— Нет. Я… на другой машине. Довези Веру домой, — она подтолкнула подругу к «Фольксвагену».
— Позвони, когда доедешь, — попросила Мира, обращаясь к подруге.
Вера, полная сомнений, взглянула на Владимира, затем на Антона и, наконец, на подругу, после чего все‑таки села в машину. Бросив на дочь укоряющий взгляд, Ярославцев тронулся с места.
Трое молодых людей вскоре последовали его примеру. Синяя иномарка жадно пожирала километры, отделяющие уединенную клинику от оживленного города. Антон вел, Мира с Александром сидели сзади.
— Куда мы едем, Артем? — спросил Александр, встретившись взглядом с водителем в зеркале заднего вида.
— Ко мне домой, — ответил тот и добавил:
— Не называй меня Артемом. Теперь меня зовут Антон. Антон Вернадский. Что было, то прошло. Ты ведь не из тех, кто живет прошлым, верно?
* * *
— Вот это да! — Мира сидела на мягком ковре в гостиной в позе лотоса, переводя взгляд то на Антона, то на Александра, расположившихся в креслах напротив нее.
Если прежде квартира Александра ей казалась чересчур просторной и даже пустынной, то она вынуждена была пересмотреть свои взгляды, оказавшись в гостях у Антона. Некоторые детали интерьера, так же, как и дорогая машина, однако, наводили на мысль, что Вернадский обеспечивает свое существование не одной только скромной стипендией аспиранта.
Из рассказов подруги Мира знала кое‑что об обаятельном коллеге Веры, но прежде не придавала особенного значения подобного рода информации, заведомо внеся Антона в длинный список красавчиков, на которых когда‑либо клала глаз ее легкомысленная подруга. То, что Александр знаком с Вернадским, стало для нее открытием. И не просто знаком, а безоговорочно ему доверяет. Доверилась и она сама, закрыв глаза на многие странности. Но это ей не впервой, ведь правда же?
Антон рассказал Мире и Александру в общих чертах о деятельности организации, на которую работает Владимир Ярославцев и ему подобные, о соглашении, заключенном между Петром Сергеевичем и профессором Сукровцевым, и о сути проводимого научного эксперимента. Все факты были изложены четко, в хронологической последовательности и со знанием дела, притом что, по словам Антона, его собственное участие во всем этом было косвенным. Все, что касалось научных обоснований исследований, он описал довольно сжато, избегая сложных терминов, но притом достаточно подробно, чтобы дать понять, что он сам прекрасно разбирается во всем вышеупомянутом. И после всего этого неясным осталось лишь одно: его собственное мнение. Вынося на суд слушателей смелую теорию профессора Сукровцева и бескомпромиссное воплощение ее Петром Сергеевичем, сам Антон оставался беспристрастнейшим из свидетелей.
— Итак… — протянула Мира, когда молодой человек закончил свой рассказ, — мой парень — дальний родственник Дункана Маклауда, мой отец связан с мафией, а моя лучшая подруга принимает участие в незаконных медицинских экспериментах. Надо бы позвонить маме — узнать, не практикует ли она черную магию или наркотиками приторговывает на худой конец. Это прекрасно бы дополнило картину!
Мира вскочила на ноги и выбежала из комнаты.
Александр поднялся с места, собираясь последовать за ней, но Антон его остановил, положив руку на плечо:
— Она скоро вернется. Просто ей надо все обдумать, свыкнуться с реальностью.
Александр послушно сел на место. С минуту они сидели молча. Антон, слегка повернувшись к Александру, разглядывая его профиль, вдруг спросил:
— Насколько Мира дорога тебе?
Александр внимательно посмотрел на него, прежде чем ответить:
— Очень.
Антон вопросительно вскинул бровь и повторил:
— Насколько? Чем ты готов пожертвовать, чтобы быть с ней?
— А жертвы необходимы? — вопрос был задан совершенно серьезно и, более того, с уверенностью, что Антон знает ответ.
— Я не говорил этого! — поспешно возразил Вернадский. — Но ведь ты сам понимаешь, что вы не сможете быть вместе, если все останется так, как есть.
— Почему?
Антон вздохнул, удивленный наивностью своего друга:
— Она скоро умрет.
— Когда? Как? — Александр схватил его за руку и сжал ее так крепко, что, наверное, оставил синяк.
— Я не это имею в виду, — спокойно объяснил Антон. Железная хватка ослабла. — Просто жизнь Миры — лишь мгновение твоей вечности. Она скоро постареет, перестанет быть такой жизнерадостной, как сейчас.
Александр открыл рот, чтобы сказать что‑то, но Антон предвосхитил его намерение:
— Даже если годы не охладят твой пыл, возможно, она не захочет такого странного союза.
Александр наморщил лоб и провел рукой по волосам, но ничего не сказал.
— Ты отказался бы от своего бессмертия ради нее?
Александр скрестил руки на груди и задумался. Чересчур поспешный ответ был непозволительной роскошью.
— Я не знаю, — честно признался он минуту спустя. — Я уже не представляю себе жизнь без нее… Но жить, зная, что осталось каких‑то лет пятьдесят от силы… это все равно что дожидаться рассвета в камере смертников.
Глава 29.Оракул
В комнате повисло тягостное молчание, которое продолжалось, правда, не более минуты, и было нарушено появлением Миры. Она решительным шагом прошлась по комнате и села на диван напротив Антона, оказавшись на этот раз на одном уровне с обоими мужчинами. В голосе девушки звучала сила, в которую Александр влюблялся с каждым разом все больше и больше:
— Думаю, я смогу со временем свыкнуться с безумием этого мира. Однако у меня остался один вопрос. Не пойми меня превратно, Антон: я очень благодарна за твою помощь, но я хочу знать: кто ты такой?
— Я удивлен, что ты забыла, — мягко укорил ее Антон. — Ты ведь уже видела мое лицо… на фотографии.
Мира недоуменно посмотрела на него, и вдруг ее озарило осознание:
— Артем!
— Как я уже говорил, теперь я Антон, — возразил молодой человек. — В отличие от Александра, я не привязываюсь к именам. И теперь, Мира, ты можешь задать вопрос, который волнует тебя больше всего.
— Ты такой же, как он? — выпалила девушка и поспешно перевела взгляд на своего друга, с удивлением отметив, что Александр ожидает ответа едва ли не с большим нетерпением, чем она сама.
— Я не могу быть таким, как он, потому что все люди разные.
— В последний раз мы виделись очень давно — шестьдесят пять лет назад, — нетерпеливо прервал его Александр, — но не могу не заметить, что ты очень неплохо выглядишь для своих девяноста.
— Это верно, — согласился Антон. — Пусть я не такой, как ты. Но ты — один из нас.
