Его руки были везде! Его… язык был везде! Его горячее дыхание щекотало меня везде!
И всё, что я могла делать — кричать, срывая горло, выгибаться, неизменно попадая в руки Дэмиса, и всем своим естеством желая, чтобы невыносимое чувство горячего, но сладкого ожидания сменилось облегчающим удовольствием.
— Пожалуйста…
Мне не было стыдно, не было вообще никаких посторонних мыслей, мой организм перешёл в то состояние, когда его не волнуют никакие моральные устои и правила — ему нужно лишь одно. То, чем занимались наши далёкие предки. То, благодаря чему наш род и продолжился, собственно.
Но Дэмис Йэхар имел другие взгляды и другие планы — на меня в частности.
Он, находясь в одних лишь брюках, сместился значительно ниже, устроившись так, что мой таз с некультурно широко разведёнными ногами оказался прямо у него перед лицом.
— Дэмис, — неуверенно позвала я, в отсутствии каких-либо сводящих с ума прикосновений вернувшая себе малую долю самообладания.
— Лежи смирно, — приказал предвкушающе ухмыляющийся раэр.
Капелька страха упала в море моего желания, слабой рябью прошлась по натянутым нервам… и была напрочь сметена обжигающей волной наслаждения, едва раэр Дэмис Йэхар сделал такое, о чём мне даже думать стыдно!
* * *
Всё моё расслабленное тело устало лежало на постели, наслаждаясь ощущением сладкого, слегка лишь болезненного облегчения. Мне было хорошо. Просто хорошо. Прямо сейчас. И не хотелось ни о чём думать, не хотелось ничего говорить, хотелось просто закрыть глаза и позволить телу провалиться в привлекающий его сон…
— Был неправ, с некоторыми реакциями у тебя полный порядок, — вторгся в мерный поток моих мыслей негромкий хриплый голос Дэмиса.
И мужчина поднялся, покинув постель и лежащую в ней совершенно обнажённую меня, и направился на выход из спальни.
— Ты куда? — Слегка опешила я, осторожно потянула край одеяла и прикрыла себя, удивлённо, но откровенно пьяно глядя на раэра.
Остановившись в дверях, он обернулся и окинул меня жадным взглядом так, что сразу стало понятно — некоторые тут совершенно не удовлетворили собственный голод.
И Йэхар лишь подтвердил это, когда, не отрывая взгляда почему-то от моей груди, прохрипел:
— Если останусь, всё закончится не так, а я пока не уверен, что ты готова к иному финалу.
И он просто ушёл, оставив меня в полном недоумении.
Через две минуты завёрнутая в простынь я стучала в дверь его умывальни с одним простым вопросом:
— Дэмис, это может прозвучать глупо, но… я девственница?!
Я себя такой глупой в этот момент ощущала! Просто до покрасневших щек и желания покрутить пальцем у виска перед своим отражением.
Но мне нужно было, просто жизненно необходимо было услышать его ответ, потому что… давайте откровенно: моих познаний в этом деле не хватало, чтобы делать свои правильные выводы.
Мы были вдвоем, я… скажем так, дошла до пика эротического удовольствия, и всё моё тело впервые испытывало смесь этих ощущений, но убежавший в ванную Дэмис совершенно не укладывался вообще никуда!
Дверь передо мной распахнулась. На пороге обнаружился раэр с одним лишь небольшим полотенцем на бёдрах и искренним возмущением на лице.
— Ты сейчас серьёзно? — Не понял он вроде как даже со злостью в голосе.
Я опустила руку, который до этого в дверь стучала, невольно поёжилась от холодного воздуха, хлынувшего из помещения, где был обнажённый Дэмис и громко журчала вода, судя по всему, ледяная, подумала и честно сказала:
— Абсолютно. — И тут же потребовала: — Без шуток, насмешек, недоговорок и прочего: я девственница?
Воин и не стал шутить, он прищурился и поведал:
— К моему глубочайшему разочарованию — да. Но если ты продолжишь вот в таком виде стоять передо мной, мы вернёмся и исправим это досадное упущение.
Я почему-то интуитивно попятилась назад, не привлечённая перспективой.
