Я проверю свой график. Перезвоню позже.
– Ну да, хорошо.
Судя по голосу, она расстроилась. Джулиан, между прочим, – тоже.
– Буду прощаться. С минуты на минуту придет клиент. Пока.
Не дожидаясь ответа, Джулиан повесил трубку. Да, он вел себя некрасиво: естественно, сейчас для Анджелины на первом месте Рори. Вопрос только, изменится ли это когда-нибудь?
В некотором смысле даже жаль, что Дэвид Миллар сядет за решетку до конца жизни. Раньше Анджелина умудрялась подсовывать ребенка отцу раз в две недели на выходные. Теперь же, особенно если она продолжит все эти мамочкины сюси-пуси и переведет Рори в школу без пансиона, он будет рядом постоянно.
До визита клиента оставалось еще пятнадцать минут, и Джулиан решил проверить электронную почту.
Во входящих он обнаружил ответ на свое вчерашнее письмо. Джулиан прочел – и похолодел.
Задребезжал звонок домофона.
– Да?
– Приветствую, – голос звучал приглушенно.
– Надо толкнуть дверь и подняться ко мне на третий этаж.
Джулиан вышел из электронной почты и направился в приемную навстречу клиенту.
* * *
Джаз на всякий случай поручила одному из ребят Роланда дежурить до утра у коттеджа Дэвида Миллара и поехала домой.
Она стояла в одном белье на кухне, мыла голову под ледяной водой в раковине – и вся дрожала.
Стуча зубами, Джаз обернула волосы полотенцем и побежала греться у камина в гостиной.
Сантехник пообещал горячую воду и отопление к завтрашнему дню. Если же этого не произойдет, Джаз придется удрать в гостиницу. Температура неуклонно падала вот уже два дня, тяжелые тучи предвещали скорый снег. На втором этаже электричества не было совсем, спальня напоминала ледник. Лежать, свернувшись калачиком, под горой одеял и читать при свечах – картинка романтичная, но в действительности вставать среди ночи в туалет, нащупывать фонарь, спотыкаться об ящики с инструментами и вновь ложиться в холодную постель, где невозможно уснуть, напрочь лишено какой бы то ни было романтики.
Джаз, насколько смогла, высушила густые кудри перед огнем: лучше так, чем топать наверх и в потемках искать фен. Решила – сегодня переночую на диване, тут по крайней мере тепло.
Натянула джинсы и толстый свитер, подкрасила ресницы и губы, выскочила из коттеджа.
Ведя машину по обледенелым дорогам, Джаз вдруг поймала себя на сильном волнении. Она обожала порядок и предсказуемость – настоящая Дева, говорил отец. От любого эмоционального хаоса у нее начиналась нервная дрожь, вот как сейчас.
Джаз припарковалась на зеленой обочине перед пабом.
– Возьми себя в руки, женщина! Тоже мне событие, ужин в пабе! – громко сказала она и, вздохнув, направилась по узкой дорожке ко входу.
Джонатан сидел у огня, баюкал в ладонях кружку с пивом. Поднявшись с улыбкой навстречу Джаз, он расцеловал ее в обе щеки.
– Как вы, Джаз? Выглядите чудесно, – прокомментировал Джонатан, скользнув взглядом по ее затянутым в джинсы длинным ногам. – Что будете пить?
– Не откажусь от бокала вина.
– Сей момент. Садитесь и грейтесь у этого фантастического огня. Я принесу меню, хотя написанные на доске особые блюда тоже выглядят аппетитно.
Джаз проследила, как он шагает к бару, возвышаясь над другими мужчинами. Сегодня Джонатан выглядел по-другому – взрослее, что ли. Видимо, при первой встрече повлияло университетское окружение, и Джаз увидела в Джонатане студента, а ведь он всего на семь лет младше нее.
– Прошу. – Джонатан вручил ей вино и меню, сел рядом на табурет, вытянув длинные ноги. – Решайте поскорее. Кухня закрывается в восемь тридцать, а уже десять минут девятого.
Джаз хмыкнула:
– В Лондоне народ в это время только собирается в рестораны, а тут они уже закругляются. – Она пригубила вина, посмотрела на доску. – Впрочем, решить не сложно. Закажу треску с жареной картошкой и гороховое пюре.
– Присоединюсь к заказу, – улыбнулся Джонатан. – В чужом монастыре, так сказать… Хотя выловленную здесь треску, наверное, продают в вакуумных упаковках в Шотландии, а нам скармливают норвежскую рыбку.
– Наверное. Однако дорог не подарок, а внимание.
– Точно. Приятно видеть женщину, которая не переживает о съеденных калориях… в смысле, вам, конечно, и не нужно… У вас чудесная фигура, но… – Он покраснел. – Просто обидно, когда приглашаешь даму на ужин, а она весь вечер гоняет по тарелке кусочек латука.
– Ну, сегодня вам это не грозит. Я ем, как прорва, и уже умираю от голода. Бегите делать заказ, пока не поздно.
* * *
За пятнадцать минут Джаз расслабилась. Ироничные шутки Джонатана были ей близки и понятны. Рыба с картошкой оказались вкусными, и Джаз решилась на еще один маленький бокал вина.
– Итак, я готова отвечать на вопросы. Кстати, простите, если в прошлую встречу меня занесло.
– Вы влюблены в свое дело. Разве это криминал? Ни в коем случае!
– Это либо любовь, либо крушение иллюзий, одно из двух. – Джаз улыбнулась. – Две недели назад я собиралась уйти из полиции окончательно.
– Правда? – удивился Джонатан. – Почему?
– Пережила грандиозное разочарование и на работе, и дома. Бог с ним, история длинная и скучная, да и ворошить прошлое не хочется.
– Понимаю. Ваш отец сказал, вы недавно развелись.
– Неужели? – Джаз вздернула бровь. – Что еще он поведал?
– Заявил прямым текстом, что это было лучшим решением в вашей жизни.
– Ну да. Папа никогда не был фанатом Патрика.
– Я догадался. Вы рады тому, как все сложилось?
– Кто же рад неудаче? Развод означает именно это. Хотя я определенно рада тому, что он позади.
– И вы вернулись на работу?
– Похоже, да. На самом деле я просто согласилась оказать услугу шефу, но… – Джаз пожала плечами. – Посмотрим.
– Было бы жаль все бросить, правда? Вы здорово продвинулись по службе, а ведь женщине это трудно?
– Не особо. Да и вообще я обыкновенный сыщик, – улыбнулась Джаз.
– Обыкновенный? Вот уж вряд ли, – возразил Джонатан. – Выглядите вы точно лучше Коломбо.
– Сочту это комплиментом, а не оскорблением.
– Хотел бы я своей работой приносить пользу обществу. Быть хирургом, скажем, или изобретателем. Я восхищаюсь вами, Джаз. Сам-то я всего лишь создаю теории о том, как следует действовать.
– Между прочим, моей первой любовью был вовсе не шлем с дубинкой. Я хотела стать художницей. До сих пор хочу.
– Ваш отец рассказывал, что вы изучали историю искусств.
– Кажется, мой старый добрый папа рассказывал вам обо мне довольно много, – неодобрительно заметила Джаз.
– Не вините его. Я выуживал информацию, каюсь. – Джонатан широко улыбнулся. – Это было нетрудно, вы для отца – любимая тема. Знаете, главная прелесть любого таланта состоит в том, что он никогда вас не покидает. Я вот художественными талантами не обладаю. Не могу даже по дверной коробке кистью пройтись,
