Дейв потянулся к телефонной трубке и заметил, что рука дрожит. Он остановился, вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Руки по-прежнему дрожали. Говорить с Джеком будет непросто. Он наверняка ничего не забыл и не простил. Джек Крютер не из тех, кто прощает. Он, должно быть, ненавидит Дейва, как никого другого.
Дейв затянулся еще раз. Никотин не помогал.
Пожалуй, этот звонок — самое трудное, что он только делал за свою жизнь.
Лейтенант Дэвид Эллиот любил полковника Джека Крютера. Лейтенант Дэвид Эллиот предал полковника Джека Крютера.
С солдатами это случается — влюбляться друг в друга. И секс тут ни при чем. Сексуальное влечение — это всего лишь слабое подобие любви, которую испытывают к братьям по оружию. Это чувство глубже, чем привязанность между отцом и сыном, между братьями, между мужем и женой. Связь, объединяющая солдат, — очень, очень, очень древняя: первобытное чувство, идущее из глубин эволюции, связывавшее воедино доисторических людей со скошенными лбами. Один за всех и все за одного. Это в крови — и сопротивляться этому невозможно.
Человек способен лгать, жульничать, красть, убивать, и делать все это со спокойной совестью. Дэвид Эллиот не сомневался, что, например, человек, именующий себя Джоном Рэнсомом, прекрасно спит по ночам и его не беспокоят кошмары. Всякий может нарушить заповеди, все скопом и каждую по отдельности, и не почувствовать себя хуже. Нет на свете такого безнравственного поступка или тяжкого греха, которого человек не смог бы себе простить — при наличии времени и правильного отношения — и за который другие в конечном итоге его бы не простили. Но есть одно исключение, одно преступление, которое не прощается и не забывается никогда. Ни один солдат никогда не простит товарища по оружию, который его предал.
И предавший сам себя не простит.
Дэвид Эллиот заставил себя снять телефонную трубку. Это было нелегко.
Он нажал «9», переходя на внешнюю линию, и набрал «001», чтобы подключиться к международной связи. Телефон щелкнул и издал три коротких гудка.
— Введите ваш код доступа.
Что?
Дейв нажал на рычажок и попробовал еще раз. Результат был тот же самый. Похоже, «Америкэн интердайн» установила у себя одну из самых неприятных и оскорбительных технологий современного мира — телефонную программу, которая требует ввести личный код доступа для каждого дальнего звонка. Большой Брат жив и здоров, он поселился в телефонной компании.
Дейв швырнул трубку и выругался.
Он затянулся в последний раз и потушил сигарету. Ему необходимо позвонить — и позвонить поскорее. Нужно найти другой телефон.
5
Дейв швырнул трубку и выругался.
Он был зол на эту технику не меньше, чем на себя. Он так рисковал, а тут очередная проклятая телефонная система для служебного пользования, как и в «Америкэн интердайн».
Он был небрежен, хуже того, неосторожен. В отчаянном стремлении найти работающий телефон он покинул компьютерный зал «Америкэн интердайн», бегом спустился по лестнице на предыдущий этаж, вскрыл замок на пожарной двери и принялся выискивать открытый кабинет.
«Тупица! У тебя что, совсем мозги отказали?»
Он позабыл о том, что видел с улицы, — что одиннадцатый этаж был самым ярко освещенным во всем здании. Отдел объединений и приобретений в «Ли, Бах и Уочатт» не спал никогда. Вокруг было полно людей. Его трижды останавливали и задавали вопросы. Каждый раз он был вынужден углубляться в коридоры с кабинетами банкиров, занимающихся инвестициями, и оказывался все дальше от пожарных лестниц и лифтов. Это был сущий кошмар.
— Простите, могу я вам чем-нибудь помочь?
Невысокий мужчина с землистым цветом лица, в дорогом костюме. У него были рыжие усы и бородавчатое серо-желтое лицо, и говорил он с мягким, шепелявящим британским произношением. Дейв возненавидел его с первого взгляда.
— Д-да, — запинаясь, отозвался Дейв. — Я от печатников.
— Ах да, — сказал англичанин. — Вы, должно быть, ищете ППП-группу. У них сегодня ожидается «красная селедка».
Дейв бодро кивнул.
— Полагаю, Комиссия по ценным бумагам и биржам захочет это до полудня.
Тут важно было продемонстрировать понимание жаргона. Любой печатник, связанный с финансовым миром, должен был знать все подробности первичного публичного предложения и понимать, как важно, чтобы «красная селедка» — первичный запас проспектов с предложениями — соответствовала требованиям комиссии по безопасности и обмену.
