Когда вышеупомянутому маленькому Рожеру было около восьми лет, случилось так, что один безупречный человек, брат-служитель ордена Храма по имени брат Вассайль, уроженец Марселя, командор корабля Храма и добрый моряк, прибыл на зиму в Бриндизи, чтобы нагрузить свой корабль балластом и поставить его на ремонт в Апулию.
Маленький Рожер, живший недалеко от пристани, проводил свое время на борту судна.
Этот смелый брат Вассайль так привязался к вышеназванному маленькому Рожеру, что полюбил его как собственного сына. Он попросил его у матери и сказал ей, что, если она доверит ему мальчика, он сделает все возможное, чтобы он сделался достойным человеком Храма. Мать, желая, чтобы ее сын вырос честным человеком, охотно вверила его брату Вассайлю, и тот его забрал. <…> Маленький Рожер стал самым сведущим в морском деле ребенком… настолько, что когда ему исполнилось пятнадцать, его уже считали одним из лучших в мире моряков в том, что касалось практики; когда же он достиг двадцатилетия, он уже прекрасно разбирался и в теории, и в навигации. <…> Великий магистр ордена Храма, видя его усердие и благочестие, пожаловал ему плащ и сделал братом-служителем. Вскоре после того, как он стал братом, орден Храма купил в Генуе огромный корабль, самый большой из всех, что строились в то время, который носил имя «Фокон». Он-то и был поручен брату Рожеру де Флору.
Этот корабль плавал долгое время мудро и с большой пользой, так что Рожер находился в Акре вместе с флотом ордена Храма. Ни одно из всех судов, какие были у ордена, не стоило того корабля, которым он командовал.
Будучи великодушным, Рожер делил все, что приобретал…
между почтенными рыцарями Храма, и тем самым сумел сделать многих из них своими добрыми друзьями. В это же время пала Акра. Рожер тогда находился в порту Акры вместе с кораблем, на который он принял дам и барышень, вместе с огромными богатствами и множеством храбрых людей. Затем он переправил их в Мон-Пелерен, и в этом путешествии приобрел бессчетное множество друзей.
Он отдал много денег великому магистру и всем, кто имел власть в ордене Храма. <…> Завистники обвинили его перед великим магистром, говоря, что он обладает огромными сокровищами, которые приобрел в результате событий в Акре, поэтому великий магистр завладел всем его имуществом, которое сумел найти, а потом захотел арестовать его самого. Но Рожер узнал об этом, расснастил судно в порту Марселя и отправился в Геную.
Друзья одолжили ему денег, и он купил галеру «Оливетта», на которой он переправился в Мессину, где поступил на службу к королю Федерико Сицилийскому, брату короля Арагона. Тогда он начал пиратствовать, нападая на корабли королей Анжуйской династии, которые по-прежнему правили Южной Италией. Престиж Рожера от этого только вырос: его прославляли, потому что он платил своим морякам и солдатам вперед и очень аккуратно. Так он создал «компанию», состоявшую из каталонцев и арагонцев, верных и дисциплинированных (опыт ордена Храма не пропал даром!). Это было начало знаменитой Каталонской компании, и Рожера де Флора можно считать одним из самых первых кондотьеров средневековой Италии.
В 1302 г. Карл II Анжуйский и Федерико заключили мир; первый сохранял за собой Неаполь и Южную Италию, а второй — Сицилию. Рожер остался без работы:
Он также подумал, что нехорошо ему оставаться на Сицилии и что, поскольку его господин король состоял в мире с Церковью, магистр ордена Храма, король Карл и герцог [Роберт Анжуйский], которые так давно желали ему зла, не преминут потребовать его у папы.
Тогда Рожер, с согласия своего короля, решил перебраться в Грецию и вместе со своей компанией поступить в наемники к византийскому императору, чтобы сражаться с турками.
Он был уверен в успехе, так как пользовался известностью в доме императора, и в те годы, когда он командовал кораблем под названием «Фокон дю Тампль», успел оказать многочисленные услуги императорским судам, которые он встречал за морем, о чем было известно грекам.
Ему удалось собрать почти четыре тысячи воинов, среди которых были рыцари такого высокого ранга, как Беранже д'Энтеса, который «был его названым братом». И здесь опять каталонскую компанию отличало влияние дисциплины и «братства» ордена Храма. Император Андроник любезно принял бывшего тампилера и сделал его дукой империи.
