Микеланджело Буонарроти
«…Не знал пределов в своем обожании искусства, и оно стало для меня кумиром и деспотом».
Микеланджело Буонарроти
(6 марта 1475 года – 18 февраля 1564 года)
Микеланджело Буонарроти был одним из тех неисправимых одиночек, которые люто презирали весь мир вокруг себя и были не менее жестоко презираемы этим миром. Одним из наиболее ярких штрихов его гения было полное отрицание роскоши и уюта при маниакальной страсти к работе: будучи состоятельным человеком, Микеланджело сознательно взвалил на себя тяжелую ношу неутолимого творчества, словно желая доказать, что гениальность является порождением скорбного ежедневного труда и непрекращающейся борьбы человека с собственными слабостями. Он всегда был бунтарем, всегда был против – система ценностей, созданная этим неутомимым творцом, казалась ему несоизмеримой с теми ценностями, что имели вес в окружающем его обществе. Именно это позволяло Микеланджело противопоставлять себя миру – до той, правда, грани, за которой начиналась прямая угроза его физической безопасности. Ему нужно было доказательство своего величия, чтобы бросить его в лицо всему миру. И мастер добыл это доказательство ценой всей своей неугомонной жизни, ценой непрерывной сумасшедшей работы на грани между потусторонним миром и реальностью. Основой внутреннего удовлетворения ваятеля и художника было осознание, что ему удается навязать миру свою систему ценностей и, высказавшись сполна, возвыситься над обществом. Порой тому, кто пытается вникнуть в детали жизненного пути этого человека, может показаться, что весь его путь – состояние непрерывной и чудовищной медитации, в основе которой лежит исключительно изнурительный труд. Но он сумел доказать, что успех не только осязаем, но и досягаем путем реализации последовательной жизненной стратегии.
Мятежный дух живописца и его несносный характер обеспечили ему одиночество даже тогда, когда он находился среди людей. Очевидно, он сам стремился к одиночеству и получил то, чего жаждал. Микеланджело прожил почти девяносто лет и через всю свою долгую жизнь пронес людское презрение и непонимание, хотя к концу жизни он вызывал у современников чувство почтения и трепета. Как утверждал биограф живописца Кондиви, именно необыкновенная ревностность в труде отдалила Микеланджело от людей, почти от всякого общения с ними. Но не таким ли образом
Микеланджело пытался продемонстрировать свое отличие от обывателя, и даже от примерного труженика?!
Безусловно, Микеланджело был, прежде всего, мыслителем и философом, без чего он вряд ли бы сумел реализоваться как ваятель и живописец. Его непримиримое воинственное творчество, несмотря ни на что, было направлено на изменение к лучшему существующего порядка вещей. Безгранично самовлюбленный эгоист, он убедил себя в том, что многие годы самоотверженного труда, подарившие ему страстные внутренние переживания, а также отказ от всяких наслаждений, кроме духовных, позволяют ему и дают право создавать своим творчеством новую реальность, обновленные, более совершенные ценности, нежели мир знал до него. Живописец был уверен в этом, а в основе его злости, цинизма и презрения, адресованных обществу современников, было неудовлетворение тем, что эволюция человеческого развития сопровождается вечными неискоренимыми пороками, идущими параллельно и развивающимися прямо пропорционально прогрессу.
С раннего возраста Микеланджело Буонарроти проявил небывалое стремление к свободе – попав в школу, он не желал ни о чем слышать, кроме рисования. Одной из причин ранней тяги к обработке камня некоторые исследователи считают тот факт, что свои первые годы жизни Микеланджело провел в семье каменотеса, жена которого была кормилицей будущего мастера. Но скорее всего, это лишь следствие, а причину нужно искать в раннем погружении в глубину собственных переживаний и воображения. Как правило, в детском периоде этому сопутствуют семейные или внутренние психологические проблемы. В жизни Микеланджело было предостаточно и того и другого. Так, изучая жизнь мастера, американский специалист в области моделей человеческого поведения Роберт Дилтс обратил внимание на два важных факта раннего периода жизни этого человека: во-первых, на смерть матери, когда мальчику было всего шесть лет; и во-вторых, на его физическую слабость, что, скорее всего, приводило к проблемам в общении со сверстниками уже в самом раннем возрасте. Доказательством последнего является акцентуация творческих моделей Микеланджело на их физическом развитии и попытки доказать существование гармонии духа и тела.
