— Зверь? — шепнула Пьяри.
— Нет, — возразила Каджри, — похоже, что люди.
Каджри обняла Пьяри, хотя сама дрожала от страха. Но теперь они стояли рядом, и это несколько успокаивало их.
— Кто здесь? — крикнул Сукхрам.
Его крик, отдавшийся эхом в горах, вернулся обратно. Казалось, что кричали камни: «Кто здесь, кто здесь?..»
Из-за скалы вышел человек. В предрассветной мгле он казался страшным джином. Его густая черная борода слегка загибалась кверху. На нем был старый марварский халат, через который проглядывала голая грудь, и широкое, завязанное с двух сторон дхоти. На голове красовался тюрбан. Темный, почти черный цвет его лица с большими горящими глазами придавал ему устрашающий вид.
Он пристально оглядел всех троих, уделив женщинам особое внимание. Пьяри опустила глаза, а Каджри крикнула:
— Ну, чего уставился? Будто готов нас сожрать!
Незнакомец басовито рассмеялся, блеснув ослепительно белыми зубами.
— Откуда вы? — грозно спросил он.
— Мы не здешние, — ответила Каджри.
— И куда же путь держите? — теперь уже насмешливо спросил он.
— В Данг, — ответил Сукхрам.
— Что вы за люди?
— Карнаты.
— Почему по ночам шляетесь?
Все трое молчали.
— Здесь мое царство, — снова заговорил незнакомец. — Когда сюда попадают полицейские, я их не выпускаю.
— Мы идем ночью потому, что боимся полиции, — объяснил Сукхрам.
— Что так? Убили кого? — поинтересовался незнакомец.
— Нет, нас обвинили в воровстве.
— Обвинили в воровстве? — переспросил он. — Ты, как видно, мастер по этим делам!
— Я не вор, — ответил Сукхрам. — Я могу стать бандитом, но не вором.
Незнакомец захохотал. Вдоволь нахохотавшись, он крикнул: «Кхадагсинх!»
— Да, начальник! — Словно из-под земли, вырос человек.
Позади него стояли еще четверо. На плечах у них висели дорожные мешки.
— Видел? — обратился главарь к одному из них. — Глянь-ка на этого парня!
— Поглядел, ну и дальше? — ответил тот.
— Он говорит, что не вор, но может стать бандитом.
Незнакомцы рассмеялись.
— Чего ржете? — не выдержала Каджри. — Померьтесь с ним силой, тогда увидите.
— Успеется, — сказал тот, кого звали Кхадагсинх. — Сначала докажите, что вы те, за кого себя выдаете. А ну, откройте шкатулку.
— Зачем? — спросила Каджри.
Пьяри тихонько ущипнула ее, чтобы она замолчала. Но Каджри не унималась.
— Кто вы такие, чтобы командовать? Если мы воры и у нас тут товар, то чего еще смотреть? Забирайте.
— Ладно, открой, — сказал Сукхрам. — Пусть смотрят.
Пьяри поставила шкатулку на землю.
— Смотрите, — сказала она, отходя в сторону.
Кхадагсинх вышел вперед. Сукхрам краем глаза заметил, что главарь подал знак, и их окружили люди с копьями.
Кхадагсинх присел у шкатулки.
— На ней даже замка нет! — воскликнул он.
Главарь нахмурился.
Кхадагсинх открыл шкатулку. В ней лежало несколько старых тряпок и портрет.
— Ну, что там?
— Портрет какой-то, — ответил Кхадагсинх.
По знаку главаря кто-то зажег спичку.
— Кто эта женщина? — спросил главарь, взглянув на портрет.
Сукхрам задумался. Он не знал, что ответить.
Но Каджри не растерялась и быстро спросила:
— Зачем вам знать?
— Она вся увешана бриллиантами и жемчугом, — проговорил главарь.
— Это наша старая госпожа, — сказала Каджри. — На ком же еще быть таким драгоценностям? Не на нас же с вами?
— Ого, — усмехнулся главарь, еще раз взглянув на портрет.
Он будто думал о своем… Бриллианты и жемчуг на картинке дразнили его.
— Это тхакурани! Но ее уже нет, — тяжело вздохнув, проговорил Сукхрам.
— А где ее дом?
— Она из семьи раджи. Но весь их род вымер, а земли и имущество захватил новый раджа, — ответил Сукхрам.
Бандит был разочарован.
— Куда пойдешь, в Данг? — спросил он.
— Да, — ответил Сукхрам.
— Ну топай.
— А долго туда идти?
— Завтра к вечеру будешь там.
— Но у нас ничего нет, мы голодны, — сказала Каджри.
Бородатый велел отсыпать им муки.
— Ты настоящий раджа! — сказала ему Пьяри.
Им добавили еще.
— Ты выглядишь сильным человеком, — сказал Сукхраму Кхадагсинх, — а гордость у тебя есть?
