— Но почему? — поднимаюсь на подушках, придерживая простынь на груди под красноречивым взглядом Хоггарда.
— Только что написал Карим. Нашли зацепку, но мне нужно быть лично. Это не в Лондоне.
— И сколько тебя не будет?
Не могу совладать с собственным голосом, который выдает все мое расстройство.
— Я не знаю, Солнце, — Кил опускается напротив и берет мое лицо в ладони. — Посмотри на меня.
Поднимаю веки и встречаюсь с голубыми озёрами его глаз. Теперь я явственно вижу, что он не хочет уходить. Ему так же тяжело, как и мне. Но у нас нет выбора.
— Я тебя люблю, — хриплый голос разрывает пространство, срывая с моих губ протяжный всхлип. — Я невероятно сильно не хочу тебя оставлять, родная. Сейчас мне тяжело. Но ты же знаешь, что у нас нет других вариантов.
— Я знаю.
— Все будет хорошо. Чарли и Ник с тобой. Веришь мне?
Обезоруживающая улыбка осветила его лицо, заставив сжаться сердце.
— Конечно. Я всегда тебе верила, — тянусь навстречу и обнимаю мужскую шею. Касаюсь голой кожей груди его оголенный торс и чувствую, как снова возбуждаюсь. — Я тебя очень люблю. Возвращайся скорее.
Но Кил снова ловит в плен мои губы, ныряя ладонями к бёдрам.
— Пожалуй, я ещё смогу немного задержаться. Иначе умру от стояка.
До сих пор в ушах звенит его и мой хохот. Казалось бы, что все это было так давно и недавно одновременно. Мы постоянно на связи, но что-то в глубине моей души предательски точит изнутри, предупреждая об опасности. И пока Киллиан не рядом, я не смогу расслабиться, даже не взирая на собственные проблемы, которые никуда не делись.
За время отсутствия старшего из братьев меня несколько раз навещал доктор Грант. Состояние улучшилось, процедуры отменили и даже разрешили посетить сегодняшний праздник, устраиваемый в честь юбилея Ричарда. Его шестьдесят пройдут под эгидой разных эпох Великобритании. Костюмированной вечеринке быть.
В очередной раз проверяю сотовый в надежде, что от Кила будет хоть какая-то весточка, но, увы, экран по-прежнему пуст. Со вчерашнего дня он вне зоны, что откровенно меня пугает. И разные домыслы просто сводят с ума.
— Дорогая, — женский голос вырывает меня из разрушительных мыслей. Оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Беатрис, в руках которой большой черный чехол из-под одежды. — Не помешаю?
— Нет, нисколько, — натягиваю на себя подобие улыбки и приглашаю хозяйку дома в свои покои. Трис медленно проходит вперёд и опускает свою ношу на кровать, а сама подходит ко мне и садится рядом.
— Ты точно хорошо себя чувствуешь, милая? Слишком бледная. Да и опять не ешь.
— Не волнуйтесь, все нормально.
— Я взяла на себя смелость подобрать тебе платье на вечер. Думаю, что этот наряд будет впору.
— Спасибо.
Женщина наклонила голову и посмотрела в окно, а затем заговорила снова:
— Я тоже переживаю за него, Тиф. Но поверь, если ему есть куда, а главное, к кому возвращаться, то он обязательно сделает это, — Беатрис легонько сжала мою ладонь в своей и легко улыбнулась, — он любит тебя, милая. И меня, как мать, это несказанно радует. Киллиан всегда был сложным. Сначала ребенком, потом мужчиной. Но он как никто способен на сильные чувства. А сейчас его сердце действительно в любви. Поэтому не сомневайся в нем. Все будет хорошо.
Она не требовала от меня ответной речи. Лишь только сказала то, что планировала, и поспешила покинуть мою комнату, оставив меня наедине с собственным внутренним раздраем.
Время шло, гости постепенно наполняли поместье, а от Киллиана так и не было вестей. И если бы не Элизабет, которая буквально силком запихала меня в платье, принесенное Трис, то я так бы и просидела в своей спальне, таращась в одну точку.
