— Не хочу видеть её снова! — заявил он со всей своей прежней твёрдостью.
Глава 4
На следующее утро за завтраком появилась и бабушка Хендрика. Они ели не на кухне, а в столовой, которая, несмотря на яркое солнце снаружи, казалась совсем тёмной из-за мрачной старинной мебели. Намазывая тост джемом, бабушка критически разглядывала Виланов.
Сьюзан неожиданно вспомнила, что только чуть причесалась. Она была слишком занята Такером, заставляя его умыться. Была её очередь заниматься этим. Они с Майком пообещали маме перед отъездом, что поделят между собой эту обязанность.
— Церковь в десять, сегодня второе воскресенье мистера Риверса, — провозгласила бабушка Хендрика. — Платье, Сьюзан, не джинсы. И приличные шорты… — она посмотрела на Майка.
— Такер… — начала было Сьюзан. Она не могла себе представить, что Такер всю службу молча и спокойно просидит на скамье. Дома он ходил в воскресную школу, но это совсем другое дело, потому что он был в классе, где преподавала мама, и вёл себя сносно.
— Служба недолгая, — бабушка Хендрика протянула руку за чашкой с кофе. — Мальчик его возраста вполне выдержит. Как поработали вчера в библиотеке?
— Мы в основном помогали миссис Кингсли — в погребе, — ответил за всех Майк. — Там скопилось слишком много банок старых консервов, и она хотела всё вычистить. Потом мы распаковывались…
Бабушка Хендрика со стуком поставила свою чашку.
— Церковная помощь! Марта… — миссис Кингсли только что вышла из кухни. — Я совсем забыла.
— Ну, мисс Хендрика, эти старые банки давно нужно было расчистить. Некоторым из них больше тридцати лет. Мы вынесли их наружу, а Джим сбросит в яму. Потом придётся перемыть много посуды. И ещё глиняные горшки. Их мы лучше оставим себе.
Бабушка Хендрика слегка откинулась на своём стуле.
— Вы подсказали мне мысль, Марта. Эти горшки должны кое-что стоить. Они раннеамериканского периода, и именно такие вещи сейчас люди разыскивают. А мы никогда их все не сможем использовать.
Миссис Кингсли села и сняла с корзины, которую принесла с собой, платок. Корзина оказалась полна черничных оладий. Миссис Кингсли вначале предложила их Майку.
— Вы хотите пустить их в продажу вместе с вещами вашей сестры, мисс Хендрика. Что ж, можно. Утром скажу об этом Сэму. Ведь это аукцион вещей. Кимблов-Кайделлов.
Бабушка Хендрика поворачивала чашку на блюдце, глядя на неё так странно, словно совсем её не видит.
— Мне всегда казалось, что Эстер изменит своё решение. Она никогда не приходила сюда, не смотрела на то, что оставила тётя Элси. Бог видит, я много раз говорила с ней об этом. Но она всё равно не слушалась, — теперь бабушка казалась сердитой.
— Мне кажется, она никогда не забывала Гровера. Очень тяжело переживала, когда он умер.
— Да, а меня здесь не было, — бабушка Хендрика снова распрямилась. — У меня не было выбора. Трудно было найти работу, и я не могла уволиться через два месяца после того, как меня приняли.
— Ну, она никогда не сердилась на вас за это, вы знаете, мисс Хендрика. Просто ей тогда всем пришлось заниматься, а для неё это было тяжело, и миссис Элси говорила так странно. Старой леди пришлось тоже нелегко. Она так хорошо помнила Ричарда, Тода и Джеймса. Её мать никогда о них не забывала и говорила вплоть до своего смертного дня. Я помню, как об этом рассказывала моя мама. Она тогда была маленькой девочкой, но вокруг все говорили…
— Всегда болтают! — голос бабушки Хендрики прозвучал резко. Миссис Кингсли покраснела и тут же занялась беконом с яйцами.
Элоиза не пришла на завтрак. Накануне вечером она отправилась в город и ночевала у подруги. Но коты присутствовали, сидели рядом, у каждого своя тарелочка. Бабушка Хендрика отодвинула свой стул, взяла немного яйца с жареным хлебом и разделила на две равные порции.
— Не забывайте о манерах, Джошуа… Эразм…
Коты с достоинством ждали, пока она не закончит, потом попробовали предложенное. Бабушка Хендрика смотрела, как они едят.
— Воскресное угощение, — объяснила она, не оглядываясь на Виланов. — А теперь… — тут она посмотрела на стол, — если вы закончили… — она взглянула на свои часы. — У нас ещё есть время поговорить. Вчера у меня был хороший день, я выполнила работы больше, чем рассчитывала. Значит, в библиотеке вы не были. Ну, неважно, — она кивнула. — Сегодня у вас есть час времени. Посмотрим, что можно сделать.
