Он молча смотрел на нее. Сказать, что он полностью сбит с толку, – значит ничего не объяснить. Он подарил ей блаженство, и все же у самого кружилась голова. Но он должен знать.
– Сколько мужчин у тебя было… с… с тех пор? – выпалил он.
С тех пор, как он умудрился все непоправимо испортить. Ее лицо исказилось негодованием. Она вскинула голову, попыталась встать, только вот ноги не держали.
– Ни одного, конечно! Что за дурацкий вопрос?! Совсем не дурацкий!
Он прикусил язык. Она привлекательная, уже не юная, давно уже не девственница, которую, как он знал, одолевали плотские желания, и что ему, спрашивается, предполагать?
Теперь он уже ни в чем не уверен.
Распластав ладони по его груди, она снова попыталась сесть и оттолкнуть его. Но он легко ее удержал.
– Перестань вертеться.
Она слишком хорошо его знала, чтобы мгновенно оцепенеть при первом же угрожающем рыке. Но все равно настороженно уставилась на него. Но он просто привлек ее ближе и устроил поудобнее.
– Лежи спокойно и постарайся заснуть.
Не пытаясь вырваться, она, однако, встрепенулась, приоткрыла рот.
– Лежи тихо и спи.
Она вызывающе прищурилась, но тут же положила голову ему на плечо. Сил совсем не осталось.
– Я никогда не смогу уснуть в таком положении.
Но конечно, уснула, оставив его бесстыдно-возбужденным и все же удовлетворенным. Удовлетворенным тем, что она спокойно спит в его объятиях. Он не планировал всего, что произошло сегодня, но был рад, что это случилось.
Он и не мечтал, что через тринадцать лет будет первым, кто даст ей наслаждение. Но это так и есть.
Но почему так вышло?
И когда лунный свет померк и тени застлали горизонт, он передумал и сделал то, что вовсе не собирался делать. Перебирал события их прошлого и пытался заполнить провалы в ее настоящем.
Наутро Пенни проснулась согревшаяся и отдохнувшая, уютно устроившаяся в постели. Она долго не шевелилась, закрыв глаза, наслаждаясь блаженным покоем. Судя по тому, что в комнате светло, солнце уже встало и сияет вовсю. Еще один чудесный день… Она вспомнила!
Пенни подскочила и оглядела комнату. Чарлза нигде не было.
Она еще раз обыскала все, но не заметила ни малейшего следа его присутствия.
Но не привиделось же все это во сне! Он был здесь, и они… они…
Она глянула вниз. Рубашка была расстегнута до талии.
Пробормотав проклятие, она стала застегиваться. И пыталась не краснеть, вспоминая вчерашний вечер. Хорошо бы свалить всю вину на него, но, к несчастью, она поддалась его очарованию.
Наверное, потому, что все было совершенно по-другому, во многом ново, неизведанно, и ощущения так приятны и продолжительны. Долгие, медленные, сладостные ласки… и он позволил ей касаться его и потакать любым ее желаниям. Так не похоже на неуклюжую возню в амбаре тринадцать лет назад: поспешную, неловкую, лихорадочную и довольно болезненную. Прошлой ночью она не только наслаждалась сама, но и всячески поощряла его. Как же теперь можно винить его, тем более что он мог завести ситуацию слишком далеко, но не сделал этого…
Ее груди покалывало при воспоминании об испытанных восторгах, кровь снова загорелась в жилах.
До вчерашнего вечера она ничего подобного не испытывала. Столь мучительно прекрасного. Столь поразительно сладостного. Она чувствовала себя на удивление живой!
А потом он спросил…
Она снова выругалась, откинула покрывала, встала с постели и позвонила Элли.
К тому времени как она была одета и умыта, в голове сложился длинный список вопросов, которые следовало бы задать вчера вечером. Как, например, где успел переодеться Чарлз. Он не мог отправиться домой, так кто еще знал, что он останется в Уоллингеме на ночь?
Где в это время находились его коляска и лошади: он ведь правил сам. И каким образом он проник в дом? Как и когда ушел снова?
И, что важнее всего, о чем он думает? Сам ведь настаивал, чтобы она покинула дом, ибо боялся, что поддастся плотским инстинктам и соблазнит ее, и все же появился в ее спальне и осыпал Пенни ласками.
Она не так наивна, чтобы полагать, будто его плотские инстинкты не могут взыграть в Уоллингеме!
Спустившись вниз, она направилась к утренней столовой и услышала голоса Николаса и Чарлза. Поэтому она остановилась, подумала и вошла в комнату.
При виде Пенни оба немедленно встали, но она жестом велела им сесть. Николас пробормотал приветствие, на которое она ответила, после чего неопределенно кивнула в направлении Чарлза. Тот вежливо поздоровался.
Пенни подошла к буфету, положила себе тостов и ветчины, прислушиваясь к мертвенному молчанию за спиной.
Когда она повернулась, Чарлз выдвинул ей стул рядом со своим.
– Хорошо спала? – пробормотал он. Она заснула в его объятиях.
– Прекрасно.
Интересно, почему она проснулась у себя в кровати? Должно быть, он сам отнес ее туда и укрыл.
– А ты?
– Не так хорошо, как хотелось бы.
Пенни сочувственно улыбнулась и опустила глаза в тарелку. Разговор на эту тему вряд ли стоит продолжать. Чарлз обратился к Николасу:
– Как я уже сказал, с прошлого сентября мне не приходилось выходить в море, но уверен, что «рыцари» будут счастливы взять вас при первой же просьбе.
Николас энергично взмахнул вилкой.
– Это всего лишь… мимолетная мысль, ничего больше. Чисто гипотетическая. Кроме того… – Он помолчал и развел руками. – Я даже не уверен, долго ли еще здесь пробуду.
Пенни резко вскинула голову, пораженная не столько его словами, сколько подводными течениями, крывшимися за ними. Николас явно выведен из себя и раздражен. Совсем не похоже на его обычную холодноватую сдержанность. И если ближе присмотреться, он казался еще более взволнованным, чем вчера вечером, а лицо приобрело оттенок мертвенной белизны. Кажется, из них троих он единственный глаз не сомкнул сегодня ночью.
– Надеюсь, ваша комната достаточно удобна? – выпалила она неожиданно для себя. Николас недоуменно уставился на нее.
– Да, но… – Он осекся и тут же поправился: – Да, спасибо. Очень удобна.
Продолжая развивать так кстати подвернувшуюся тему, Пенни ободряюще взглянула на Николаса:
– Просто мне кажется, что вам как будто нездоровится.
Николас украдкой взглянул на Чарлза, очевидно, занятого сосисками и ветчиной, и, не найдя выхода, вновь обратился к ней:
– Беда в том… слишком много дел, гораздо больше, чем мне казалось.
– Да неужели? Я могла бы помочь. Вам стоит лишь попросить. Я привыкла управлять поместьем и знакома со всеми тонкостями ведения хозяйства.
Николас неловко поежился.
– Здешние дела не так важны по сравнению с тем, что мне предстоит уладить в столице.