— Мы люди бедные, — загадочно улыбнулся Сукхрам.
Кхадагсинх влепил ему оплеуху. Сукхрам стремглав бросился на него, поднял над головой и швырнул на землю. Женщины закричали от страха.
— Сардар[66], это дельный парень! — проговорил Кхадагсинх вставая.
— Пожалуй, — ответил, рассмеявшись, главарь.
Когда они скрылись, Каджри достала из мешка миску, насыпала в нее муку, взяла медный котелок и ушла за водой. Сукхрам прилег на камни и задремал. Пьяри развела огонь, поставила сковородку и стала поджидать Каджри.
Затем она посмотрела на Сукхрама. Тот лежал, раскинув руки.
— Спишь?
Сукхрам, не поднимаясь, смотрел вниз. Прямо под ним смутно вырисовывались очертания старой крепости. Пьяри перехватила его взгляд.
— Опять вспоминаешь о былом царстве? Неужели эта крепость не выходит у тебя из головы?
Каджри, подходя, услышала их разговор.
— Его не исправишь, джетхи, — сказала она. — Пусть потешится.
— Да как можно сходить с ума из-за каких-то развалин? — возмутилась та.
— А кто же бросает наследство предков?
— Что мы знаем о предках, джетхи? Они оставили нам в наследство вот эту землю. Земля принадлежит всем, значит, и нам. Чем же тут гордиться?
— Землей и гордись, — ответила Пьяри. — Кто как не она держит на себе весь мир?
Каджри подбросила в огонь хворосту. Стало светло. Постепенно глаза привыкли к яркому пламени костра. Он приятно согревал их, и они пододвинулись поближе. С веселым треском вспыхивали сухие сучья, рассыпая искры вокруг.
К утру ветер стал холодней. Аромат цветов, который он вбирал в себя над лугами, рассеивался по пути, и сюда ветер приносил только леденящий холод.
Пламя костра трепетало. Желтые языки постепенно краснели, ниже мелькала полоска зеленого цвета, а у самых поленцев вспыхивали синие огоньки.
— Теперь даже шатра нет над головой, — тяжело вздохнул Сукхрам.
— Построим, — ответила Каджри. — Птица каждый год вьет новое гнездо.
— А человек захочет — построит сотни шатров, — поддержала ее Пьяри.
— Ну кто скажет, что вы жены одного мужа?
— Да ты никак ревнуешь нас? — удивилась Пьяри.
— А как же мне не ревновать? Ваша дружба не сулит мне ничего хорошего, — усмехнулся Сукхрам.
Пьяри и Каджри рассмеялись.
— Что я говорила! — воскликнула Каджри. — Вот он и выдал себя с головой. Но у женщины не такая мелкая душа, как у мужчины! — заключила она.
Некоторое время все молчали.
— Продавец бетеля рассказывал мне об Ахмедабаде. Не податься ли нам всем троим туда? Будем работать, прокормимся, — сказал Сукхрам. И добавил: — Нет, я боюсь.
— Чего?
— Городские редко бывают хорошими.
— А нам что до них?
— Нам-то ничего, — ответил Сукхрам.
Ему хотелось рассказать о своих опасениях, но он не решался. «Городские не похвалят, когда увидят, что у меня две жены», — думал Сукхрам.
— У меня там никого нет, — сказал он. — И потом я еще должен отомстить Нироти, Харнаму и Чарансинху.
Обе женщины испуганно переглянулись. Их охватил страх. Другие чувства — гордость, привязанность, любовь — попытались было бороться с ним. Но страх оказался сильнее, он вышел победителем и теперь властно овладел их душами.
— Удержи его, Каджри! — тихонько попросила Пьяри. Ее голос звучал смиренно, она как будто отдавала Каджри все права на Сукхрама.
— Разве он меня послушает? — с сомнением покачала головой Каджри.
— Нироти, ты сказал?
— За что? — спросила Каджри.
— Это он поджег дом, за который теперь стреляют в натов.
— У тебя есть доказательства против Нироти?
— Никаких, — вмешалась Пьяри.
— Правде нужны доказательства? Я же своими глазами видел! — крикнул Сукхрам.
— Он и сейчас ничего не понимает, — сказала Пьяри.
— Да, джетхи, — поддержала ее Каджри. — Я напрасно тогда говорила, что у него есть разум. Но раньше он таким не был. Снова он поглупел, что ли, после твоего возвращения?
— О нет, он всегда был таким. Однажды он попытался вступиться за мою честь. И его избили до полусмерти.
— Когда это было?
— Начальник полиции велел мне прийти к нему, а господин «раджа» отправился защищать свою тхакурани.
— Защитил честь натни? — рассмеялась Каджри.
— Хорошо, я вижу, вы нашли общий язык. Но я не боюсь, поняли? — проговорил Сукхрам. — И всегда буду делать то, что считаю справедливым.
— Эге, надо еще иметь на это право.
