Подошел к своей, водительской, двери, потом, будто что-то вспомнив, обошел автомобиль, открыл багажник, достал монтировку, взял ее в левую руку, правую, перевязанную, зачем-то погладил. В таком положении и остался стоять: багажник открыт, в руках монтировка, сам согнут, будто что-то ищет.
Пестель понял: Саморяд послал за ним одного человека. Был бы второй – уже бы точно нарисовался. И это было разумно – чем меньше людей, не входящих в Окружение, будет знать, что Саморяд охотится за Пестелем, тем лучше.
Послал, скорее всего, своего охранника Алексея. Раз Алексей до сих пор его не убил, значит, задача не убить, а выкрасть. Выкрасть, потом выпытать, у кого Пестель прячет документы, а уж потом убить. Разумно. На месте Саморяда Пестель поступил бы точно также.
Павел Иванович представил, как Саморяд говорит Алексею:
– Задание ответственное. Справишься? И как Алексей гордо отвечает:
– А то…
Это самомнение было очень кстати.
Теперь этот несчастный лежит на заднем сиденье его «бээмвухи» и нервничает, потому что не понимает, что происходит. В конце концов, любопытство победит, и он выйдет. И тогда…
Павел Иванович почувствовал, как немного зашаталась машина – «тень» вышла.
«Охотником становится тот, кто нападает первым. Кто не успел напасть, превращается в дичь». Алексей – а это и вправду был он – не ждал нападения.
Дальше все было неинтересно – даже в кино не снимешь такую ерунду.
Алексей подошел, как ему казалось, тихо. Павел Иванович мгновенно разогнулся и ударил его монтировкой по голове. Бить сильно боялся, потому что человек этот, в общем, был виноват лишь в том, что работает в охране у Саморяда, а не у какого-нибудь более приличного человека.
Алексей упал.
Павел Иванович закурил. Постоял немного. Пошел класть монтировку и закрывать багажник. Нагнулся. И тут снова будильник раззвонился, да так…
Пестель еще не успел разогнуться, как почувствовал легкий угол. Алексей, пошатываясь, стоял перед ним, держа в руках шприц.
Удар! Алексей летит в одну сторону, шприц – в другую.
«Снотворное, – понял Пестель. – Как я и предполагал, хотели усыпить, похитить, потом узнать, где документы, потом… Если бы я не заметил Алексея на заднем сиденье, он бы меня оглушил, вколол снотворное и… Спасибо, Николай Николаевич, за уроки жизни…»
Во двор, визжа тормозами, влетела синяя «мицубиси». Видимо, когда Пестель ходил наверх, Алексей, почуяв неладное, решил вызвать подмогу.
К счастью, мотор «бээмвухи» не был заглушен. Мгновение – и автомобиль вылетел со двора.
В зеркале он видел фары преследующей его машины.
Поворот, еще один, другой… Мост…
Резко развернуться и поехать навстречу преследователям, ошалевшим от такого маневра.
А перед самым носом «мицубиси» он свернул в переулок направо, потом налево, потом – на круг, под кирпич, снова – на шоссе.
Павел Иванович хорошо знал свой район и от преследователей ушел без труда.
Алексей, конечно, нарушил инструкцию: понятно, что он должен был сначала оглушить, а потом усыпить. А так, в кровь попало мало снотворного, но все-таки попало. Глаза слипались, голова отказывалась работать. Подумал: «Какой же этот Саморяд патологический неумеха. Похитить человека – чего проще? Даже это у него не получилось. А кстати, где документы? Дома, в сейфе. А домой нельзя. Никак нельзя. Никогда нельзя. Что же делать-то?..»
Глаза слипались.
А куда можно?
Павел Иванович огляделся по сторонам и понял, что он едет к Наташе.
Разум его уже спал. Но чувства все делали правильно. Чувства вообще сильнее разума: подводят реже.
