Крыши головокружительными скачками обрывались вниз. А под ними расстилалась погруженная в густо-синюю тень гора, где неровная линия фуникулера казалась меловой чертой, торопливо проведенной во мраке. Глубоко на дне пока еще плескалось целое море теней, но Дик уже начинал различать массивное здание аэропорта и истерзанные самолеты на взлетных полосах.
Потом его внимание привлек еще один клуб белого дыма у Башни, и только он обратил туда взгляд, донесся и отголосок взрыва. От золоченого столба отлетело еще несколько чешуек, а все высоченное сооружение стало, казалось, наклоняться. Ветер донес отдаленное скрежетание — будто глухой протест. Сейчас, на рассвете, на фоне бархатно-голубого неба, Башня казалась красивой, как никогда раньше. Она поднималась в небо, словно золотое древо, лишенное ветвей и выеденное изнутри, сияющее обнаженной красотой своих ран, — а могучие опоры, будто корни, впивались в гору.
Тут сбоку у Башни вырвалось еще одно облако белого дыма. Огромное строение заметно дрогнуло — как дерево под ударом топора. Потом Дик ясно различил, что Башня наклоняется.
Ее немыслимый ствол медленно, но неуклонно двигался. Клонился с кошмарной неторопливостью — дальше и дальше, целую вечность, — вырастая на фоне яркого неба и в то же время пригибаясь к земле, а ветер запоздало доносил до Дика скрип и треск. Башня клонилась все ниже и все ближе — так, что Дик уже мог разглядеть чешуйчатый узор ее золотых панелей и тусклый отсвет утреннего солнца на шпиле, — падала все быстрей и быстрей — страх все крепче сжимал Дика в трепещущем ожидании, — все быстрей и быстрей — нет голоса, чтобы крикнуть, — еще быстрей — будто само небо падало на землю, — все больше, будто растущий серп месяца, — а потом Башня ринулась вниз с неизбежностью лавины — и фонтаны серых валунов взлетели из-под ее вырванных корней, — но все это почему-то миновало Дика, и, глядя вниз, он видел, как Башня обращается в золотой хаос, а вокруг нее лениво разлетаются по сторонам обломки крыш. Потом гора под ним вздрогнула. Вздрогнула раз, другой. И все.
В долгой неживой тишине вверх полетело облако оранжево-серой пыли, рассыпаясь по пути на длинные нисходящие полосы. Открытые места средь крыш Орлана стали чернеть от желающих понаблюдать за жуткой картиной. Взрывы прекратились. Лежащий под ногами у Дика Орлан, казалось, затаил дыхание. Пропало и ощущение бешеной круговерти. Люди медленно и устало приходили в себя — каждый в одиночку, застывали под открытым небом и с неописуемым изумлением оглядывались вокруг.
А над хребтом мира уже раскрывало свои величественные крылья золотое солнце. Золотое перетекало в пронзительно алое, алое — в багровое. Под самым куполом ясного неба висели перышки желтоватых облаков. Бледный свет медленно заполнял мир, придавая плоской земле рельеф и округлость.
Глава 21
Спускаясь из дворика в переплетение коридоров, Дик заметил, как сквозь отрешенные толпы целеустремленно пробиваются несколько Френкелей, и вдруг понял, что за всю ночь ему ни разу не попались до боли знакомые физиономии горгулий. Видно, и Френкели, подобно ему самому, тоже слились с толпой; и только теперь, когда люди снова начали обретать собственные лица, горгулий уже можно было выделить из остальных.
На углу, где один из малых коридоров выходил в Северный Проход, двое Френкелей складывали к стене тяжелые охапки винтовок. За плечом у каждого висел винчестер 375-го калибра — такое же оружие, как и то, что они с грохотом распаковывали на полу. Дик остановился и стал смотреть, что будет дальше. А дальше Френкели принялись останавливать прохожих, совать каждому в руки винтовку и с каким-то кратким напутствием отталкивать в сторону. Подойдя поближе, Дик подвергся такой же процедуре. Его схватили, сунули в руки ружье и оттолкнули. Тем временем один из Френкелей, будто заезженная пластинка, хрипло твердил:
— Иди к крыше или к окну. В темпе.
Из других коридоров слышались отдаленные крики. Некоторые обладатели ружей в недоумении медлили, другие сразу уходили. Наконец Френкели раздали последние винтовки, встряхнули пару-другую недоумевающих, повторили приказ и ушли. Медленно, силясь стряхнуть с себя сонное оцепенение, Дик брел тем же путем, которым пришел.
Так. Френкели явно организовывали оборону. Значит, Орлан должен подвергнуться атаке, причем с воздуха. Но ведь для атаки с воздуха Орлан всегда считался неуязвим. И тут Дик, немного встряхнувшись, понял: теперь, когда цитадель лежит в руинах, а самолеты у подножия горы разбиты и лишены живой силы, дело обстоит совсем по-другому.