— Совершенно верно, — согласился англичанин. Он указал Дейву в дальний конец коридора и велел повернуть налево. И смотрел, как Дейв уходит.
Следующему, на кого он натолкнулся, — высокому мужчине с расстроенным лицом, в отвратительных цветастых подтяжках — Дейв сказал, что он курьер из юридической фирмы. Третьему он назвался техником из службы техподдержки, вызванным для устранения неполадок с локальной компьютерной сетью.
И каждый встреченный посылал его в дальние части конторы, все дальше от средней части здания, от лифтов и пожарных лестниц. Дейв готов был кричать от бессильной ярости.
В конце концов он очутился перед затемненным коридором, идущим на северо-восток. Дейв оглянулся через плечо, убедился, что его никто не видит, и нырнул в этот коридор.
Коридор оканчивался тупиком с закутком для секретарши. Нет, не совсем тупиком. За столом секретарши виднелась еще одна дверь. Дейв повернул ручку двери. Дверь отворилась, и за ней обнаружился полутемный кабинет. В отраженном свете уличных фонарей с Парк-авеню видны были его размеры: кабинет был огромным, намного больше, чем у Берни.
Дейв разглядел в дальнем конце кабинета стол. Он шагнул к столу — и тут же рассадил левую голень об низкий столик. Дейв выругался и потер ногу. Следующие несколько шагов он сделал осторожно.
На столе стояла бронзовая лампа фирмы «Стиффель» — дорогущая, наверное. Дейв включил ее. На столе возникло небольшое круглое озерцо света, и в этом свете обнаружился массивный многоканальный телефон. Дейв схватил трубку и набрал номер. Телефон пискнул и воззвал к Дейву:
— Введите код доступа.
Ч-черт! Дейв швырнул трубку обратно на рычажки.
«Сядь, приятель. Подыши. Подумай. Хватит с тебя глупых ошибок».
Хороший совет. Дейв воспользовался им, сел, закурил и огляделся по сторонам. Слабого света настольной лампы оказалось достаточно, чтобы оценить здешнюю обстановку. Дейв преисполнился благоговения.
Стол, за которым он сидел, был вытесан из яркого, насыщенного красного дерева, а столешница была сделана из белого мрамора. Выступающие части были изящно скруглены. Стол покоился на шести симметричных цилиндрических колоннах. Дейв был уверен, что этот стол — от Дункана Файфа и стоит никак не меньше семидесяти пяти тысяч долларов. Напротив стола выстроилась четверка старинных кресел в колониальном стиле, со спинками, инкрустированными змеевиком, — по шесть тысяч долларов за штуку. У стены, рядом с дверью, располагался высокий вишневый комод. Если он был чиппендейловский, то стоил примерно тысяч пятьдесят, — а Дейв был почти уверен, что комод именно чиппендейловский. Напротив комода стояли высокие напольные часы в футляре из красного дерева — похоже, немецкие, начала девятнадцатого века. Кто-то выложил тридцать пять тысяч долларов за право владеть ими.
И тут было еще очень, очень много всего другого. При виде этого кабинета любой торговец антиквариатом разрыдался бы. В сумме его содержимое стоило миллион долларов — ну, или около того.
Как странно, подумалось ему, что те, кто за последнее десятилетие сделал наименьший вклад в экономику страны, скопили больше всего денег. Разбогатели не компании, которые что-либо производили: одежду или утварь, автомобили или бытовую технику. Скорее уж они стали беднее. Разбогатели хищники, занимающиеся сделками, строители финансовых пирамид, специалисты по поглощению компаний и рейдеры. Люди вроде Берни Леви и Скотта Тэтчера никогда не стали бы выбрасывать миллион баксов на обстановку своего кабинета. Но люди вроде Ли, Баха и Уочатта…
Краем глаза Дейв заметил другой телефон. Он стоял позади стола, на отделанном позолотой бюро. Это был простой черный телефон, и Дейв понял, что это такое: личный аппарат, подключенный в обход коммутатора. У Берни был такой, равно как и у дюжины других знакомых руководящих работников. Это был не просто символ статуса — это был инструмент, позволяющий его владельцу совершать и принимать полностью конфиденциальные звонки, не опасаясь, что дежурный на коммутаторе может их подслушать.
Дейв развернул кресло и снял трубку. Гудок. Дейв набрал номер международного оператора.
— Спасибо, что позвонили в нашу компанию. Меня зовут Сюзанна. Чем я могу вас помочь?
