Внезапно лес впереди расступился. Я по инерции пробежала ещё несколько метров и только после этого замерла, мрачно оглядывая залитую лунным светом поляну, на которую выбежала.
На поляне была трава самых разных оттенков зелёного, огромный каменюга в пяти шагах справа от меня… и трое мужчин. Судя по одежде и обилию чернильных рисунков на коже — айкихиры.
Я узнала их мгновенно. Они, крадущиеся и явно не ожидающие меня здесь увидеть, дружно выпрямились, переглянулись и, вероятно, тоже сразу меня узнали, потому что все трое молча обнажили свои клинки.
И вот меня-то они знали, что приятно, но в данный момент как-то не очень, а о том, что все они теперь вроде как служат моей Лиз — нет, вот об этом мальчики явно ничего даже и не слышали, иначе стали бы они на меня нападать?
Но они напали.
Я была злая и откровенно неуравновешенная, поэтому все трое мужиков оскорбительным для них образом были биты.
А потом я неожиданно даже для себя поняла, что один из них похож на меня по телосложению и росту… конкретно этого мужика ждало не только оскорбительное избиение, но и уничижительное переодевание.
Нет, изначально я просто забрала его одежду и переоделась в тени деревьев в удобные штаны и не очень удобный кожаный жилет, который даже в застёгнутом на все пуговицы виде выглядел не очень… На этом я планировала продолжить свой молчаливый забег, но внезапно поняла, что на улице довольно прохладно, а бедный мужик в одних трусах и ботинках остался…
— Держи, — заботливая я кинула на значительно избитого, как физически, так и морально, айкихира скомканное платье.
— Да ни за что, — простонал он и сплюнул на землю рядом со мной сгусток крови.
Кровь — это плохо. Хорошо для моего побега и моей безопасности, да, но для моего морального спокойствия — плохо.
— Замерзнешь, — заметила я спокойно и просто не стала говорить о том, что, кажется, не переохлаждение является проблемой этого человека.
Он закашлялся — хрипло и с отвратительными булькающими звуками, перевернулся на бок и стал скашливать на землю кровь, словно не мог остановиться и прекратить это.
Опустившись рядом на колени, я внимательно оглядела всё его тело и с неприязнью заметила ножевое ранение на правом боку — достаточное для того, чтобы задеть лёгкое.
— Если в ближайшее время ты не попадёшь к лекарю, то твоим друзьям придётся обращаться уже к гробовщику. — Очень серьёзно сообщила я айкихиру.
Он как раз кое-как успокоил свой кашель и устало упал обратно на спину, глядя на меня та-а-ак…
— Ну ты же сам с ножом полез, — не повелась я на безмолвный укор, подумала недолго и прямо спросила: — Как позвать остальных?
Этот самоуверенный и не в меру гордый болван промолчал, вынудив и без того злую меня буквально сопеть от гнева.
И тут откуда-то слева донеслось:
— Сноп алых искр в воздух, — стремительно повернувшись, взглянула на одного из лежащих и тоже сильно покалеченных. Он в ответ на мой требующий объяснений взгляд добавил: — Три другие наши группы в сотне метров на север.
Не тратя более времени, я поднялась, протянула правую ладонь к безразличному тёмному небу и с некоторым старанием всё же смогла выпустить в воздух алые искры, громко взорвавшиеся и подлетевшие на десятки метров от земли.
Мгновенно с севера взлетели в небо жёлто-алые искры, затем ещё раз, дальше, и ещё раз, ещё дальше.
Помощь подоспела буквально через двадцать секунд — я ждала появления айкихиров за дальними деревьями и отчётливо видела, как четверо мужчин подскочили к пострадавшим и тут же переместились к тому, у кого я по неосторожности пробила лёгкое.
Десяток последовавших друг за другом зелёных заклинаний, а затем всех семерых поглотил портал.
Они ушли, и мне тоже не имело более смысла задерживаться. Но, возобновив движение, я запоздало пожалела о том, что не узнала о своём местонахождении.
И о цели их ночном прогулки по лесу тоже следовало узнать, да.
* * *
К рассвету я нашла город. Мне повезло — это оказалась сама столица.
