провинцию Македонию солдат, отлучившихся от тамошнего войска; перепись показала, сколь было их много. (8) Цензоры выясняли причины отпусков со службы, и тех, чье увольнение оказалось незаконным, они проводили к присяге так: «По совести твоей и согласно указу цензора Гая Клавдия и Тиберия Семпрония возвратишься ли ты в провинцию Македонию и сделаешь ли это безо всякого обмана?»
16. (1) К всадникам цензоры были весьма строги и суровы. У многих отобрали коней. (2) Уже этим, оскорбив всадническое сословие, они еще пуще распалили их гнев, повелев указом, чтобы никто из тех, кто при цензорах Квинте Фульвии и Авле Постумии71 брал на откуп государственные доходы и подати, более не выступал в торгах и не участвовал в откупе сотоварищем или пайщиком. (3) Прежние откупщики, хотя и не сумели многократными жалобами добиться от сената, чтобы тот положил предел своевластию цензоров72, зато нашли себе защитника в лице народного трибуна Публия Рутилия, который также был зол на цензоров из-за спора по частному делу. (4) Его клиенту73, вольноотпущеннику, цензоры велели снести стену на Священной дороге74 напротив общественных сооружений, как построенную на общественной земле. (5) Владелец воззвал к трибунам. Кроме Рутилия, из них никто не воспротивился цензорам, а те послали взять у владельца залог и перед сходкой приговорили владельца к пене75. (6) Отсюда и родилась вражда, и вот когда бывшие откупщики обратились к трибуну, то неожиданно он от своего только имени предложил закон, (7) согласно которому откупы государственных доходов и податей, сданные Гаем Клавдием и Тиберием Семпронием, объявлялись бы недействительными, и торги должны были быть устроены заново – так, чтобы все без изъятия имели право на откуп и наем. (8) Народный трибун назначил день, чтобы предложить этот закон собранию76. День настал, цензоры начали возражать77: речь Гракха была выслушана в молчании, Клавдию же стали мешать выкриками, и он приказал глашатаю восстановить тишину. (9) Тогда трибун, объявив, что от ведения сходки он отстранен и права его попраны, ушел с Капитолия, где происходило собрание. На следующий день начались великие нестроения. (10) Сперва трибун объявил достоянием богов имущество Тиберия Гракха78, так как тот попрал его права, ослушавшись запрета при наложении пени и взятии залога по делу лица, обратившегося за защитой к трибуну, (11) а затем он вызвал в суд Гая Клавдия за то, что тот, отстранив его от ведения сходки, стал вести ее сам. И трибун, заявив, что обвиняет обоих цензоров в преступлении против государства79, потребовал, чтобы городской претор Гай Сульпиций назначил день для народного собрания80. (12) Поскольку цензоры не возражали против того, чтобы народ как можно скорее вынес о них свой приговор, народные собрания для суда по делу о преступлении против государства были назначены на восьмой и седьмой дни до октябрьских календ81. (13) Цензоры сразу же поднялись в Атрий Свободы82 и опечатали хранившиеся там дела, закрыли хранилище, распустили государственных рабов и отказались заниматься чем бы то ни было, покуда народ не вынесет им приговор.