Включил кондиционер на холод, открыл окна, но глаза все равно закрывались.
Вот метро «Полежаевская». Вот ее двор.
Подумал: «В нормальном состоянии никогда бы не нашел, но когда ситуация безвыходная…» Кто же помогает организму напрячься, когда ситуация безвыходная? Боже мой, что за дурацкий вопрос? К чему он? К чему?
Вот подъезд.
Запер машину.
Дверь подъезда была открыта. Подумал: «Это чудо. Я ведь не знаю шифра ее кодового замка, а телефон в такое время у нее наверняка выключен».
Доехал до нужно этажа. Подошел к двери с гнусной надписью. Начал звонить.
Никто не открывал.
Звонил истерично, чувствуя, что теряет силы.
Наконец с другой стороны раздался сонный Наташин голос:
– Кого это черт принес?
Ответил:
– Как верно сказано… Именно черт. Принес меня…
И рухнул.
ВСТРЕЧА
Наташа хохотала. Ей давно не было так весело.
– Главное, слышу стук тела. Открываю дверь. Лежит человек. Думаю – ранен. Смотрю – крови нет. Значит, в обмороке.
– Зачем вы меня водой-то поливали? – Пестель тоже пытался смеяться, но смех пока еще давался с трудом.
Он пил уже пятую чашку кофе.
– А как еще? – Наташа смеялась. – По щекам бью – не действует. В рот дую – не берет…
– В рот-то зачем?
– От растерянности. Ну, я набрала воды, лью на вас…
– Многого вылили?
– Две кастрюли, между прочим.
Захохотали оба.
Пестель сидел с голым торсом. Ему было неловко. Пиджак, рубашка, галстук – все сушилось на батарее в ванной. Брюки Павел Иванович снимать отказался категорически.
– А зачем, зачем вас усыпляли? – сквозь смех спросила Наташа.
Павел Иванович вытер слезы:
– А чтобы доставить меня, бездыханного, в то место, где бы из меня можно было выбить информацию.
– Какую информацию?
– О том, где находятся те самые документы, которые могут сильно испортить жизнь Ивана Петровича Саморяда. Иван Петрович – смешной человек. У него совсем нет фантазии. Он действует, как герои дурацких боевиков. Не удивлюсь, если бы меня пытали утюгом.
Как бывает всегда после долгого смеха, стало грустно.
– Еще кофе хотите? – спросила Наташа.
Пестель кивнул.
– Павел Иванович, – Наташа смотрела серьезно, даже строго, – как бы вы ни старались, а в войну эту я уже вовлеклась. Давайте ваши документы, я обещаю, что они будут напечатаны в ближайшем номере моей газеты. На вас напали, и вы имеете полное право на ответный удар.
Пестель усмехнулся:
– Вы что, всерьез верите в силу гласности?
– Зачем же так серьезно? Просто мне хочется вам помочь, и я могу вам помочь, вот и все. – Наташа задумалась. – Впрочем, если вы боитесь, что публикация этих документов и вам тоже принесет вред, тогда, конечно…
Пестель закурил:
– Дело не в этом. Эпоха гласности, Наташ, кончилась: слышимость подвела. Сегодняшняя пресса – это разносчик слухов, создатель кумиров на пустом месте, что угодно – только не борец. Для серьезной борьбы есть другой путь, куда более эффективный.
– Вы знаете какой?
– Конечно. Есть одно оружие, которое никогда не подводит, используя которое невозможно промахнуться. Это деньги… – Пестель отхлебнул кофе. – Мне так смешно, когда говорят о национальной идее в России, ей-богу. Да есть уже эта идея формулируется просто: деньги. Как уничтожить Саморяда? Легко. Перекупить несколько государственных человек, которые перестанут закрывать глаза на то, на что они закрывали их раньше. И тогда они внимательно вчитаются в те документы, которые я им предоставлю, и сделают правильные выводы… Вот так все просто.
