На побережье Нормандии одновременно со сбором войск началось строительство транспортных судов [89] . Сюда же изо всех уголков Нормандии стекались оружие и продовольствие. Непосредственно руководил подготовкой к вторжению сенешал Уильям фиц Осберн, брат которого имел поместья в Англии.
Сколько же всего войска собралось под знаменами Вильгельма в тот момент, когда он предпринял завоевание Англии? Ответить на этот вопрос мы можем лишь приблизительно. По мнению историков, у Вильгельма было 1200 нормандских рыцарей. Остальные районы Франции дали еще около 800. Учитывая, что судов было не более семисот и перевезти они могли примерно 5 тыс. чел. (по расчетам Дельбрюка – 7 тыс.), не менее 3 тыс. чел. – это пехота, лучники и команды кораблей [90] .
Гарольд был осведомлен о приготовлениях своего врага. Нельзя сказать, чтобы он сидел сложа руки и дожидался, пока нормандцы захватят его королевство. На южном побережье Англии собиралась большая армия, которая должна была в случае высадки нормандцев вступить с ними в бой. Однако боеспособность этой армии по сравнению с нормандской вызывала сильные опасения. Как справедливо отмечает В. В. Штокмар: «Два войска, англосаксонское и нормандское (по составу и языку французское), представляли собой как бы две ступени в развитии военного искусства, олицетворяя различие в социально-политическом строе Нормандии и Англии. Англосаксонское войско – это в основном крестьянское пешее ополчение, вооруженное дубинами и в лучшем случае боевыми топорами. Хускерлы и эрлы имели мечи, датские боевые топоры и щиты, но сражались также в пешем строю. Ни конного войска, ни лучников у Гарольда не было. Нормандское войско – это прекрасная тяжеловооруженная рыцарская конница. Сражались рыцари с седла. Имелись также отряды лучников» [91] .
И все же король англосаксов, несмотря на всю свою энергию, проявленную при подготовке к отражению нормандского вторжения, пожалуй, не в полной мере учел ту опасность, которая исходила с севера, от норвежцев. В конце 1065 года брат Гаральда Тости, бывший эрл Нортумбрии, был изгнан с Оркнейских островов. Тости не был таким человеком, чтобы смириться с уготованной ему участью изгнанника. Он направил своих послов ко двору Харальда Сурового с предложением военного союза против короля англосаксов. Тости добился своего. Харальд принял его предложение.
Из сообщений средневековых хроник складывается впечатление, что ни Гарольд сын Годвине, ни Вильгельм Незаконнорожденный не знали о приготовлениях норвежцев к предстоящему походу. Для обоих противников высадка норвежского войска в Англии стала полной неожиданностью. Верится в это с трудом. Свои корабли норманнам скрыть было не так-то просто. Более того, норвежский конунг и нормандский герцог, судя по всему, были осведомлены о военных планах друг друга. Время вторжения в Англию норвежцев и нормандцев подозрительно совпадало.
Поначалу Харальд Суровый, наслышанный о достоинствах своего английского тезки, вроде бы старался выстроить отношения с ним на мирной основе. Другой вопрос: насколько искренними были его намерения?
Харальд отправил в Англию своих послов, в задачу которых входило засвидетельствовать почтение новому королю, а также уверить его в миролюбии норвежского конунга. Поверил ли Гарольд сын Годвине заверениям норманнов? Сомнительно. Да и как было поверить, если король был осведомлен о тех интригах, которые плелись за его спиной. Как мы уже сказали, он знал о военных планах Вильгельма Незаконнорожденного и делал все необходимое, чтобы встретить во всеоружии нормандских завоевателей. Вероятно также, что он располагал кое-какой информацией о приготовлениях норвежцев к походу на Англию, которые достигли своего пика зимой 1065–1066 годов.
4
Флот, собранный Харальдом для предстоявшего похода, насчитывал двести кораблей. Поэтому мы можем приблизительно подсчитать численность норвежских воинов: 6–7 тысяч человек. Осенью норманны выступили в поход. Возле Англии к Харальду присоединились Тости и оркнейский ярл. Количество кораблей, находившихся в распоряжении Харальда, возросло до 300. Соответственно возросла и численность армии вторжения. Теперь она насчитывала около 9 тысяч воинов. Было бы явным преувеличением утверждать, что это была большая сила, с помощью которой можно было бы удерживать всю Англию.
Такого количества воинов, впрочем, было достаточно, чтобы закрепиться на какой-нибудь ограниченной территории, а затем, отвоевывая у англосаксов пядь за пядью, продвигаться в глубь страны. В качестве первоначальной цели для своего удара Харальд избрал Нортумбрию. Может быть, он внял настойчивым уговорам Тости, который совсем недавно правил в этой части Англии и, следовательно, рассчитывал на то, что после высадки к нему присоединятся соратники (чего, кстати, не случилось). Столь же возможно, что Харальд не хотел сразу развивать свое наступление, предпочитая испытать силу противника и привлечь на свою сторону как можно большее число союзников.
