Эгина первое время много капризничала и не хотела меня слушать. Всё же ей трудно было резко отказаться от жизни изнеженной принцессы. Но я разговаривал с ней мягко и терпеливо, разъясняя наше положение. Постепенно все капризы отошли на второй план. Несколько дней Эгина тихонько плакала, а потом просто молча начала делать всё, что я ей говорил. На её лице появилось новое выражение — выражение решимости и отваги. Кажется, Эгина решила отбросить свою гордыню и научиться выживать. Всё ради дочерей. Ради будущего всех мирмеций.
Вот такая Эгина мне нравится. Настоящая королева Мирмеграда. Способная выжить и стоять во главе целого народа.
Я старался по возможности облегчить быт будущей королевы Мирмеграда. Но при этом прививал ей определенную степень самостоятельности. В конце концов, я ведь не буду с ней вечно. Эгина должна научиться выживать самостоятельно. И обучить этому будущих дочерей. Только так у них появится шанс в этом суровом мире. И построить тот самый великолепный Мирмеград из будущего.
Из горделивой и заносчивой девицы принцесса постепенно стала ласковой и заботливой девушкой. Когда я возвращался с очередной вылазки, меня ждал сытный ужин и теплая постель. Судя по томным взглядам, что начала бросать на меня Эгина, принцесса была совсем не прочь разделить ложе со мной… но что-то меня пока удерживало от такого шага.
— Прости Нас, безымянный воин, — говорила Эгина, когда мы ужинали поздно вечером. Своё имя я ей так и не назвал. — Зря Мы тогда обвинили тебя в смерти Кеннета… Ты ведь ни в чём не виноват… напротив, пытался Нам помочь…
— Всё нормально, — ласково произнёс я, держа дистанцию. — Главное, что сейчас жизнь постепенно налаживается.
— Да… — вздохнула Эгина, глядя на меня с невысказанным вопросом в глазах.
Честно говоря, я получал огромное удовольствие, когда приносил принцессе свежего мамонта с охоты… ну в смысле, трофеи и добычу. Эгина оказалась той самой женщиной, ради которой можно достать не только звезду с неба, но и охотно закрутить кран на кухне и поменять лампочку, причём сделать это всё с удовольствием… Мда, романтик из меня так себе.
На самом деле это лучшее, что вообще может быть в жизни мужчины. Прекрасная женщина, ради которой ты готов сделать всё. Чтобы счастье никогда не уходило из её глаз. А она в свою очередь сделает всё, чтобы и ты был счастлив.
Через какое-то время Эгина начала сама активно приставать ко мне. При встречах как бы невзначай прижималась ко мне, причём самыми выдающимися частями тела. А также бросала такие взгляды, от которых по всему моему телу волнами бежали мурашки.
И в один прекрасный день так уж вышло, что я приболел. Подхватил какой-то вирусняк в имперском лагере. Это была местная болезнь, от которой страдали люди. Но мирмеции её совершенно не боялись. Я заявился домой, дрожа от холода и лихорадки. Вывалил перед удивлённой Эгиной на пол трофеи и сразу отрубился, рухнув перед ней на пол.
Утром я проснулся, полностью здоровый. Во рту был сильный привкус мёда мирмеций. Дебаф болезни пропал. Эгина лежала со мной под одеялом, обнаженная, крепко прижавшись ко мне и согревая. Причём прижалась не только человеческой половинкой, но и муравьиной. Та была очень тёплая из-за мощного метаболизма. Муравьиная попка ритмично сокращалась, вырабатывая тепло, словно огромный обогреватель.
— Ты проснулся, Наш спаситель, — ласково произнесла Эгина, покрывая моё лицо поцелуями. Я чувствовал её горячее тело, плотно прижатое ко мне — ноги, живот, крупные груди… и даже муравьиные лапки. Между нами не осталось никаких преград. — Ты провёл несколько дней без сознания. Всё это время Мы кормили тебя целебным мёдом и согревали Нашим телом…
Мой член резко встал на дыбы, чуть не подбросив одеяло до самого потолка. Увидев мою реакцию, Эгина смущённо хихикнула, однако её глаза сверкали. Она опустила руку, скользя ладонью по моему животу, её пальцы мягко обхватили основание моего члена и принялись неторопливо тереть…
А я ускоренно соображал тем временем. Моя голова окончательно прояснилась, свежесть мыслей заставила взглянуть на многие события под совершенно новым углом. Я долго гнал от себя развратные образы… но теперь они полностью овладели мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Муж Эгины, про которого она рассказывала… которого мы долго ждали, но, похоже, не дождемся уже никогда. Странный трутень с огромной силой, воин и охотник, каких мало. Обучивший королеву всем премудростям выживания. Способный любиться с Эгиной день и ночь напролёт, не умирая… Да ещё и похожий на меня один в один… Именно поэтому Эгина на меня и запала в первый раз, из-за внешнего сходства с почившим супругом…
Или не совсем почившим? Может быть прошлое совсем не сломано? А наоборот, всё встало на свои места? Что если я и есть тот самый супертрутень?