По пути к дворцу айэра Оркоми мною были биты трое распускающих руки уличных пьяниц и два десятка стражей на входе в сам дворец. Мальчикам хватило глупости утверждать, что они понятия не имеют ни о какой Аделаиде Корвей, а даже если бы и знали такую, то смогли бы отличить её от меня, нищей оборванки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Нет, ну они сами виноваты!
Зато после наглядной демонстрации, всё частично битое воинство согласилось признать меня мири Корвей и даже внутрь пропустить, при условии, что я просто зайду и не буду больше никого трогать.
Нашли дурочку.
Но трогать следующего попавшегося мне на пути действительно не хотелось — ссориться с правителями земли, на которой ты гостишь, в принципе не очень разумно, а я глупостью вроде бы не отличалась… за небольшим исключением.
Айэр Оркоми вышел из больших резных дверей своего дворца и остановился на пороге со сложенными на груди руками и направленным на меня взглядом строгого папочки, который по утру с нотацией встречает блудную дочь.
Мужик просчитался — отец у меня если когда и был, то это было до того момента, как я вошла в сознательный возраст.
Но чуть прищуренный взгляд айэра так и вопрошал у подходящей всё ближе меня: «Где ты была всю ночь?», так что я просто не сдержалась.
— Если заготовили моральную порку, то советую найти того, кто будет стоять и слушать её.
И я просто прошла мимо него, лишь едва не зацепив его плечо своим.
Я бы так и ушла, но тут Айян Оркоми негромко сказал:
— Если Дэмис обидел тебя, то просто поверь — ему сейчас куда хуже.
Остановившись на каменном пороге, я обернулась, посмотрела на спокойно глядящего на меня мужчину и честно сказала:
— Да, вы знаете, мне полегчало, — если он рассчитывал, что я — одна из тех наивных девочек, что ведутся на грустные слова и забывают обо всём на свете из-за жалости к другим, то он ошибся.
Вот только… его слова действительно оставили на душе неприятный осадок и лёгкое желание проведать Дэмиса… но вот хрен ему, честное слово.
Вместо этого я вбежала во дворец с одним простым желанием — найти Лиз и… не знаю. Пожаловаться? Это вряд ли. Да, мы с ней лучшие друзья, практически как сёстры, и никаких тайн и секретов у нас друг от друга нет… или не было?
Я просто не смогу рассказать ей о том, что произошло.
Я даже думать об этом нормально не могу — мне становится ужасно противно от самой себя, просто до тошноты противно.
Что, если после этого Лиззи отвернётся от меня? Что, если она решит, что я опозорила нас обеих и теперь не имею права находиться рядом с ней? Что, если она разочаруется во мне? Скажет, что я не выполнила свой долг? Прогонит меня?
Что мне тогда делать?
Но… это же Лиззи. Моя Лиззи. Она не может прогнать меня.
Она просто не может.
И дальше я просто побежала, не имея никакого представления о том, куда мне идти, и что делать, когда я всё же найду искомое.
* * *
С подсказками стоящих тут и там стражей я всё же сумела отыскать покои Элизабет Райви.
И я была крайне удивлена, когда в этот ранний час подошедшей мне Лиззи сама открыла дверь своей комнаты, а после схватила меня за руку и затащила к себе, не переставая восторженно улыбаться.
— Ада! — Воскликнула подруга, коротко обняла меня, тут же отстранилась, держа меня за плечи, и с восторгом, который, кажется, распирал её изнутри, срывающимся голосом поведала: — Ада, я влюбилась!
Мне захотелось завыть в голос! И выть, выть без перерыва! А потом ещё и головой о стену побиться!
Но вместо этого я улыбнулась и задала очень глупый вопрос:
— В кого?
Я улыбнулась, да, хотя хотелось разреветься во весь голос, потому что в душе вдруг появилось такое неотвратимое чувство огромной потери…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В Айяна, Ада, — с лёгким укором поведала радостная до невозможности подруга.
Она прижала руки к груди и закружила по комнате, которую в этот момент заливал золотистый свет восходящего солнца, делая и Лиззи похожей на яркий солнечный лучик.
