— Окуните ложку глубже, ваше величество.
У ближайших к нему придворных отпала челюсть. Брови Пирса взметнулись вверх. Но слова уже вылетели — и после них наступила такая тишина, что Джону показалось, все до единого мужчины и женщины в зале должны слышать тяжкое биение его сердца. Король опять подался вперед, темнея лицом:
— Что?
— Я хочу лишь спросить, ваше величество, какая сладость может скрываться под горькой коркой?
Придворные оцепенели от ужаса. Пирс весь обратился в зрение и слух. Королева казалась слегка удивленной. Лукреция тоже смотрела на него, но с непроницаемым выражением. Глаза короля сузились. Вовсе они не печальные, увидел Джон, а острые и цепкие. Мужчина взглянул на десерт и оставленную в нем ложку:
— Окунуть глубже, говоришь?
Джон смотрел, как он погружает серебряный прибор глубоко в «пруд» и извлекает из янтарных недр ломтик прозрачного желе. Король открыл рот, потом закрыл и принялся жевать, размазывая языком желе во рту. С ничего не выражающим лицом. Наконец он проглотил. Джон ждал, не сводя с него глаз. Король приподнял бровь. Потом поджал губы. Потом расплылся в довольной улыбке:
— Под горечью и впрямь кроется сладость.
Он повернулся к своей супруге, и та ласково улыбнулась. Придворные вскинули руки от радости, кто-то захлопал в ладоши. Джону почудилось, будто во взгляде Лукреции мелькнуло одобрение. Король повернулся к хозяину дома:
— Сэр Уильям, нельзя ли мне взять во временное пользование вашего повара? У меня есть для него задание.
Получив позволение хозяина, его величество подал знак:
— П-подойди и сядь рядом со мной, Джон Сатурналл.
Джон встал с колен. Глаза короля, королевы, придворных, сэра Уильяма и высших служащих домохозяйства следили за ним, пока он шел вдоль стола. Сэр Кенелм на голову возвышался над всеми.
— Поживее, мастер Сатурналл, — бросил великан. — Иначе он забудет, зачем тебя звал.
Остальные придворные неодобрительно хмурились и качали головами. Епископ Каррборо, сидевший рядом с сэром Кенелмом, махнул мясистой рукой с аметистовым перстнем, подгоняя Джона. Далее размещались леди Каролина и краснолицый сэр Гектор. Ее величество слабо кивнула юноше, но Лукреция неподвижно смотрела прямо перед собой. Стоявший за королем слуга держал в руках табурет.
— П-подвиньтесь, лорд Пирс. Освободите место для мастера Джона, — велел король, не замечая, как молодой человек темнеет от гнева. — Во времена моего отца дегустатор снимал пробу со всех королевских кушаний, п-проверяя их пригодность. Сегодня я п-понял, насколько полезен п-подобный слуга. — Он придвинул надъеденный «Танталов пруд» к Джону. — А ну-ка, возьми ложку, господин дегустатор.
Джон копнул ложкой и попробовал кусочек. В глубине, под соленым слоем, желе осталось сладким. Он принялся пробовать ломтик за ломтиком, сообщая, какого тот вкуса. Для того чтобы отлавливать сладкие кусочки дрожащего прозрачного желе среди соленых сгустков, Джон не нуждался в помощи своего демона. Похоже, Коук сыпанул в десерт с полкулька морской соли. Король поглощал продегустированные ломтики, теперь с интересом расспрашивая о рецепте десерта, и скоро на дне тестяной корзины остались только царские сокровища.
— Это печенье, ваше величество, — пояснил Джон, когда его величество захрустел одной из монеток. — Они изготовлены из теста, замешанного с большим количеством сахара, и пропечены дважды…
Глаза короля снова смотрели остро и внимательно.
— Ты состряпал превосходный десерт, мастер Сатурналл. Но что, если бы на твои п-плечи легло бремя целого п-пира?
— Я бы приложил все усилия, чтобы выполнить свой долг, ваше величество.
Сидя рядом с королем, Джон испытывал такие же чувства, какие переживал в тот день, когда Кэсси заступилась за него возле церкви в Бакленде. Придворные наклонялись вперед и вытягивали шеи, чтобы посмотреть на него. Пирс по-прежнему мрачно хмурился, но сэр Кенелм дружелюбно помахал рукой. Потом сэр Филемон встал и постучал ложечкой по бокалу, требуя тишины.
— Всякий п-пир имеет свою цель, — возгласил его величество. — Теперь мы подошли к цели нашего пира.
Джон увидел, как королева наклонилась к Лукреции и что-то шепнула ей на ухо. Но черты девушки хранили застывшее выражение, непроницаемое и отчужденное.
