Со временем отец моего мужа, Агнидатта, состарился и покинул этот мир, а за ним последовала его жена. Тогда мой муж оставил меня, хотя я была беременна, и отправился посетить священные места. Там, ослепленный горем, он принес свое тело в жертву на огне, посвященном богине Сарасвати[534]. Когда по возвращении мне рассказали об этом его спутники, я тоже хотела последовать его примеру, но меня удержали от этого мои родственники, зная, что я беременна.
Вскоре, когда горе мое еще не утихло, на нас внезапно напали разбойники и опустошили и наш дом и подаренную нам царем землю. Вместе с тремя брахманками, захватив с собой лишь немного платья, я бежала, опасаясь насилия. И поскольку вся страна была разорена, я ушла с ними в отдаленную землю и там жила в течение месяца, с трудом умудряясь себя прокормить.
Затем, услыхав от людей, что владыка ватсов — прибежище для всех обездоленных, я вместе с брахманками отправилась сюда, поддерживая в пути свои силы одной только добродетелью. Едва я сюда явилась с тремя брахманками, которые по дружбе меня не покинули, как родила одновременно двух детей. Горе, чужбина, бедность, а теперь еще эти близнецы! Увы, Творец отворил предо мной врата несчастий!
Когда я поняла, что не смогу сама вырастить своих сыновей, я отбросила стыд, украшение женщин, — кто способен вынести зрелище страданий новорожденных! — и пошла с прошением ко двору царя ватсов. По его приказу мне была оказана честь встретиться с тобой. И тогда несчастья оставили меня, словно отогнанные от твоих дверей.
Вот моя история. Зовут меня Пингалика, потому что с детства мои глаза стали красными от дыма жертвенных костров[535].
А Шантикара, мой деверь, ушедший на чужбину… в какой стране он теперь живет, я не знаю, царица».
Когда брахманка закончила свою историю и царица убедилась в ее благородном происхождении, она подумала немного и сказала ей радостно: «Нашего домашнего жреца, который живет поблизости, зовут Шантикара, и он уроженец другой страны. Я уверена, что он и есть твой деверь». Так сказала она брахманке, и та провела всю ночь в нетерпеливом ожидании. Наутро царица, послав за Шантикарой, спросила его, откуда он родом. Когда же он рассказал ей о своей семье, она с торжеством подвела его к брахманке и воскликнула: «Вот жена твоего брата!» Оба они узнали друг друга, и, после того как брахманка поведала ему о смерти его родных, Шантикара отвел ее в свой дом. Там он горько, как они того и заслуживали, оплакивал своих родителей и брата и всячески ухаживал за Пингаликой и двумя ее сыновьями.
Царица же Васавадатта решила, что оба мальчика со временем станут домашними жрецами ее будущего сына, и, дав старшему из них имя Шантисома, а младшему Вайшванара, одарила их большим богатством. Человека в этом мире, словно слепца, влекут за собой поступки, совершенные им в прошлых рождениях[536]; за них получает он воздаяние, и его мужество — их проявление. Поэтому оба мальчика-близнеца, их мать и Шантикара стали богатыми и жили в Каушамби, не расставаясь друг с другом.
Спустя некоторое время встретила однажды Васавадатта во дворце жену горшечника, которая пришла туда со своими пятью сыновьями и принесла гончарные изделия. Царица сказала тогда брахманке Пингалике, оказавшейся поблизости: «Смотри, подруга, у нее пять сыновей, а у меня — ни одного. У такой, как она, есть счастье, а у такой, как я, нет». На это Пингалика ответила: «У бедных, им же на горе, рождается много детей, отягощенных бесчисленными грехами. А сыну такой, как ты, суждено стать лучшим из лучших. Поэтому будь терпелива и вскоре ты родишь сына, который будет достоин тебя». Так утешала ее Пингалика, но, страстно желая иметь сына, Васавадатта вся была во власти дум об этом.
В это время к ней пришел царь ватсов и понял, что у нее на сердце. «Нарада обещал, что у тебя родится сын, если ты добьешься благосклонности Гириши[537],— сказал он ей. — Поэтому, царица, постараемся умилостивить Шиву — дарителя благ». И царица тут же решила наложить на себя покаяние.
Вслед за ней, чтобы умилостивить Шанкару[538], наложили на себя покаяние и царь, и министры, и вся страна.
Три дня и три ночи постились супруги; наконец Вибху[539] смилостивился над ними и, явившись им во сне, сказал: «Довольно! У вас родится сын, воплощение Камы. И по моей воле он будет повелителем видьядхар». Так изрек бог, носящий на голове серп луны[540], и сразу же исчез. А муж и жена, как только проснулись, ощутили глубокую, неподдельную радость; ведь их мольба была услышана и желание исполнилось. Встав на рассвете, они обрадовали сладким нектаром рассказа о своем сне своих подданных, а затем царица, царь, все их родственники и придворные предались празднеству и положили конец посту.
