– Это вы по себе судите? По своему поведению в молодости?
Женька вспомнила улыбающуюся молодую Ингу на фотографии и подумала о том, что она совсем не похожа на Клавдию Ивановну. Интересно, почему у нормальных женщин бывают ненормальные дети?
Инга имела перед девушкой одно большое преимущество: ей приходилось ругаться, оскорблять и выслушивать оскорбления довольно часто. А практика в таких случаях значит очень многое. Поэтому она в свою очередь постаралась нанести ответный удар:
– О-о-о, да у тебя голосок прорезался. Ты меня пытаешься обидеть? Меня, женщину, которую ты бы хотела иметь свекровью!
Женька же совершенно рефлекторно выдала:
– Боже избавь от такой свекрови.
Инга расхохоталась:
– Вот мы и пришли к общему знаменателю. Если тебе не нужна свекровь, значит, тебе не нужен и муж. Поэтому оставь Дмитрия в покое и не морочь ему голову.
– Да что я вам плохого сделала? – Женьку давно мучил этот вопрос.
– Ты? – переспросила Инга Константиновна. – Ничего особенного. Я же тебе говорю – просто ты не пара моему сыну. Ему не нужна жена с повадками шлюхи и никчемной внешностью. Ты, когда на себя в зеркало смотришь, что видишь? Коротышку, у которой ни кожи, ни рожи? И которая даже нормально ребенка выносить не сможет?
Этого упрека Женька не выдержала. Слезы брызнули из ее глаз, и она бегом побежала от Инги, наталкиваясь на людей. Потом резко остановилась и побежала в другую сторону, туда, где продают гранаты. Ей повезло – крайним в ряду стоял тип, который продавал плоды с розовыми зернышками, именно такими, какие были необходимы. Она заплатила, не торгуясь, и побежала на автостанцию, несмотря на то что до отхода автобуса оставалось еще много времени.
По дороге Женька не успокоилась, а только окончательно себя накрутила. И когда она переступила порог бабушкиного дома, Ольга Никифоровна вместо «добрый день» сказала:
– Сидай, попый чайку, заспокоишся.
Женьку это не удивило. Она привыкла к тому, что бабушка угадывает ее настроение с полувзгляда.
– Ну, рассказуй, що у тебе приключилось. Знову зи своим Димой поругалися?
– Нет, – всхлипнула Женька, – с его мамой.
Она, запинаясь, попыталась пересказать разговор, но быстро умолкла. Ей было неловко повторять те гадости, которые они с Ингой Константиновной наговорили друг другу.
Ольга Никифоровна внимательно посмотрела на внучку, покачала головой и ничего не сказала. Она не любила использовать свои способности, так сказать, «в личных целях», но в этот раз решила все же разложить карты, чтобы понять, чем можно помочь внучке.
Больше всего на свете Ольга Никифоровна жалела о том, что Женьке нельзя передать свое умение, а без этого она не могла спокойно умереть. Та не сумеет им правильно распорядиться. К тому же внучка и так будет иметь проблемы в жизни, а уж если научится гадать, то это повлияет на ее судьбу. К сожалению, не в лучшую сторону.
Отправив внучку поплескаться в реке, Ольга Никифоровна достала карты. Гадала она нечасто, тем более для себя. Но, не зная, как поступить, чтобы не навредить девочке, все же решилась попросить совета у колоды. Разложив карты, она задумчиво уставилась на валетов и дам, выпавших подряд, – все они были черной масти. Как ни крути, карты ничего приятного не сулили – это опытная гадальщица поняла сразу. Она поспешно смешала карты.
Ольга Никифоровна тяжело вздохнула. Вот так, бабкины способности рикошетом ударили по любимой внучке, и теперь уже поздно что-либо исправлять. Старая женщина закрыла глаза и попыталась понять, что же ей следует делать. Решения она всегда принимала быстро, поэтому, когда Евгения, потряхивая мокрой головой, вернулась в дом, бабушка сказала:
– Я побалакаю з этою... с Диминою матирью...
– Когда? – охнула Женька. – Завтра?
– Не, надо пидготовиться. Розмова предстоить серьезна. Дня через три-четыре. Ты ночувати останешься?
– Да. Я маму предупредила на всякий случай.
– Вот и хорошо. Крыжовник соберешь.
– Не хочу, ба, он колется, – закапризничала девушка.
– А изумруднэ варення з чаем хто любэ? Ото ж! А тепер – банку в рукы и впэрэд, в кущи.
Крыжовник Женька собирать не любила, а ночевать у бабушки ей нравилось, поэтому ей пришлось заняться ягодами. Бабушка в этом отношении была беспощадной. Однажды, лет десять назад, когда Женька уперлась и не стала помогать полоть огурцы, Ольга Никифоровна собрала ее вещи, взяла внучку и отвезла домой к маме. После того случая Женька всегда безропотно помогала ей.
Она только начала собирать крыжовник, когда к Ольге Никифоровне забежали в гости Федя и Галя, которые с нескрываемым удовольствием начали «помогать» собирать янтарные шарики, в основном в собственные рты.
Когда помощники принесли двухлитровую банку ягод, Ольга Никифоровна только головой покачала:
– Так, слидуючою зимою, мабуть, вси остануться без варення.
Ольга Никифоровна не любила без особой нужды вмешиваться в людские дела. Но ради спокойствия любимой внучки она на многое могла пойти. В город Ольга Никифоровна выбиралась редко – особой нужды в этом не было.
Она понимала, что на прием к заместителю главы администрации города по социальным вопросам так просто не попасть, только в приемный день. Поэтому решила – два дня хватит. Утречком поедет и запишется на следующий день на прием. И ночевать останется у сына.
Записаться на прием, как и предполагала Ольга Никифоровна, оказалось очень нелегко. Пожилая женщина-секретарь удивленно посмотрела на старушку и сообщила, что те, кто завтра будут разговаривать с Ингой Константиновной, записывались две недели назад. Но после короткого разговора о том, как быстро и навсегда избавиться от фибромиомы, секретарша предложила посетительнице прийти ближе к концу рабочего дня, чтобы меньше ждать в очереди.
Когда Ольга Никифоровна вернулась в квартиру сына, то первым делом разобрала все то, что привезла на гостинец. А потом – положила в подушки трав разных, чтобы семейству спалось слаще.
Вечером, когда сын с невесткой пришли с работы, а внучка продолжала где-то пропадать со своим ненаглядным, Ольга Никифоровна поинтересовалась, когда семья Березуцких соизволит обзавестись новым телевизором.
– Мама, а деньги откуда? Все такое дорогое...
Ольга Никифоровна рассмеялась:
– Сколько я тебя помню, Надежда, ты всегда была скопидомкой. А ведь деньги на том свете никому не нужны.
– Мама, – замялся Николай Васильевич, – ты могла бы и поменьше вмешиваться...
– Да я в вашу жизнь совсем не вмешиваюсь, между прочим. Только разве вас жизнь ничему не научила? На книжке деньги пропали? Пропали! В девяносто восьмом пропали? Пропали! А вам все мало. Очередного кризиса ждете, да? Удивляюсь еще, что хоть Женьке денег даете, чтобы девочка училась.
