пока они вдвоем наблюдали за изображением с пульта снарка на потолке гостиничного номера Эйры Сабатино.
Даже с учетом преимуществ, которые давали снарки, и даже с такими талантливыми охотниками, как Нарман Бейц и Ниниэн Рихтейр, потребовалось более четырех месяцев, чтобы найти и идентифицировать Сабатино. Они знали, что он должен быть где-то там, и вместе с Совой просмотрели каждую секунду изображений с каждого из сотен пультов дистанционного управления, разбросанных по всему Сиддар-Сити, пока, наконец, не нашли его.
Полагаю, должен испытывать хотя бы небольшое раскаяние из-за того, что мы повесили Сэмила Нейгейла за убийство Трумина, — размышлял Мерлин. — С другой стороны, он определенно был прямо там, в эпицентре беспорядков, и они нашли множество изображений того, что этот маленький ублюдок сделал в чарисийском квартале два года назад. — Рот сейджина на мгновение сжался, когда он вспомнил, как просматривал некоторые из этих изображений. Никто во вселенной не заслуживал повешения больше, чем он. — И тот факт, что мы повесили его за это — и в то время действительно думали, что поймали виновника, — вероятно, был главным фактором в выводе Сабатино о том, что его вообще никто не подозревал.
Было до боли очевидно, что внезапное обретение Церковью мартеновского сталелитейного производства, должно быть, произошло из-за портфеля, который был украден у Жоржа Трумина после его убийства во время того «стихийного бунта» на проезде Таннера. К сожалению, в то время в Сиддар-Сити было гораздо меньше спокойных районов, и этот конкретный эпизод насилия ускользнул от их внимания. В конечном счете, это, вероятно, было к лучшему, потому что, если бы они опознали Сабатино в то время, то наверняка казнили его за это. И это, как только что отметила Ниниэн, было бы жаль.
Или, по крайней мере, не пустой тратой времени. Мерлин не мог до конца убедить себя рассматривать дальнейшее существование Сабатино как благо, каким бы полезным он ни оказался. На самом деле, он был полностью за то, чтобы привлечь ублюдка и исправить упущение, которое оставило его в живых, и Кэйлеб, и Шарлиэн решительно поддерживали его… пока Ниниэн не указала, что после его успеха в получении информации о сталелитейном производстве он, должно быть, доказал свою абсолютную надежность в глазах своих хозяев в Зионе.
Даже просто оставив его на месте для изучения его действий, они многое поняли о том, как Рейно и Клинтан реорганизовали свои разведывательные операции в свете смертельно эффективной контрразведки Чариса. Сабатино очень тщательно избегал создания какой-либо сети, любой сети источников, в которую можно было проникнуть и отследить его, и это многое объясняло в том, как он вообще избежал обнаружения. Это ограничило возможности его сбора информации, несмотря на непредвиденную сокровищницу, которая упала ему в руки, когда он устроил бунт, в результате которого погиб Трумин, но это также сделало его почти полностью невидимым даже для Нармана и Совы. И он действительно был очень, очень хорош в своей работе, обладая именно тем сочетанием мастерства, острой наблюдательности, хладнокровного расчета, дисциплины, терпения и безрассудства, которое требуется первоклассному агенту разведки.
Инквизиция также проделала отличную работу по созданию его основного прикрытия. Он стал высококлассным торговцем коврами с богатой клиентурой, импортируя свои товары как из Чисхолма, так и из Таро, и получал приличную законную прибыль. На самом деле, его бизнес приносил ему более чем достаточный доход, чтобы позволить себе комнату где-нибудь вроде «Протекторс армз», и он ясно понимал, что лучшее место, чтобы спрятаться, обычно находится на виду. Он не прилагал никаких усилий, чтобы сохранить свою деятельность — или, по крайней мере, деятельность своей публичной персоны — в тайне, и «скрытный», вероятно, было последним словом, которое кто-либо применил бы к нему. Изучив его в течение нескольких пятидневок, Ниниэн поняла, что в чем-то он очень напоминает ей Арло Макбита. Она сомневалась, что он был таким же физически выносливым, как бывший стражник, и он определенно хотел держаться как можно дальше от любой «практической» работы, которой он мог избежать. Но он был совершенно готов прибегнуть к насилию, когда это было необходимо, как продемонстрировал бунт на проезде Таннера, и он, вероятно, был так же умен, как и думал. Это говорило о многом — самоуничижение не было одним из его выдающихся качеств — и это прекрасно подходило для ее целей. Умный шпион, который не понимает, что им манипулируют, был бесценным активом, — объяснила она. — Особенно, если его начальство знало, насколько он умен. В конце концов, они были бы гораздо более осторожны, принимая информацию от глупого шпиона.
И на умных людей можно было рассчитывать в том, что они будут делать умные вещи. Это означало, что если кто-то понимал их мотивы и подходил к ним должным образом, на самом деле было легче предсказать, как они отреагируют, чем это было бы с кем-то, кто не был умен. Для нее это был основополагающий принцип веры, и она намеревалась продемонстрировать его применимость в случае Эйры Сабатино.
Марлис Фарно действительно была одной из любимых куртизанок Анжелик Фонда в Зионе, почти больше дочерью, чем служащей. Она никогда не была завербована сестрами святого Коди, но когда Анжелик исчезла, то позаботилась об организации независимых маршрутов, по которым каждая из ее юных леди также могла сбежать из Зиона, если бы захотела. Она не ожидала, что следствие внезапно и глубоко заинтересуется прошлой деятельностью Анжелик, но не могла исключить такую возможность, и поэтому дала каждой молодой женщине свой собственный путь из города, даже не упоминая, что она сделала то же самое для всех них.
В этом случае никто в инквизиции, казалось, даже не заметил исчезновения Анжелик, но жестокость чистки викариата Жэспаром Клинтаном, последовавшей за закрытием заведения мадам Фонда, облегчила Марлис выбор. Немногие из конкуренток Анжелик были способны — или хотели — обеспечить качество обслуживания клиентов, комфорт и, прежде всего, безопасность, которые были у Анжелик, и она лично знала слишком многих людей, которых так жестоко убил Клинтан. Она знала, что кем бы еще они ни были, они определенно не были монстрами, о которых заявляла инквизиция. До этого она не