Оседлавший гору гигант разворочен и изуродован — теперь самое время слететься хищникам.
Пробираясь к балкону над открытым двориком, Дик уже увидел в утреннем небе стройные силуэты с остроконечными крыльями, что стремительно неслись, подпрыгивая в бурных восходящих потоках. За каждым тянулся яростный огненный хвост. Дик различал и крошечные пузыри кабин, и темные головы пилотов. Странные двухпилотные самолеты неведомой Дику конструкции — что-то вроде модифицированных вертолетов с подвесными ракетными двигателями на хвостах. Мощные ракетные двигатели позволяли маневрировать в потоках ветра над вершиной горы, но все равно самолеты рискованно барахтались в коварных восходящих течениях. Прямо на глазах у Дика один из незваных гостей врезался в склон горы — яркая вспышка, рассыпаясь искрами, неторопливо поплыла вниз. Дик с изумлением наблюдал за маневрами нелепых машин. «Должно быть, в каждой из них стоит Гамно, — размышлял он, — иначе как такой фитюльке использовать подвесную ракетную тягу?» Да и то на подобные фокусы вряд ли отважился бы даже сам Вождь — наверное, отчаянная ситуация требовала отчаянных решений…
Тут Дик вдруг понял, что слева от него уже ведется ружейный огонь. Тогда он обернулся и заметил расположившуюся на открытой платформе кучку людей — как раз возле случайно уцелевшего выступа кирпичной кладки. Один шустрый, отчаянно подпрыгивающий самолетик неуверенно пролетел мимо и поднялся, увлеченный восходящим потоком, — Дик заметил, как ярко пылает его огненный хвост, когда самолетик снова собрался нырнуть вниз. Другие носились взад-вперед над разбитым полем Орлановых крыш — ландшафтом еще почище лунного, где безверхие башни торчали в небо подобно дулам мощных орудий. Пролетающие самолеты будто рассеивали по этому бесплодному полю облачка белого дыма. Дик не видел, как падают бомбы, и понял, что крошечные летуны, должно быть, сбрасывают что-то вроде гранат. Прямо у него на глазах еще несколько крыш обратились в руины. Казалось, серые развалины сами собой шевелятся под ясным небом — будто что-то полумертвое, содрогающееся от боли.
Послышался топот ног — снизу по лестнице поднимались трое мужчин. Бежали они тяжело, с хрипами глотая морозный воздух, и тащили с собой станковый пулемет. Потом, не обращая никакого внимания на Дика, установили пулемет у самого парапета. Тут над ними, шустрый как стрекоза, пронесся самолет — стрелки впустую дали очередь ему вслед. Затем повернули пулемет в сторону более отдаленной мишени и открыли бешеный огонь. Оглушенный, Дик заметил, как самолет выбросил вереницу мин. С других крыш тоже палили вовсю. И тут самолет взорвался меж небом и землей — вначале превратился в пылающий метеор, а потом — в медленно ползущее облако густого жирного дыма. Вокруг балкона завыли и загрохотали падающие обломки, и Дик машинально присел к парапету.
Он так и не выпускал из рук бесполезное ружье, а теперь взглянул на него и бесстрастно выругался, сам не понимая, что говорит. В нескольких метрах от него по-прежнему надрывался пулемет. Вскоре вступили в дело и другие. Кое-где раздавалось и более тяжелое уханье минометов. Один миномет выстрелил, как раз когда над ним пролетал самолет: послышался глухой взрыв, на месте миномета появилось облако густого серого дыма, а во все стороны полетели обломки. Вдруг прямо перед глазами у Дика невесть откуда, покачивая крыльями, вынырнул самолет. Он приближался с невероятной скоростью — и Дик даже успел разглядеть огоньки на кончиках крыльев. Стоило Дику снова нырнуть под прикрытие парапета, как пули стали выбивать облачка пыли по всему балкону совсем рядом с пулеметчиками. Потом спереди у самолета что-то сверкнуло — и тут же весь балкон задрожал от тяжелого удара.
Вокруг застучали каменные осколки. Когда Дик снова посмотрел, оказалось, что половины балкона уже нет. А вместе с нею будто волной смыло и пулеметчиков. Заныла грудь. Дик приложил туда руку — и отнял ее в крови и кирпичной крошке. В смятении он даже не смог разобрать, насколько серьезно ранен.
По-прежнему не выпуская из рук ружья, Дик с трудом встал на ноги. Прогремел еще один, последний взрыв — на месте прежнего Променада, а потом истерзанные руины здания погрузились во тьму и безмолвие. Стрельба закончилась — и теперь шустрые самолетики принялись кружить и зависать над крышами.