Дети вслед за бабушкой потащились в тёмную комнату. Бабушка Хендрика включила свет, и появилась возможность лучше рассмотреть корешки книг. Бабушка подошла к отделу, который показывала накануне, и указала на ряд красных с золотом книг.
— Журналы «Святой Николай», переплетённые. Это было настоящее удовольствие. Знаете, — она стояла, чуть наклонив голову в сторону, — это собрание само по себе может представлять историю: что читали дети в этой стране на протяжении более ста лет. «Что сделала Кэти», — она извлекла книгу с истрёпанным переплётом, потом сунула её назад. — «Удивительное кресло бабушки», — эта книга выглядела ещё более растрёпанной, но бабушка раскрыла её и заглянула на форзац. — Эмили от папы, Рождество, 1869.
— А вот Хенти. Я помню, что Оррин начинал с Хенти. «Под флагом Дрейка». «Пайк и Дайк». Коффин. «Мальчики семьдесят шестого…» А вот и «Хилдерейдж», и «Маргарет Монфор», и «Бумаги Петеркина»… — голос её зазвучал возбуждённо. — Мы всегда были книжниками, а лучшие книги оседали здесь. Их перевезли сюда все, когда дом на Вашингтон-сквер совсем оставили.
— Пожалуйста… — теперь, когда бабушка Хендрика остановилась, у Сьюзан появилась возможность объяснить то, что она не могла сказать раньше. — Такер ещё не умеет читать. Он ходил в садик…
— Любой ребёнок, — твёрдо завила бабушка Хендрика, — может научиться читать, если ему интересно и у него нормальная голова. А я уверена, что у Такера она такая, — она посмотрела туда, где стоял Такер и смотрел на полки не хмурясь, как обычно, но так, словно ждал чего-то интересного.
— О чём бы ты хотел почитать, Такер? — спросила бабушка Хендрика.
— Об индейцах, — без колебаний ответил он. — Об индейцах, которые здесь жили, — и он ткнул пальцем в воздух, словно указывая на кого-то реально присутствующего.
Невидимые индейцы! Сьюзан нервно глотнула. О, ради Бога, не нужно невидимых индейцев!
Бабушка Хендрика кивнула.
— Очень хорошо! — она порылась на полках перед собой и вытащила две книги. Одна большая, корешок её, обращённый в сторону комнаты, выцвел и побледнел. Но на переплёте сохранилось яркое изображение индейца. Вторая книга была поменьше, и на переплёте были нарисованы мальчик и девочка.
Сьюзан прочла название второй книги: «Индейские близнецы».
— Посмотрим, что ты с ними сделаешь. Нет, — бабушка покачала головой, глядя на Сьюзан, — пусть сам совершает открытия. Я научилась читать в четыре года. И уверена, что Кайделлы не изменились за эти годы и умеют учиться сами.
— Теперь ты, Сьюзан. С чего бы ты хотела начать?
Девочка просто не могла ответить «Не знаю». Особенно когда бабушка так на неё смотрит и после её слов о Кайделлах, которые всё умеют. Но она не из Кайделлов, какой бы ни была фамилия папиной мамы! Не очень задумываясь, она сделала выбор, только чтобы получить в руки книгу. Один из томов, которые бабушка назвала «Святой Николай».
— А ты?.. — наступила очередь Майка. Он тоже не колебался.
— Я кое-что нашёл вчера, вон там, на столе, — и он указал на книгу, которую обнаружил Такер, с той уродливой маской.
Бабушка Хендрика пошла взглянуть. Когда она снова посмотрела на Майка, лицо её приняло удивлённое выражение.
— Дневник Джекоба Кайделла! — она нахмурилась, потом покачала головой. Но Сьюзан подумала, что это относится не к Майку.
— Я сказала, что вы можете читать тут всё. Так оно и есть! — голос её звучал твёрдо, она словно давала обещание — но кому, Сьюзан не знала. — Вам, несомненно, не хватает знаний семейной истории. Пора и вам кое-что узнать. Ну, хорошо, в вашем распоряжении час, — она снова посмотрела на часы. — Потом вы должны будете одеться для церкви. Пойдём полем, чтобы вы ещё кое-что узнали об истории. Часть этого прошлого принадлежит вам, хотите вы этого или нет!
Сьюзан оглянулась на Такера. Его у полок не было. Витрина с бусами… Нет, там его тоже нет. Такер нашёл отличное место на широком подоконнике, там он и сидел, совершенно поглощённый большой книгой.
Сьюзан взяла большой том, который выбрала наугад. В руках книгу держать было неудобно, поэтому она села за стол с Майком, он по одну сторону, она — по другую, и начала просматривать картинки, удивляясь странной одежде. Картинок было множество. Бабушка Хендрика, очевидно, решив, что её долг выполнен — по крайней мере на час, о котором она сказала, — вышла.