Также вполне вероятным кажется, что необыкновенную страсть к живописи усилило противостояние непокорного юноши психологическому насилию со стороны отца и дяди, которые ненавидели художников и считали позором наличие в семье живописца. Неожиданно появившееся желание самому попробовать на ощупь «душу камня» и продолжать испытывать радость от рисования, совпало с посягательством близких на независимость, что вызвало у мальчика яростный и несгибаемый протест. Первое взращенное сильное чувство, которое, возможно, и переросло в пожизненное состояние души благодаря испытанным детским переживаниям и восторга от детской победы. Потому что благодаря небывалому упрямству юного Микеланджело усилия родных обернулись против них самих, ибо лишь подтолкнули молодого человека к принятию решения, изменившего всю его жизнь. В результате в возрасте тринадцати лет он поступил учеником в мастерскую известного и признанного живописца Доминико Гирландайо. Пожалуй, в то время Микеланджело мало задумывался о дальней перспективе, но некоторые важные особенности творчества наложили на будущего мастера свой отпечаток. Во-первых, творческий процесс нес успокоение для его буйного, штормового духа. Более того, когда он осознал, что творчество – это уникальный и сильный язык, с помощью которого можно любым тоном говорить со всем окружающим миром, именно оно стало теми парусами, которые начал наполнять микеланджеловский штормовой поток. Во-вторых, когда подросток заслужил поощрения за свою работу, на фоне нарастающих проблем во взаимоотношениях со сверстниками он ощутил еще большую пользу от дальнейшего углубления в работу. Творчество постепенно становилось его внутренним миром, овладевая всеми мыслями и побуждениями юного Микеланджело. По-видимому, этот двусторонний процесс способствовал и вытеснению ранних сексуальных желаний, замещая их творческими исканиями.
Так же очевидно, что уже в юношеский период начала быстро формироваться и жизненная стратегия будущего мастера, заключавшаяся в расширении человеческого представления о границах совершенства. Его ненасытное представление бесконечно поглощало и преломляло все, что получилось в процессе эволюции человека, выдавая взамен продукты этого преломления: Микеланджело уже почувствовал страстное желание высказаться. Несмотря на то что жизнь ваятеля и живописца не была последовательным движением и скорее напоминала подземные толчки землетрясения, разные по силе и направлению, его тактические ходы вполне могут сравниваться с кирпичиками, на которых медленно возводился яростно огненный образ творца. Творца, несколько зацикленного на противопоставлении физического несовершенства своего тела безупречным образам, неумолимо фиксирующего все пороки и так же неумолимо требующего их искоренения. Этот странный для понимания современниками человек фактически отказался от себя. Все, за что брался Микеланджело, он делал с таким необыкновенным рвением и таким страстным желанием, что очень скоро добивался неординарных, а порой удивительных результатов. Кажется, основой его необычной мотивации послужили, с одной стороны, уже упомянутые растущие сложности в общении со сверстниками, с каждым днем углубляющие пропасть между ним и остальным миром, и появившаяся возможность демонстрировать свое превосходство над окружающими – с другой. Не очень здоровый физически, Микеланджело жаждал доминировать над теми, с кем он общался, и живопись, а позже скульптура такую возможность дали. Достаточно трудно достоверно определить истоки проблемных взаимоотношений Микеланджело с окружающими, но, скорее всего, они находятся в семье. Учитывая, например, такие характеристики его отца, как вспыльчивость и беспокойство, а также упоминания биографов о противостоянии Микеланджело и его родителя. Так или иначе, он определенно некоторое время испытывал внутреннюю дисгармонию и нуждался в духовной «отдушине» – возможности испытывать духовное наслаждение и добиться равновесия внутреннего и внешнего мира. И без того острая восприимчивость мальчика требовала выхода, выражения, активности. В биографии мастера можно найти множество подтверждений наличия у него гипертрофированной впечатлительности: он то с легкостью поддавался ужасающим проповедям полусумасшедшего Савонаролы, требующего, как вампир, крови и огня; то, охваченный смутными припадками страха, совершал непонятные окружающим бегства, словно пытался спастись от собственной тени. Вполне понятно, что и восприятие литературы, а также творческих дискуссий в мастерской мастера Гирландайо было совсем иным, нежели у других учеников. Открыв для себя героический мир античности, Микеланджело пребывал в таком восторге, что решил стать «греческим» ваятелем. Может быть, это открытие стало первым практическим подтверждением того, что подсознательно искал Микеланджело: гармония тела и духа возможна! Не меньшее впечатление он получил и от книг Петрарки и Данте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
