— Павел, а у него имя есть?
— Серый, — помедлив, ответил Павел.
Успела перехватить быстрый взгляд золотых волчьих глаз на оборотня. Что за секреты? Они думают, я совсем дурочка и не заподозрила, что и не волк это, а тоже оборотень?
— Спасибо, Серый, как бы там тебя ни звали на самом деле, — не удержалась от шпильки.
Волк опять оскалил в ухмылке острые зубищи, которые вдруг стали совсем не страшными. Потом подошел к Прибою и, осторожно прихватив зубами, стащил с его спины мою котомку прямо с Мирлисом, который затихарился внутри. Только рыжее ухо отсвечивало на солнышке ярким пятном.
Павел скомандовал:
— Коня отпусти. Нельзя ему в городе появляться, внимание привлекать будем.
Шагнула к Прибою, хотела снять узду, но он отстранился, вздернув голову. Потом скосил глаза себе на спину и мотнул болтавшимися поводьями. Кажется, поняла. Перекинула повод через голову и закрепила, чтобы не болтался, погладив на прощание крутую тёплую шею, и едва удержалась на ногах, когда конь ткнулся лбом мне в плечо. Снова погладила, и в моих руках оказалась тонкая прядка шелковистых волосков. Павел охнул.
— Что такое?
Оглянулась на оборотня, едва не выпустив шерсть из пальцев.
— Держи крепче, — рыкнул Павел. — И спрячь. Если придёт крайняя нужда, а плеть пропадёт, бросишь эту шерсть в воздух и конь придёт к тебе.
Сжала кулак изо всей силы, в носу защипало, обняла широкую крепкую шею.
— Солнце мое, спасибо тебе, — проговорила, едва не захлюпав носом, разом простив все выходки, так растрогалась.
Прибой ещё раз ткнулся лбом в меня и легким шагом двинулся по тропе в лес в сопровождении Серого. Смотрела им вслед, пока не скрылись среди деревьев. Сердце сжималось от нежности — у меня, похоже, ещё два друга. Удивительно. В этом мире всего ничего, а друзей уже больше, чем дома. Если так пойдет, домой не захочу возвращаться! Ну, как с ними расстаться?..
— Так, хватит сырость разводить, — предотвратил слезоразлив Павел. — Инар, отправляйся с Настей, я вас догоню, как договорились, ждите на месте.
Инар, всё это время молча наблюдавший за прощанием, кивнул. Павел одним лёгким движением взлетел на спину своего скакуна. Опять позавидовала лёгкости прирожденного конника. Мне так никогда не взлетать в седло. Я создана исключительно для удобных кресел в машинах.
Павел ещё не успел скрыться, как Инар уже пристроил мою сумку у седла и помог взобраться на спину тяжело вздохнувшей Каштанки.
— Не грусти, подруга. До города не далеко, да и я немного привыкла к седлу… Надеюсь…
Последнее пробормотала едва слышно, заметив косой взгляд своей лошадки, определённо примерившейся отколоть какое-нибудь коленце.
Из котомки донесся хмык Мирлиса, таившегося до этой минуты.
Придорожные кусты миновали по едва заметной тропке и влились в череду путников, следовавших в Васильевск.
Оборотень спешил, мне пришлось всё внимание уделить управлению капризной кобылкой, которая то и дело норовила то укусить попутчиков, то стащить что-нибудь с их возков.
В конце-концов, Инару цирк надоел и он, перехватив у меня повод, привязал его к своему седлу, сердито зыркнув на меня глазищами. А я что, я вообще ничего. Каштанка это ему не Прибой! Тот вёл себя прилично, а эта хулиганка меня за главную не воспринимала с самого начала, так чего ж он хочет? Поняв, что я больше не управляю, лошадка тут же стала паинькой и послушно засеменила за оборотнем, демонстрируя, что именно его руководства и добивалась. А то взгромоздили на спину какую-то недотёпу. А она лошадь приличная, ей недотёпы не интересны…
Ну и пускай. А я и не расстроилась. Осталось больше времени рассматривать путников и их средства передвижения.
