– Сон – это ведь не отражение реальности, это просто другая реальность. Тонкий мир, в реальность которого, я надеюсь, вы верите, стучится к нам при помощи снов. Впрочем, вам, наверное, Магда об этом говорила?
Наташа кивнула и сама спросила:
– Ну и что же вам сказал обо мне ваш сон?
– Он мне сообщил, что вы попали в западню.
– Простите, Семен Львович, а какое вам до всего этого дело? Я с симпатией к вам отношусь, но, согласитесь, мы – чужие люди, а уж про то, при каких обстоятельствах мы с вами познакомились, даже вспоминать неловко. И потом…
Семен Львович договорить ей не дал:
– Я же вам говорю: почему-то стал общаться с вами на одной волне, почему-то вы мне снитесь. Сие от меня не зависит, уж простите. Я получаю информацию, которой хочу с вами поделиться, а уж воспользуетесь вы ею или нет – дело ваше. Что же до нашего знакомства… Да, оно было странным. А что, сегодня знакомятся как-то иначе: спокойно и торжественно? В наше время все прочные знакомства начинаются странно, потому что время странное.
– Ну и что за информация, которой вы хотите поделиться?
– Мне кажется, что вы попали в западню, – повторил Семен Львович, снова надел шляпу и неожиданно спросил: – Вас разговоры про карму очень раздражают?
Вопрос был задан неожиданно, поэтому Наташа ответила честно:
– Очень.
– Ну и ладно. Разговоры про непостижимое многих раздражают. Как карма лечится – одному Богу известно. Мы же доподлинно знаем только одно: карма лечится жизнью. Помните, я говорил, что Господь дает нам жизнь для чего-то? Так вот. Он мудр. Он не дает человеку жизнь для осуществления глупых целей.
– А при чем тут западня? – нервно спросила Наташа.
– Я хочу сказать вам очень важную вещь: нет такой западни, из которой человек может выскочить в одиночку. Не существует. И если Бог дарит вам кого-то, не стоит сопротивляться Его воле. Самые большие глупости на Земле совершаются именно из-за того, что человек не хочет слышать голос Бога, который звучит в каждом из нас.
Сдерживать раздражение у Наташи уже не было сил:
– Этот вывод вам тоже приснился?
Семен Львович развернулся и сказал без раздражения, но как-то очень веско:
– Обращайте больше внимания на ваши сны. Тонкий мир знает о нас больше, чем тот, который мы называем реальным. Поэтому в снах можно найти ответы на все вопросы. Обращайте больше внимания на ваши сны.
Семен Львович поднялся и, не попрощавшись, лишь слегка приподняв шляпу, ушел.
– Зануда! – хотелось Наташе крикнуть в спину уходящему старику. Но она сдержалась.
Сидела на скамеечке, злилась. Этот лысый старикан действительно взбесил ее. Строит из себя бог знает кого, а пришел к ней в первый раз зачем? Трахаться пришел. Подвел, конечно, под это умную базу, но ведь пришел за пошлым. А теперь, видишь ли, советы дает. Да не нужны его советы! И со снами задолбали – что он, что Магда.
Ну, снился ей человек с родинкой на пальце. И что она после этого получила? Известно что. Ну и как этот сон – вестник, блин, тонкого мира – повлиял на ее жизнь? Да никак не повлиял. Ни-как!
Наташа встала и быстро зашагала к подъезду.
У подъезда маячила фигура.
Наташа остановилась.
Нет! Не может быть! Откуда?
Ей захотелось бежать. Но бежать было некуда.
ПЕСТЕЛЬ И САМОРЯД
То, что договариваться бессмысленно, стало ясно, едва Павел Иванович вошел в кабинет Саморяда. По тому, как сухо поздоровался с ним Саморяд – из-за стола не вышел, руку не пожал, жестом пригласил сесть и даже чаю не предложил, – Пестель понял, что разговор – формальность.
Просто хочет Иван Петрович и в собственных глазах, и в глазах Окружения выглядеть человеком, который сделал все, чтобы спасти отношения со своим давним другом, но – не вышло.
Да и Павлу Ивановичу этот разговор, в сущности, не был нужен – та же формальность. Ему надо было думать не над тем, как мириться, а как защищаться. Выходя из дома, он, словно герой боевика, огляделся по сторонам, а потом как бы ненароком заглянул под днище автомобиля.
Нет, сын председателя колхоза был не так воспитан: ему надо было сначала поговорить, совесть свою успокоить. В общем, по всем статьям глупый разговор и бессмысленный. Но не уходить же, раз пришел?
Саморяд напал сразу:
– Ну что, сынок, сдается мне, ты закорешился не с теми людьми?
Пестель улыбнулся. В таком разговоре самое главное сохранять спокойствие, иначе защититься не удастся.
– Иван Петрович, мне кажется, это вы, как вы изволили выразиться, «закорешились» не с теми людьми. Это вы меня подставили, а не я вас. Или, может быть, вы скажете, что не знали о готовящемся покушении в Останкино? Чего же тогда сами не поехали?
– Рука-то болит? – неожиданно спросил Саморяд и тут же добавил: – Как удачно промахнулись стрелки Кирилла? Вроде и попали, а вроде и нет… Эти ребята знают, как стрелять…
– Ах, так это Кирилл все устроил? – Пестель был действительно удивлен.
– Ты, конечно, впервые об этом слышишь? Понимаю. Ты, наверное, вообще с Кириллом не знаком, и имя это тебе неизвестно… – Ирония давалась Саморяду плохо – слишком много было злости. – А в Останкино мы тебя отправили, потому что решили: надо раскручивать и других работников «Светлого пути». Остановились на тебе. Как я теперь понимаю, ошибочно.
Как только возникло имя Кирилла, Пестель понял, что ситуация раскручивается еще более серьезно, чем он думал. Если Окружение сумело убедить Саморяда, что он, Пестель, хоть как-то связан с Кириллом, можно идти и заказывать себе могильный крест.
А этого не хотелось. Хотелось жить. Сейчас, когда в кармане лежал адрес Наташи, жить хотелось особенно сильно. Пожалуй, такого желания жить он не испытывал никогда.
– Слушай сюда, Иван Петрович. – Пестель перешел на «ты», и для удобства, и для пущего эффекта. – Во-первых, в твою херню про то, что ты хотел меня раскрутить, я не верю. Ты, конечно, знал о готовящемся покушении, и Окружение убедило тебя что меня надо подставить. И ты теперь думаешь так, как думает Окружение.
Иван Петрович попробовал возразить.
Пестель не позволил:
– Во-вторых, ссора со мной – это, может быть, главная ошибка твоей нелепой жизни. Окружение возревновало меня к тебе, решило убрать, это понятно. Неясно, зачем ты его послушался, но это, Вань, уже твои проблемы. И наконец, в-третьих, самое главное. Эпоха «неуставного капитализма» завершилась. Чикагские перестрелки остались в прошлом. Твое Окружение этого еще не понимает, но это так и есть. Теперь с такими, как ты, проще, а главное, эффективнее расправиться по закону, понимаешь? Теперь не к киллерам надо обращаться, а к государству. Оно поможет. И более того, сделает это с удовольствием. Большинство капиталов в нашей замечательной стране нажито нечестным путем – такое время было! – и проблема заключается только в одном – до кого дойдут руки государства, а на кого оно этими самыми руками махнет.