Через несколько дней к царице Васавадатте явился во сне некий муж с волосами, заплетенными в косичку[541], и вручил ей плод. Когда царица пересказала этот вещий сон владыке ватсов, он, как и она, был счастлив и принял поздравления от обрадованных министров. Он понял, что бог с серпом луны на голове подарил ему в виде плода сына и с уверенностью стал ждать скорого осуществления своей мечты.
Вот первая волна книги «Рождение Нараваханадатты» в «Океане сказаний» великого поэта Сомадевы.
Волна вторая
В скором времени к великой радости владыки ватсов Васавадатта оказалась беременной, и сын, которого она носила, был прекрасен, ибо в нем воплотился бог Кама. Глаза царицы беспокойно трепетали, а красивое лицо стало бледным, как будто в ее теле поселилась луна, любуясь Камой, скрытым в ее ребенке. Когда Васавадатта восседала на троне и на обеих его створках, украшенных бриллиантами, появлялось ее отражение, казалось, рядом с ней покоятся Рати и Прити[542], привлеченные любовью к своему супругу. Подруги, ее окружавшие, выглядели как подобия магических искусств, сулящих исполнение желаний, которые явились прислуживать будущему властелину видьядхар[543]. А ее груди с потемневшими бутонами сосков напоминали кувшины с миррой, приготовленные для помазания на царство ее еще не родившегося сына. Когда она лежала на великолепном ложе посреди комнаты, пол которой был выложен мозаикой из ярких, сверкающих всеми красками драгоценных камней, казалось, что к ее ногам припадают усеянные жемчужинами воды, которые трепещут в страхе, что их покорит ожидаемый ею сын. Когда же она проезжала в своей повозке, ее лик, отраженный в драгоценных камнях паланкина, казался Богиней счастья видьядхар, сошедшей с небес, чтобы выразить ей почтение.
Зная силу волшебных заклинаний, Васавадатта любила слушать, всякий раз как к тому был удобный повод, рассказы о великих магах. И во время сна к ней со сладостным пением слетались видьядхари и брали ее с собой на небо. А после пробуждения ей хотелось и наяву насладиться веселыми играми в воздухе, полюбоваться видами земли с неба. Это желание царицы, прибегнув к амулетам, заклинаниям и иным магическим средствам, удалось исполнить Яугандхараяне. И с помощью магии она парила в воздухе себе в удовольствие и на удивление жен горожан, следящих за ней во все глаза.
Однажды, когда Васавадатта была у себя во дворце, в сердце ее разгорелось любопытство послушать какой-нибудь рассказ о благородных видьядхарах. Такой рассказ по просьбе царицы рассказал Яугандхараяна, и все со вниманием за ним следили:
Рассказ о Джимутавахане«Есть великая гора Химават, отец Амбики, — не только старшая среди остальных гор, но и наставник Супруга Гаури[544]. На этой великой горе, обители видьядхар, жил владыка видьядхар царь Джимутакету. У него во дворце было дерево Кальпаврикша, доставшееся ему в наследство от предков, и название этого дерева — «Исполняющее желания» — соответствовало его природе[545].
Однажды царь Джимутакету подошел к этому божественному древу желаний, растущему в его парке, и сказал: «Мы всегда получаем от тебя все, что желаем. У меня нет детей, божественное; подари мне достойного сына». Тогда древо желаний ответило: «Царь, у тебя родится сын, несравненный в щедрости, благодетель всего живого, и он будет помнить свои былые рождения»[546]. Услышав это, обрадованный царь поклонился древу желаний и поспешил обрадовать таким известием свою жену, царицу.
И вот у царя родился сын, которого отец назвал Джимутаваханой. Когда благородный Джимутавахана вырос, с ним вместе выросло присущее ему по природе сострадание ко всему живому; и в положенный срок отец, довольный его сыновним почтением, сделал его своим наследником.
Однажды Джимутавахана, оставшись наедине с отцом, сказал ему, полный участия к людям: «Я знаю, отец, что все в этом мире гибнет в одно мгновение, только слава великих мужей остается непоколебленной до конца кальпы[547]. А слава эта достигается услужением другим существам; так какое же иное достояние есть у людей, возвышенных духом, которое бы они ценили больше жизни? Ведь богатство подобно молнии, которая ослепляет глаза людей и, сверкнув, исчезает неизвестно куда, никому не принеся пользы. Если же мы воспользуемся растущим у нас древом желаний на благо другим существам, то тем самым соберем все его плоды. Поэтому я и хочу сделать так, чтобы от богатств, которые принесет это древо, все нуждающиеся избавились от бедности».