Дэмис, задумчиво рассматривая меня, проговорил как будто для самого себя:
— А может и не вернёмся…
Временами очень умная я решила, что лучше всего сейчас будет убраться подальше от этого мужчины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А в спальне, не раэра, а той, второй, в которую я почему-то зашла и дверь за собой надёжно закрыла, меня накрыло осознание произошедшего.
Придерживая одеяло у груди, я на негнущихся ногах прошла и почти упала на холодную кровать, потрясённо уставившись на закрытую дверь и медленно вспоминая и осознавая всё, абсолютно, совершенно всё, что произошло!
О, Тьма…
Это было ошибкой.
Сколько раз я слышала рассказы живущих в королевском замке девушек, сколько раз я слышала эту фразу, с отчаянием срывающуюся с бледных женских губ, и сколько же раз я презрительно закатывала глаза, фыркала и удалялась, думая о том, что они не считали это ошибкой, когда делали то, что делали.
И вот теперь я сама сделала то, в чём множество раз мысленно осуждала других!
Тьма!
Тьма! Тьма! Тьма!
Это моя ошибка. Мой просчёт. Мой нарушенный запрет.
Я не имела на это никакого права. У меня есть долг, есть работа всей жизни — не только минувшей, но и будущей. У меня есть обязанности, которые я должна выполнять, не взирая ни на что и на себя в особенности!
Я не имела права. У меня его просто не было!
Я должна была уйти, едва раэр Йэхар перенёс меня к себе порталом! Я должна была вернуться к Элизабет, должна была! Потому что она — единственная ценность моей жизни, единственная цель моей жизни, она — моя жизнь! Всегда была и всегда должна быть!
Я должна была держать свои эмоции под замком. Я должна была держать разум в холоде, должна была контролировать каждое своё действие и каждую свою мысль.
Потому что у меня не было права.
У меня просто не было права.
Я поднялась и прошла к окну, за которым во все стороны простиралась ночь и тёмный лес, чувствуя, как дрожит всё моё тело.
У нас не было секса. Что ж, это избавляет меня от множества проблем и даже от части моральных терзаний, но не настолько, чтобы я могла успокоиться и принять всё, как данность, и позволить подобному и дальше происходить.
Изначально я собиралась спать в этой комнате, следовательно, и разделась тоже здесь — моё платье и обувь до сих пор лежали на стуле. Жаль, что не могу надеть нижнее бельё, но надеюсь, что не замерзну ночью в лесу.
Платье неприятно покалывало обнажённую кожу, ощущать себя без нижнего белья под юбкой было… противно и напряжённо, но выбирать не приходилось.
Осторожно приоткрыв дверь, позволяя свету из коридора тонкой светлой полосой падать на меня и частично в комнату, я постояла, напряжённо прислушиваясь к звукам в доме.
Вода всё ещё громко журчала. Дэмис Йэхар всё ещё был в ванной.
Я могла действовать.
Безликой тенью я метнулась к окну, максимально быстро и тихо подняла стекло в крепкой деревянной раме и выглянула на улицу. Второй этаж, но под окном торчит крепкая на вид балка, так что я перегнулась через подоконник, устроилась на ней носками ботинок и, замешкавшись на миг, спрыгнула вниз.
Неудачно.
Я ударилась ногой и в итоге ещё и свалилась, произведя куда больше шума, чем планировала. И это обидно до ужаса — я должна была сгруппироваться и перекувырнуться на земле, чтобы приземление не было болезненным! Но я не сделала этого.
Я вообще много чего нужного не сделала, а ненужного, наоборот, сделала предостаточно.
Но у меня не было времени на моральные терзания, у меня вообще ни на что времени не было, так что пришлось сцепить зубы, подняться и рвануть в лес, всей душой надеясь, что в конечном итоге я выбегу хоть куда-нибудь.
Глава 34
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Не знаю, сколько я бежала.
Глупо, но я не следила ни за дорогой, ни за временем, ни за самой собой, из-за чего окончательно сбилось дыхание, кололо в боку и болело в груди, но эта боль самым ненормальным образом нравилась мне, потому что в конце концов только у неё получилось заглушить стучащее внутри чувство вины.