Когда разглядывала себя в зеркало, то не узнавала девушку, смотрящую в ответ. Мои волосы были заплетены в большую косу, по бокам же лицо украшали вьющиеся пряди. Небольшие сережки, пышное платье цвета металла с вкраплениями камней, с корсетом и высоким воротником идеально село по фигуре и придавало мне какой-то жёсткости и изящности одновременно. Лиз же облачилась в чёрное платье с акцентом под грудью, которое ещё больше подчеркивало ее изящную фигурку, рыжие волосы были собраны наверх, украшенные объемным черным пером.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чарли с ума сойдёт, — прошептала ей на ухо, когда мы спустились по лестнице и попали в водоворот самых разных представителей многочисленных эпох Британской империи. Поместье превратилось в один из средневековых замков Лондона, благодаря эффектным декорациям и свету. Официанты сновали туда-сюда, предлагая закуски и напитки, пока рыцари, графы, виконты, бароны и ещё множество ярких видов британской знати беседовали между собой. Обстановка соответствовала стилю празднования — все было максимально на высшем уровне.
— А вот и он, — лицо Элизабет украсила счастливая улыбка, когда нам навстречу вышли Чарли и Ник, оба в черных штанах, заправленных в высокие сапоги, белых сорочках и черных жилетах поверх. Красавцы — ничего не скажешь.
— С Вашего позволения, миледи, я украду свою даму, — Чарльз шутливо поклонился мне, а затем с дичайшим нетерпением подхватил маленькую ладонь Элизабет.
— Мда… — протянул Ник, прожигая спину удаляющегося брата, — мне иногда кажется, что у влюбленных пуддинг вместо мозгов в голове.
— Я посмотрю на тебя, братец, когда твое сердце завернет в конвульсии. Кстати, а где Сэм?
Намеренно поддеваю самодовольного засранца, хотя прекрасно знаю ответ на этот вопрос. С Самантой мы поддерживаем связь, и что-то мне подсказывает, что именно эта девушка и собьёт спесь с нашего форменного циника.
— А что она? Ты же знаешь, сестрёнка, что только ты моя пара на все эти семейные вечеринки.
Ник подхватывает меня под руку и ведёт в главный зал, но его лицо заметно помрачнело.
Надо сказать, что пробираться сквозь людей в своем платье крайне тяжело. Подол постоянно цепляется за чьи-то каблуки, вызывая у меня очередную непотребную ругань, явно не соответствующую стилю празднования.
— Да ты тот ещё сквернослов, оказывается, Заноза, — хохочет Ник, когда я в который раз выдергивала тяжёлую ткань из под чьих-то ног.
— Ты горзишься следующим попасть под удар, если сейчас же не прекратишь ржать.
— Понял, принял, ушел за напитками, миледи.
Под новый хохот, Ник развернулся и отправился к официантам, пока я в одиночестве разглядывала большой зал. Зацепилась взглядом за Чарли и Лиз, которые миловались в уголке, за ещё десяток парочек, молодых и не очень, которым такое празднование явно было по душе, за Ричарда, который принимал поздравления и обнимал за плечи свою жену. В этот момент тоска горьким комом осела в груди, провоцируя разреветься прямо здесь или же покинуть всеобщее веселье, что я и намеревалась сделать. Намеревалась, пока на талию не легли чьи-то ладони, а кожу у уха не обжёг такой родной и долгожданный шепот:
— Соскучилась, Солнце?
Резкий рывок. Оборот на сто восемьдесят градусов. Глаза в глаза. Эмоции на вылет. Чувства на разрыв. Счастье на максимум.
Машинально подаюсь вперёд и обнимаю крепкую шею, утыкаясь носом в грудь, затянутую черным кожаным камзолом.
— Киллиан, — вдыхаю его запах и взрываюсь от ощущений.
— Я здесь, моя родная. Я с тобой.
Глава 47
My Immortal — Evanescence
Киллиан
Бесконечно гоняю в мозгу свежую информацию. Первый шок прошел, но на место ему никак не приходило привычное хладнокровие. Целую неделю меня штормило так, как никогда раньше. Но, по крайней мере, теперь я знаю, что мы двигаемся в правильном направлении.
Гребаная трубка сдохла в самое неподходящее время, не позволяя мне связаться с Тиф и успокоить ее, что со мной все хорошо. А то, что моя неутомимая Заноза однозначно переживает — неоспоримый факт. Именно поэтому я сорвался из Дублина в последний момент, чтобы быть на юбилее Ричарда, но не из-за него, а из-за Тиффани и мамы.
