гад.
— Ты неисправим, Кирилл, — не могу сдержать улыбки.
— Тогда выйди за меня замуж и перевоспитай, — произносит с вызовом.
— Нет уж, ходи таким, — отбираю кольцо и надеваю себе на палец. — Но замуж за тебя, так и быть, схожу.
Смеемся, целуемся. От нежности и ласки кругом голова. Счастье застилает глаза.
Из постели выбираемся только ближе к обеду.
— Ксюш, мне придется уехать на работу. Я приставил к тебе двоих ребят — они ждут внизу. Если тебе куда-то нужно, сообщи им, вот номер телефона, — кладет передо мной бумажку с цифрами. — Они поднимутся за тобой, отвезут куда скажешь.
Мне все это не нравится, но я не спорю — охрана действительно для моей безопасности.
— Спасибо. Я как раз хотела съездить в город.
— Держи меня в курсе, хорошо? — спрашивает с тревогой.
— Конечно.
Кирилл уходит, а я договариваюсь о встрече с одним человеком. Привожу себя в порядок, прошу ребят подняться за мной.
Двое мужчин скупо приветствуют меня, спускаются вместе со мной, усаживают в черный внедорожник и везут по указанному адресу.
Там я торчу долго — больше двух часов.
Устаю, но то, что запланировано, нужно сделать. Я давно думала об этом. Еще до неприятной истории с Иманом и отцом.
Подписываю все документы. Стопку за стопкой.
Выхожу из офиса измученная, уставшая.
Мои охранники тут как тут. Становятся по обе стороны от меня. Слава богу, что парни рядом, потому что вместе с ними ко мне подходит и другой человек.
— Дочка… — звучит неправдоподобно мягко. — Здравствуй.
Отец выглядит, мягко говоря, не очень. Непривычно помятый, небритый.
— Что тебе? — спрашиваю его, возможно, грубее чем нужно.
— Поговорить, — строит из себя побитого жизнью пса.
Но мне кажется, так он просто выводит меня на жалость. Знает, что я мягкотелая и быстро прощающая. Но везде есть границы. За свои отец зашел очень далеко.
— Нет, — качаю головой. Парни подходят ближе ко мне, хотя отец не делает никаких попыток приблизиться. — Ты не заслужил моего времени. Да и поздно для разговоров.
— Я могу все объяснить, — тараторит. — Понимаешь, у меня некие сложности в бизнесе, и я полагал…
— Ты полагал, что с помощью меня у тебя получится решить свои проблемы, — подытоживаю холодно, даже безразлично. — Интересно выходит, да? Скажи, как тебе вообще живется? Как спится? Ты понимаешь, что из-за тебя меня чуть насильно не выдали замуж. У ребенка отобрали бы его отца. Хотя о чем я. Отцовские чувства тебе чужды. Ты же понятия не имеешь, что такое любить своего ребенка, да?
Я поражаюсь тому, как уверенно себя чувствую. То ли дело в том, что рядом со мной охрана, то ли в том, что я знаю: за моей спиной Кирилл, брат, Вика. Это люди, которые любят меня, моя опора. А еще мой малыш…
— Тебе тяжело будет меня понять, — снова пытается разжалобить.
— Даже пытаться не буду. Что-то еще? — демонстративно смотрю на часы.
— Да. Прости меня, — звучит как-то уж очень жалко.
— Вау, — произношу безэмоционально. — Прощаю.
Собираюсь уходить, но он снова зовет:
— Дочка, — тянется. — Не могла бы ты помочь мне? Мне совсем немного надо… Миллионов двадцать. Хотя бы.
— Господи! — болезненно усмехаюсь. — Я не верю своим ушам!
— Дай хотя бы десять!
Поднимаю глаза к небу, шумно набираю воздух и отвечаю отцу:
— У меня больше нет этих денег.
Лицо отца словно стекает вниз:
— Как это?
— Только что я подписала документы на благотворительный взнос. Сотня детских приютов получит добровольное пожертвование. Эти деньги не принесли счастья твоему ребенку. Может, хоть чужим детям принесут. Так что можешь отвалить от меня, папа, — кривлюсь на этом слове. — У меня нет больше денег. Так и передай Амаеву.
На моем лице расцветает садистская улыбка, когда я вижу, что происходит с отцом.
— Какая же ты дура! — орет на меня, но охранники бесцеремонно оттесняют его и помогают мне сесть в машину.
Возвращаюсь домой, где уже ждет Кирилл. Он немного на взводе, нервничает. Ясно. Успели доложить охранники.
Он подрывается ко мне, целует в губы, обнимает.
— Ну чего ты? — усмехаюсь.
— Что ему нужно было от тебя? — спрашивает хмуро.
— Как и всегда, — пожимаю плечами. — Бабки.
Прохожу в кухню, мою руки и сажусь за стол. Он уже накрыт — Кирилл заказал доставку — и мы принимаемся ужинать.
— Кир, я отдала деньги из своего трастового фонда на благотворительность, — произношу и замираю, не зная, как он отнесется к этому.
Кирилл отвлекается от еды и кивает:
— Хорошо.
— Даже ругать меня не будешь? — выгибаю бровь.
— С чего вдруг? — он округляет глаза. — Это твои деньги, ты вольна распоряжаться ими как тебе заблагорассудится. Поверь, у меня достаточно денег, чтобы обеспечить тебя и наших детей.
Выгибаю бровь. Детей? Но Кир делает вид, будто ничего необычного не происходит. Сидит, довольный собой.
— Ладно, себе я кое-что оставила.
— Хочешь начать свое дело? — спрашивает с интересом.
— Возможно, — отвечаю туманно. — Но это точно будет не организация мероприятий.
Округляю глаза, сообразив, что вообще забыла про то, зачем поехала в Дубай. Женя, наверное, зашивается.
— Черт, — встаю, — мне надо позвонить Жене.
— Сядь, — Кирилл поднимается и усаживает меня обратно. — Нет никакого ипподрома. С Марченко связался представитель Амаева и разорвал договор. Все это фарс, Ксюша.
Обтекаю:
— Чтобы подобраться ко мне?
— Именно.
— Господи, что не так с этими людьми?! — восклицаю.
Кирилл подходит ближе, обнимает меня:
— Если бы я знал, милая. Если бы я знал…
Эпилог
Кирилл
В тот день на улице вовсю цвела сирень. Была такая потрясающе теплая погода, что я даже выключил отопление в квартире.
Ксюшу я застал с пультом в руке.
Она стояла перед телевизором, одной рукой поддерживая большой живот.
Ведущая передавала сводку происшествий:
— Известный меценат и бизнесмен Оболевский Александр Витольдович попал в дорожно-транспортное происшествие. По предварительным данным, бизнесмен не справился с управлением на загородной трассе, его автомобиль вылетел в кювет и несколько раз перевернулся. До этого он отдыхал в ресторане, и очевидцы утверждают, что мужчина покидал его в нетрезвом виде. Скорее всего, виной ДТП стало состояние алкогольного опьянения. По приезду спасателей и скорой на место происшествия водитель уже был мертв.
Отбираю у Ксюши пульт. Выключаю телевизор. Обнимаю ее. Не хватало еще, чтобы она потеряла сознание и упала. Ей рожать со дня на день.
— Ты знал? — спрашивает отстраненно.
— Утром мой начальник безопасности прислал инфу. В прессу не сразу просочилось.
— Это правда он? — спрашивает Ксюша.
— Правда, — говорю спокойно.
Ксюша смотрит на меня большими глазами:
— Ты имеешь какое-то отношение к аварии?
— Нет конечно, — помогаю ей сесть
