«Проклятый мальчишка! Дважды проклятый мальчишка! Все прахом! Взял и сбежал! Хотя… ну что ему было делать? Сам бы я – что бы сделал, если бы на меня начали охоту? Вообще-то понять его можно… но мне-то что теперь делать? Что со мной будет?!» – Атрап взволнованно ходил по комнате.
Наконец он остановился, подумал и раздраженно сбросил с себя облачение священника, едва не порвав завязки. Нашел обычную рубаху, куртку, штаны, быстро оделся, выгреб из тайника под ковром кучку монет, сложил все в небольшую сумку. Прошел в храм, осмотрелся и начал методично снимать и укладывать в мешок золотые статуэтки Создателя, иконы – все, что имело хоть какую-то ценность.
Многие из икон были украшены драгоценными и поделочными камнями, так что, продав даже одну из них, можно безбедно жить год или два – с запросами Атрапа. Если же с запросами какого-нибудь крестьянина, то лет десять ни в чем себе не отказывать – ни в пататовой каше, ни в супе из обрезков старого залежалого мяса.
Сверток получился довольно объемистый, тяжелый. Тащить его не очень легко, хотя Атрап довольно силен. Глуп тот, кто полагает, будто все толстяки неуклюжи и тем более слабы. Попробуй-ка потаскай тяжелое тело, волей-неволей нарастишь мышцы – пусть и заросшие жиром, но могучие.
Накинул плащ с капюшоном, положил сверток на плечо и, не мешкая, вышел в коридор, наклонив голову пониже, чтобы никто не увидел лица. Когда подошел к воротам, стражник преградил дорогу, опустив длинное копье с мечевидным наконечником и грозно спросил:
– Кто?! Куда идешь?! Что несешь?
Второй стражник придвинулся ближе, сдернул капюшон с головы подозрительного типа и, увидев лицо незнакомца, оторопело вытаращил глаза:
– Настоятель?! Без одеяния священника?! Сам таскаешь барахло?! Что же это в мире такое делается… не понимаю! Настоятель, со всем уважением, но, чтобы вынести из дворца какой-то груз, нужно, чтобы мы его осмотрели. Таковы правила.
– Без проблем! – Атрап похлопал по плечу одного стражника, другого, третьего… они вдруг улыбнулись и старший беспечно махнул рукой:
– Иди. Все в порядке!
Атрап тоже улыбнулся, чувствуя, как волосы шевелятся на затылке от страха и напряжения, быстро зашагал по дворцовой площади. Через пять минут он завернул за угол ближайшего дома, еще через пять уже трясся в коляске извозчика, опустив кожаный козырек, заштопанный в нескольких местах.
Против обыкновения Атрап не торговался, когда нанимал этого угрюмого мужика, едва заставляющего тощую лошадку передвигать скрипучую повозку, немилосердно вытрясавшую душу на торчащих из мостовой булыжниках, – скорее бы убраться, а эта коляска была единственным наемным транспортом, который попался под руку.
Возле Нижнего рынка Атрап сошел, пробрался через толпу снующих людей, копающихся в несвежих и залежалых товарах, вываленных прямо на рогожи, снова вышел на улицу и с ходу поймал другого извозчика.
Путь настоятеля закончился в купеческом квартале, возле небольшого домика за высоким непроницаемым забором. Этот домик Атрап купил уже давно, много лет назад – на всякий случай. Каждому зверю всегда нужно иметь запасную берлогу, в которой можно отлежаться, если тебя гонят охотники…
Здесь всегда есть запас сушеного мяса, мука, крупа. Воды – хоть залейся! Атрап не собирался повторить судьбу всей своей родни и заранее позаботился об укрытии, хотя и не сомневался, что оно ему не понадобится. Почти не сомневался… И вот как повернулось дело.
Отлежится, продумает ситуацию, а уже потом… потом решит, как жить дальше. Всю жизнь в бегах? После таких грандиозных планов!
Зубы Атрапа скрипнули, он прикрыл глаза и со всхлипом вздохнул. Ему хотелось напиться до беспамятства, до блевотины, до головной боли! Решив, что он не только вправе, но и обязан это сделать, кряхтя сполз с кровати и отправился в кладовую, где у него был хороший запас старого вина. Сегодня ему нужно крепкого, выдержанного вина.
Долой всю кислятину – только сладкое, терпкое Ангурское, и ничего другого!
* * *
– Зачем ты сделала их ненормальными? Если ты такая, то почему они должны быть… больными?
– С такими меньше проблем. – Альпина пожала плечами и равнодушно отвернулась к окну. – Девок не трахают, любви с ними не крутят, а значит, меньше проблем. Знал бы ты, сколько на моей памяти поножовщин из-за любовных шашней! Нет уж, не надо. Кстати, нужно нанять еще троих охранников. Ты же не будешь разбираться с буйными клиентами, а охранники не могут находиться в заведении круглыми сутками, без выходных!
– Почему не могут? – равнодушно бросил Адрус, наливая в свою чашку горячего ароматного напитка, – вы же сделали из них рабов. Так и пусть бы работали за похлебку.
– Мы обсуждали это. Нет, нельзя. Вызовет подозрение. Нужно работать так, как все остальные заведения, не высовываться, не отличаться внешне ничем. Совсем ничего. Тайная служба не дремлет и работает очень умело. Потому…
– Я понял. – Адрус допил из чашки, встал и шагнул к двери. Взялся за медную, начищенную до блеска ручку, оглянулся, задержавшись на пороге, и бросил бесцветным голосом:
– Мастер придет – пусть меня дождется. Я постараюсь вернуться до темноты.
По лестнице, покрытой ковровой дорожкой, спустился вниз, к двери, прошел мимо равнодушного охранника, мимо щебечущих возле окна девиц, с интересом разглядывающих прохожих и не оглянувшихся на звук шагов своего нового хозяина.
Впрочем, они и не знали, кто теперь их новый хозяин. Для всех непосвященных Адрус – тело-хранитель Альпины, на людях он должен вести себя, как подобает телохранителю, – молчать, смотреть и не высовываться.
Улица встретила Адруса шумом, пылью, жарой, которая не ощущалась в старом каменном здании борделя, сложенном из глыб такого размера, что здание спокойно могло бы выдержать штурм вражеской армии, почти как первоклассная крепость. Когда Адрус спросил Альпину, сколько лет зданию и что в нем было когда-то, она затруднилась ответить. Единственное, что сказала, – зданию две тысячи лет, и за эти две тысячи тут могло быть все что угодно – от императорской опочивальни до казармы гвардейцев. Да и какой смысл задумываться о том, чего никогда не узнаешь? О том, что никак не может повлиять на твою жизнь?
Перед выходом на улицу Адрус замотал лицо шелковой повязкой, голову повязал шелковым же платком, позаимствованным у запасливой Альпины, так что узнать его было очень трудно, особенно в том наряде, что дала ему та же хозяйка борделя, – дорогой костюм из хорошей ткани, который принадлежал ее сыну. Тот располнел, вырос и не влезал в свое юношеское одеяние. Теперь Адрус выглядел как парень из хорошей семьи, который отправился на поиски приключений в нижнюю часть города, окружающую порт. Приключений тут можно было обрести целую кучу, на все вкусы и на все части тела. И Адрус знал об этом больше, чем кто-либо другой. Проверил на себе…