Компания начала свои подвиги с избиения генуэзцев Константинополя, что не вызвало гнева императора, освободившегося от их опеки; затем Рожер и его люди переправились через Босфор и сражались с турками, пока не зазимовали в районе древней Трои. По возвращении в Константинополь Рожер отказался от своего титула дуки в пользу Беранже д'Энтеса и стал кесарем, а это был уже титул, близкий к императорскому. Его успехи и почетное звание настроили против него сына императора, Михаила. В Андринополе Рожера заманили в западню и убили. Произошло это в 1305 г.
Информаторы Запада
Не будем вдаваться в научные дискуссии о вкладе крестовых походов в западноевропейскую цивилизацию и ограничимся одним орденом Храма: вопреки постоянным контактам между орденскими домами на Западе и Востоке обмен был явно неравноценным. Восток «поглощал» людей, лошадей, продукты, деньги: Запад их поставлял. Что он мог получать взамен? Людей и новости.
Начнем с людей: это прежде всего увечные, больные, старики. Западноевропейские командорства были одновременно и больницами, и «домами для престарелых». Известно, что в Англии, в Кембриджшире, находилось командорство — больница Денни. Тамплиеры получили это владение в 1170 г. от монастырской общины в Или. Довольно быстро братья этого командорства посвятили себя заботам о больных: именно во имя этой благородной цели они получили немало земельных дарений и рент. В 1308 г., королевские комиссары, прибывшие арестовать братьев, нашли в командорстве всего одиннадцать человек: восемь из них были стариками, двое пожилыми калеками, а один выжил из ума. В еще одном английском командорстве в Игле (Линкольншир) занимались тем же делом. Вообще, подобные командорства можно было встретить по всей Европе.[333] Особенная участь ждала братьев ордена, заболевших проказой: им приходилось покинуть орден Храма и вступить в братство св. Лазаря, которое было военным орденом, но принимали туда с только прокаженных.
Конечно, далеко не все тамплиеры Запада были тихими отшельниками; но не были они и новичками, набиравшимися опыта перед тем, как приступить к активной деятельности. Если судить по карьере сановников ордена, жизнь тамплиера протекала в постоянном движении и переездах.
Все военные ордены идеально подходили для того, чтобы стать привилегированными информаторами для Запада: сеть их домов была очень действенной структурой. Ни тамплиеры, ни госпитальеры не могли бы выполнять свою миссию без постоянного притока новых кандидатов. Чтобы привлекать новичков, нужно было беспрестанно напоминать о бедственном положении Святой земли, несчастьях христиан Востока, мусульманском наступлении. Очень быстро тамплиеры принялись проводить систематическую информационную политику — посредством переписки — в Западной Европе. Во время Второго крестового похода князь Антиохийский Раймунд был убит; помощь, оказанная тамплиерами и Балдуином III, не смогла помешать разгрому. Ордену пришлось влезть в долги, и ресурсов стало не хватать. Один тамплиер написал магистру Эврару де Барру, который тогда был на Западе (он провожал короля Людовика VII): он обрисовал ему сложившуюся ситуацию и призвал его вернуться как можно быстрее, с людьми и деньгами; он также попросил магистра сообщить королю и папе о случившемся. Эврар вернулся в Иерусалим, после того как информировал не только короля и папу, но даже Сугерия и св. Бернарда — которые, в свою очередь, обязательно известили бы всю Европу.[334] В 1162–1165 гг. с Востока королю Людовику VII было направлено четырнадцать писем; семь из них принадлежали тамплиерам, которые сообщали о своих потерях и потребностях. Запад узнал о поражении в битве при Хаттине из письма брата Тьерри, одного из уцелевших в бойне тамплиеров.
Когда папство стало проводить политику последовательной поддержки крестового похода, понтифики прибегли к тем же методам: Иннокентий III адресовал послания всех, кого знал на Востоке, чтобы быть в курсе дел.
Пропаганда никогда сильно не отличалась от информации; в средние века письмо было избранным орудием и одного и другого. Жесточайший разгром при Форбии в 1244 г., где орден Храма потерял триста бойцов, а госпитальеры — двести, стал поводом для развязывания эпистолярной войны: в своих письмах Фридрих II взваливал вину за поражение при Форбии на тамплиеров, а те, естественно, отклоняли подобные обвинения. Все эти послания были переписаны английским хронистом Матвеем Парижским, который, как мы знаем, благоволил Фридриху.[335]