— Счастлив тот п-правитель, которому служат такие люди, как сэр Уильям и сэр Гектор, — громко продолжал король. — Дома Фримантлов и Кэллоков — одни из древнейших в стране и с незапамятных времен хранили верность Короне. Королевская власть безраздельна. При делении она растворяется, как соль в воде. Наше слово всегда имело силу нерушимого обета. Т-теперь мы прибыли в Долину Бакленд, дабы благословить другой обет.
Венценосный гость поднялся на ноги, и вместе с ним разом встали все, кто находился в Большом зале. Джон отступил назад, когда король простер одну руку к Пирсу, а другую, потянувшись через королеву, — к Лукреции. Теперь Джон мог спокойно разглядывать девушку. Но она неподвижно смотрела прямо перед собой, с бесстрастным, как маска, лицом. Потом вдруг эта маска на мгновение соскользнула, и под ней мелькнуло в точности такое выражение, какое Джон видел у Лукреции пять лет назад в Солнечной галерее: словно она опять оказалась в западне, где ее вот-вот обнаружат.
— Лукреция, леди Фримантл, и Пирс, лорд Форэм и Артуа! — звучно произнес монарх. — Я, Карл Первый, король Англии, Шотландии и Ирландии, даю свое благословение и разрешение на этот союз. Пусть он будет со всей торжественностью отпразднован в Долине Бакленд, и пусть в славный день бракосочетания все празднующие восседают с нами здесь за пиршественными столами. — Под нарастающий шум аплодисментов король повернулся к Джону. — А брачный пир пусть приготовит этот молодой повар.
Из книги Джона Сатурналла: Печеные яблоки-дички под сладкими сливкамиДички, или кислицы, нам дает буйно растущее дерево, чьи верхние ветви напоминают аистово гнездо или плохо разложенный костер. Пепины, пармены и женеты можно есть прямо с веток. А попробуйте сырой дичок, и он окажется кислым, как невеста, идущая под венец противно своей воле. Но если такой плод медленно запечь, он чудесным образом приобретет сладость.
Соберите лучшие плоды с лесной или райской яблони в ясный холодный день. Чтобы сохранить на зиму, заверните в листья папоротника и сложите в плетеную корзину. А коли хотите приготовить по моему совету, поместите в духовую печь, горячую настолько, чтобы к стенке можно было на миг прижать ладонь. Оставьте там дички на всю ночь, а с утра вытащите, осторожно поддевая пекарской лопаткой. Внутренность у них размякнет и станет густоты горохового супа. Проколите кожицу, чтобы пар вышел.
Затем возьмите холодные сливки, теплый мед и приставную лестницу. Взберитесь на лестницу и вылейте мед со сливками подобием водопада в котелок гасконского вина, стоящий на полу. Пускай смесь вспенится, чем выше, тем лучше. Взбивайте подслащенные сливки, пока на поверхности не образуются мягкие, тающие гребешки.
Печеное яблоко не келькешоска и не изысканный деликатес. Уложите приготовленную кислицу на тарелку со всей аккуратностью и облейте сверху взбитыми сливками. Соедините одно и другое вместе, дабы горячий состав яблока встретился с холодом. Как сказал поэт:
Моих медвяных сливок сладкий дар,Чтоб остудить кислицы нежной жар…
Это весьма благотворное блюдо, и наиболее пользительно оно для того, чей горький нрав надобно подсластить, или для того, чью горячность требуется остудить. Или для них обоих.
* * *
Повара и поварята толпились вокруг него, радостно смеясь, одобрительно восклицая, хлопая по спине. Мистер Банс преподнес Джону кружку эля:
— Подумать только, Джон! Брачный пир! Нужно заказать у мастера Пейлвика побольше соли.
— Соли будет сколько пожелаете, — пообещал Генри с другого конца кухни.
Джон хлебал эль под многоголосый хор поздравлений. Даже мистер Вэниан признал, что Джон показал себя толковым работником. Потом сквозь толпу пробрался Сковелл и призвал всех к тишине.
— Джон Сатурналл молодчина! — возгласил главный повар. — Гордость нашей кухни! — Потом он повернулся к Джону. — Я усомнился в нем, и зря. Настоящий повар не ведает сомнений. Вот чему он научил нас сегодня. И он удостоился заслуженной награды.
Под одобрительные возгласы, разнесшиеся эхом по сводчатому помещению, Сковелл протянул Джону руку, и после минутного колебания юноша крепко пожал ее.
— За кухню! — крикнул он. — За мастера Сковелла! За всех нас!
Все выпили. Колин и Льюк выкатили вторую бочку, и повара сгрудились вокруг нее.
— А где Коук? — спросил Джон у Филипа.