— Я люблю тебя… Срежь мой цветочек, любимый! — воскликнула Эгина, млея у меня в руках. В глубине её глаз переливались искры. — Только ты достоин сделать это!
Глава 26. Дождись меня
Ладно… Никогда не думал, что придется трудиться садовником, но, похоже, да, не отвертеться. Сейчас срежем цветочек, Ваше Величество… Где там мой секатор? А то совсем залежался без дела.
Муравьиная половинка Эгины меня тоже уже не смущала. Хотя это был первый раз, когда я занимался любовью с Королевой… в сборной версии. Но ничего страшного! Главное, классные сиськи и задница, а уж всё что там сзади прикреплено дополнительное в качестве бонуса, это уже дело третье…
В любом случае муравьиную жопу я использовать не собираюсь, так что всё окей!
За эту ночь я снабдил Эгину таким количеством биоматериала, что хватило бы на два Мирмеграда. И ещё на пару крупных муравейников. К концу дня Эгина была заполнена, что говорится, по самую крышку муравьиного бака… Через жилы в её «юсб-хвосте» всё семя ушло в муравьиную половинку. И где-то там, внутри Эгины, начались новые для её тела процессы… Очень скоро принцесса начнёт откладывать оплодотворённые яйца, из которых при должном уходе появятся первые личинки. А те в свою очередь разовьются до полноценных мирмеций.
Я лежал на принцессе, словно мягкой перине, уткнувшись лицом в крупные груди, вздымающиеся от тяжкого дыхания. Иногда слизывал языком блестящие капельки пота. М-м-м, солёненькие… и одновременно сладенькие. Мирмеции же, с их высоким уровнем сахара.
Член мой оказался зажат между её бёдер. При малейшем движении он тёрся о ноги принцессы и о её половые губы. Эгина при этом едва заметно вздрагивала и выпускала воздух сквозь плотно сжатые зубы. При этом она едва слышно постанывала. Поднеся руку к лицу, принцесса покусывала кончик указательного пальца, щурясь от удовольствия.
Так мы и лежали какое-то время, полностью обессилевшие. Но очень довольные.
— Тебе хорошо, моя принцесса? — спросил я Эгину. Приподнявшись на локтях, заглянул в её разомлевшее лицо.
Принцесса приподняла веки. Она смотрела на меня немного стеснительно, но при этом в её глазах поселилась непонятная мне грусть.
— Мне никогда в жизни не было так хорошо, как сейчас… — прошептала она. — Такая истома во всём теле… так приятно…
— А чего тогда грустим? — поинтересовался я и подмигнул ей.
Эгина улыбнулась и положила руку мне на щёку. В уголках её глаз заблестели слёзы.
— Ты же скоро умрёшь, любимый, — печально прошептала она. — Ты ведь трутень… А трутни после секса долго не живут… Обещаю выжить любой ценой и воспитать наших дочек, вырастить их сильными и здоровыми…
Я улыбнулся. Так вот в чём дело. Что ж, здесь Эгину ждёт приятный сюрприз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты мое маленькое солнышко, — я нежно поцеловал её в губы. — Не бойся, я не умру. Я всегда буду с тобой.
— Правда? — Эгина смотрела на меня с небывалой надеждой. И кажется, в мои слова она до конца не верила. Мирмеция с рождения твёрдо усвоила, что трутни после секса умирают. И всё тут! Иначе просто быть не может.
— У меня уже были женщины до тебя, — сказал я ей. — Много женщин. И я как видишь живой. Хотя, после встречи с некоторыми из них, я действительно был на волосок от смерти.
