Сид указал на Анрем.
— У вас хороший вкус, — воскликнул работорговец.
Я округлила глаза, не решаясь ничего спрашивать. Похоже, мужчина не знал, для чего нам понадобилась рабыня, потому как начал расхваливать товар на все лады. Вереница красочных эпитетов и метафор, описывающих достоинства Анрем, полилась из него как из рога изобилия, так что я поторопилась прервать словоблудие.
— Сид, я попросил оставить двоих… Парня тоже.
Работорговец до этого обращавшийся больше к стражу, чем ко мне, прикинул что-то в уме, и не растерявшись провозгласил:
— Прекрасный выбор, вы не представляете какой бриллиант вам достанется… Посмотрите, какая кожа! Как молоко.
Только на этот раз убедительности в его голосе значительно поубавилось. Я застонала. Тип мне с первого взгляда не понравился, но стоило ему открыть рот, как впечатление возвелось в квадрат, переводя мужчину из разряда скользких личностей в ранг вселенского зла.
— Да ваш бриллиант сейчас в обморок грохнется!
Сид прокашлялся, привлекая к себе внимание.
— Бес, если в тебе вдруг проснулась жалость, то давай без этого. Мы договаривались на одного человека.
Кто бы подсказал, что во мне проснулось, я уже и сама начала сомневаться в правильности принятого решения, но уступать не хотела. Договаривались, значит… Точно не со мной.
— Вам придется немного доплатить. Мелочь для столь уважаемых господ!
Ах, вот оно что. Обещали заплатить лишь за одного человека! Устало потерев переносицу, я бросила взгляд за стекло. Парень напоминал мне кого-то знакомого, но я не могла вспомнить кого… И видимо Анрем он был небезразличен, если она с ним говорила.
Засунув куда подальше мысли, что о своем решении я ещё пожалею, осторожно поинтересовалась:
— Сколько?
— Тридцать золотых.
Толстяк расплылся в довольной улыбочке. За кого он меня принимает? Я на сберегательный банк похожа?! По тому как забегали глаза работорговца, поняла, что если уж не на банк, то на избалованного простофилю.
— Сколько?! — Поразился Сид, — За каждую из девушек было предложено по пятнадцать, это уже выше средней стоимости! Да мы вам и так переплатили.
Страж, пару секунд назад недовольно крививший губы, тоже впечатлился. Позабыв о том, что вроде как пытался меня отговорить, он переключился на мужчину. Работорговец надул щеки.
— Господа, господа! Давайте разрешим вопрос полюбовно, — мужчина вышел из образа добродушного ведущего телемагазина, способного трещать о достоинствах кухонных ножей по пол часа к ряду, — Не успел я выкупить партию товара, как меня настойчиво попросили её придержать. При всей моей любви к Его величеству, я не могу вам их подарить. Стоимость оправдана, вы посмотрите на этот экземпляр, он же с побережья, за него заплатят куда больше, чем я у вас прошу.
— Если он доживет до того времени, — прошипела я.
— Молодой господин…
— Бесман.
— Бесман джан, — снисходительно пролепетал работорговец, — вы меня обижаете. Рабы совершенно здоровы, мой личный лекарь всех осмотрел. Состояние парня — исключительно его вина, спесивец отказывается есть, вредит сам себе, но его хозяин легко с этим справится.
— А вы, значит, не справляетесь?
— Видите ли, молодой господин, все формальности и проверки, связанные с приобретением этой партии, отняли так много времени и сил… Я был убежден, что все уже позади, когда получил ваше приглашение во дворец. Исключительно деловое! Я вас оставлю на пару минут, а вы подумайте.
Так это ещё и мы виноваты?! Мужик просто строил из себя идиота.
— Что за дела? — Прошептала я, как только толстяк отдалился на приличное расстояние.
— Я должен спросить зачем тебе понадобился этот полудохлый! Работорговец в своем праве. Вокруг борделя правда проводились проверки, и до того, как ты пообщался с Иршадом, мы не нашли ничего подозрительного. Теперь их можно только выкупить.
— Даже здесь бумажная волокита… И да, мне его жалко!
Может на меня повлияла принцесса, которая решила выкупить незнакомую рабыню, увидев, что с ней плохо обращаются? Пожалуй. Я чувствовала себя циничной скотиной, которая осуждала рабство, но не делала даже малости, чтобы кому-то помочь. Я не могла изменить систему, но такая мелочь была мне по силам.
— О, Рахшар… Сказано тебе было: “Без самодеятельности”
— Мне уже и шага без разрешения сделать нельзя? Его такая жизнь явно не устраивает, если он сдохнуть хочет. Я бы тоже хотел. Мне же положено жалование, верно? Все равно мне некуда его девать. Выкуплю его и пусть катится на все четыре стороны. Уважаемый, — я подозвала к себе работорговца, — мы решили.
А хватит ли мне того самого жалования? Карающий вроде как завел мне счет, но мне в голову не приходило им интересоваться и обналичивать. Вроде хватало. Толстяк вновь оказался рядом.
— Хорошо, — вздохнул Сид, — мы согласны выкупить парня за двадцать золотых. У него нетоварный вид, много хлопот, может он ещё и буйный?
— Что вы! — Оскорбился торговец, — Помилуйте, я и так снизил цену.
— Но вы же им не занимались, были очень заняты, верно? А уже цену выставляете. Я чувствую, мы уделили вам недостаточно своего внимания. — Печально изрек страж.
Толстяк побагровел, нервно промокнул лоб белоснежным платочком, смекнув, что ему намекают на очередную проверку.
— Двадцать пять.
— На молодого господина оформляйте, так и быть, я оплачу за него, — едко осклабился Сид, — а то, пока он будет со своими финансами разбираться…
Я вспыхнула до кончиков ушей. Знал ведь гад, что я ничего в этом не смыслю.
— Я отдам все!
Страж махнул рукой, ситуация его уже порядком утомила.
— Натурой отдашь.
— Чего?!
— Информация, Бес, информация. Расплатишься ей.
Работорговец расслабленно выдохнул, сойдясь с Сидом на приличной сумме. Похоже он покривил душой, когда говорил, что занижал стоимость. При нем я спор продолжать не стала.
— Пойдемте, — толстячок поманил меня за собой, — вы, верно, впервые кого-то покупаете, Бесман джан? Не волнуйтесь, в этом нет ничего сложного. Пара формальностей, и вот они уже слушаются вас как шелковые. Достаточно устного приказа, и они сделают, что пожелаете!
По мне так заметно, что я нервничаю? Ладони вспотели, я глубоко вздохнула, пытаясь удержать на лице спокойное выражение. Сида моё поведение забавляло, и подсказывать, как себя вести, он посчитал излишним. “Захотел взять на себя ответственность, вот и разгребай все сам!” — говорил его отстраненный вид. Ну и ладно.
Работорговец вещал без умолку, описывая плюсы своего ремесла, ибо минусов по его скромному мнению у него не было.
— Понадобится капля вашей крови, чтобы настроить поводок, и какая-нибудь вещь, которую вы не будете снимать.
— Кровь найдется, а остальное…
— Браслет? Кольцо? Серьга? — Услужливо подсказал толстячок.
Я помотала головой, и сжала правую руку в кулак. У меня было только кольцо, подаренное Карающим, но отдавать его на растерзание