Рассмотрела, что дорога, оказывается, вымощена тёмно-красным гранитом. Что в сторону Васильевска двигалось гораздо больше народу, чем в прошлый раз. Были и конные и пешие, большинство же — на телегах. Гружёные, что называется «под завязку», разным добром и целыми семьями хозяев, эти колымаги стучали обитыми железом колёсами по камням, производя основной шум.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Порадовало почти полное отсутствие пыли. Был, правда, один момент, когда пришлось немного пропылиться. Со стороны города с криком, посвистом и гиканьем нёсся отряд всадников, окруживших пару карет, резво вылетевших из-за поворота. Они пролетели мимо. Не успела рассмотреть, кто сидел в первой, а вот за окошком второй промелькнуло лицо, как мне показалось Несмеяны.
Неужто жених нашёлся?
Но задавать вопросы не рискнула. Шум и гром, пока они не скрылись из виду, стояли такие, что казалось собственных мыслей не слышно. Я пожалела сидящих внутри гремящих ящиков, не хотелось бы оказаться на их месте. Меня не вдохновили даже золотые украшения, развешанные по карете, где только можно.
Путники торопливо бросались к обочине, малопроворных торопили плети верховых сопровождения. Однако, успела заметить, как поднятые плети разом опали, и вместо ударов, два всадника, едва посторонившихся с пути грохочущего экипажа, удостоились учтивых поклонов.
— Эльфы, — ответил Инар на незаданный вопрос, едва повернулась в его сторону.
Удивительно догадливый парень!
Внутри тут же подняло голову жгучее любопытство. Как же — эльфы! Сколько о них сложено сказок! Хоть бы глазком… Инар только улыбнулся на мой молящий взгляд и пришпорил коня.
Догнали мы парочку не скоро. Точнее это они, заметив наши манёвры, придержали коней и подождали. Инар учтиво раскланялся и завел разговор на певучем языке. Я же старательно удерживала едва не отваливающуюся челюсть. Сплошное разочарование!
Ждала чего-то эдакого, таинственно-утонченного. Сияющих волос и глаз, звонких хрустальных голосов, и прочего, прочего, прочего. Короче — ждала чуда…
Ха! Передо мной были сухопарые мужики, чем-то отдалённо смахивавшие на Ветра. Инар на их фоне смотрелся богатырем. Впрочем, присмотревшись внимательней, поняла — у них в отличие от людей и оборотней, очень тонкий костяк. Впечатление, словно парней лет 20 вытянули вверх, да так и оставили. Ощущение удлинённости создавали и прямые длинные волосы, у одного завязанные в низкий хвост, у другого — заплетённые в косу. Уши действительно отличались от человеческих, их тоже вытянули, но совсем немного. Для равновесия в ушах покачивались массивные металлические серёжки, оттягивая мочки. Чем-то их облик напоминал истуканов с острова Пасхи.
Голоса вовсе не были «серебристыми», а глаза «лучистыми». Один говорил мягким тихим баритоном, голос второго отдавал хрипотцой. Невольно представила, как сливаются их голоса в лесу с шелестом листвы и гулом стволов лесных великанов. Глаза размером не превосходили ни человеческие, ни оборотней, удивил разве только цвет. Радужка менялась в зависимости от освещения словно александрит — от изумрудной зелени до глубокого фиолетового.
Короче — если эльфы и удивили, то своей не удивительностью. Встреть одного из них по пути на работу — внимания бы не обратила! Так себе — тощий мужик и ничего более.
Единственное, что восхитило — кони!
Отрада была права. Если скакуны оборотней выглядели сказочно, то эльфийские казались инородными, словно выходцы из другого измерения. Они передвигались, грациозно скользя над землей, казалось, не удостаивая её прикосновения копытом. Тонкие, как паутина, гривы и хвосты, каждая шерстинка создавала призрачное сияние вокруг животного. Точёные ушки беспрестанно двигались, ловя малейший звук. Чуткие, тонко вырезанные ноздри ловили неведомые ароматы. Тонко украшенная серебром сбруя для красоты — эльфы сидели верхом, не прикасаясь ни к поводьям, ни к стременам. С завистью взирала на эту лёгкость — мне бы так!
Пока рассматривала новых спутников, Инар закончил разговор.
— Завтра большая ярмарка, для нас это очень неудачно… — повернулся ко мне.
— Почему? — перебила, забыв о вежливости.
Тут же поймала лёгкую улыбку эльфа, показавшуюся насмешливой.
— Много народа, сложно проследить за твоей безопасностью, — спокойно, как маленькой капризной девочке, пояснил Инар.