Харальд и его союзники беспрепятственно высадились в Нортумбрии. Когда норманны стали продвигаться в направлении Йорка, англосаксы наконец-то сообразили, что произошло, и выставили против них свое войско, которым командовали Эадвине, эрл Мерсии и нортумбрийский ярл Моркере. Противники встретились у деревни Гейт Фулфорд, расположенной всего в трех километрах от Йорка. Исход сражения решил судьбу этого города. В среду 20 сентября англосаксы и норманны, вооруженные мечами и копьями, бросились навстречу друг другу. Сражение продолжалось целый день. Только к вечеру англосаксы оставили свои позиции.
После этой победы норманны стали безраздельными хозяевами в Йоркшире. Вопреки обычаю викингов Харальд запретил своим людям грабить местных жителей и творить другие беззакония, обычные для той эпохи. Напротив, конунг проявил милосердие к жителям Йорка, взяв у них заложников и призвав их отправиться вместе с ним на завоевание всей страны. Харальд прекрасно понимал, что от поддержки жителей Йоркшира, как и других английских земель, во многом зависит исход задуманного им предприятия.
Кроме Йорка, Харальду было необходимо убедить в своих добрых намерениях и жителей соседних местностей. Конунг взял с собой большую часть своего войска и отправился к Стемфордскому мосту на Дервенте. Место для предстоящей встречи с посланцами из разных округов Йоркшира было выбрано вполне удачно. Сюда сходились несколько дорог, каждая из которых позволяла норманнам при необходимости перемещаться в любом удобном для них направлении. Но у этого места был один серьезный недостаток, впоследствии сыгравший роковую роль. Харальд слишком далеко ушел от своих кораблей, стоявших в Риколле. Норманнов от их опорной базы отделяло расстояние в двадцать километров. Если бы англосаксы вздумали напасть на них в тот момент, когда они стояли у Стемфордского моста, Харальд и его воины в случае неудачного исхода столкновения не смогли бы добраться до своих кораблей. Так что отступать им было, по сути, некуда.
Вряд ли Харальд в тот момент обращал внимание на подобные «мелочи». Конунг был уверен в своей победе и потерял всякую осторожность. Однако Гарольд Английский в этой ситуации оказался умнее и расторопнее своего противника.
Известие о набеге норманнов было своевременно доставлено королю, который предпринял необходимые меры для отражения агрессии. Не теряя времени, Гарольд отправился на север, чтобы лично возглавить войско, готовое выступить в поход против норманнов. Впрочем, как показали дальнейшие события, главная угроза для английских земель исходила не с севера, а с юга, со стороны Нормандии. Но вправе ли мы судить его за то, что, узнав об опасности, грозившей его стране, он отправился туда, где в данный момент был нужнее всего?
Утром 25 сентября англосаксонское войско после шестидневного перехода подошло к Стемфордскому мосту. Норвежцы, уверенные в том, что никто и ничто им не угрожает, неожиданно для самих себя оказались лицом к лицу с грозным противником. Они даже не позаботились о том, чтобы выставить надежную стражу на мосту, и поэтому не смогли помешать англосаксам перебраться на их сторону.
На восточном берегу реки состоялось кровопролитное сражение, решившее исход норманнского вторжения отнюдь не в пользу Харальда Сурового и его союзников. Противники были примерно равны по численности и не уступали друг другу ни в мужестве, ни в ратном мастерстве. Но англосаксы бились за свою родину, а норманны были захватчиками. Кроме неуемной жажды богатства и славы у них не было ничего, что можно было бы противопоставить чувству патриотизма. Бой кипел весь день. Норманны, видимо, поняли, что они поступили неправильно, так далеко уйдя от своих кораблей. Если они попытаются отступить, то англосаксы сомнут и уничтожат их. Поэтому они сражались с удвоенной энергией, уже не рассчитывая на победу, но и не желая показывать врагам свои спины. Перелом в сражении наступил на исходе дня. Стрела, выпущенная английским лучником, пронзила горло норвежского конунга, бившегося, как простой воин, в первых рядах своего войска. Погиб и эрл Тости. Устрашенные гибелью своих предводителей, норманны дрогнули, их отступление превратилось в беспорядочное бегство. Англичане преследовали поверженных врагов на всем пути до Риколла. Мало кто из пришедших вместе с Харальдом к Стемфордскому мосту уцелел во время этого побоища. Убедившись в том, что норманны разгромлены и больше не представляют опасности, Гарольд сын Годвине проявил милосердие к поверженным: он взял под свое покровительство Олава, сына убитого норвежского конунга, его епископа и эрла Оркнейских островов, опрометчиво выступившего на стороне эрла Тости. Все они должны были клятвенно пообещать королю, что больше никогда не придут с оружием в Англию и станут его союзниками. Не слишком высокая плата за проявленное милосердие.
