Переспросила, ещё не поняв, о чем это он, и тут вспомнила, как в разных сказках говорят о любви разных пернатых к яблочкам. Были там всякие Вани, которые ловили бедных птичек на любви к сладенькому.
— Назови хоть так, разницы никакой. Она хозяйка сада! И может помочь…
— Ага, а не скажешь ли ты мне, о продвинутый в магии отрок, почему это ей такое милое имечко дали? И не вообразит ли эта пернатая люстра, что именно мы должны быть наказаны за перерасход сладкого?
— Не решит. У неё с перевёртышами давние счёты. Не раз бывало, что по приказу хозяев они обчищали её сад, да и птенцов ловили. Так что нам повезет, если она вскоре тут появится.
— Ага, а если нет? Если у неё отдых на Канарах запланирован?
— На каких Канарах?
— Не важно, лучше скажи, где гарантия, что эта птица сейчас прилетит?
— Нужен тростник и нож, я скажу как сделать… Ох, — притих Мирлис. — Ничего не выйдет. Где мы здесь тростник найдем…
Я тем временем ни слова не говоря, полезла в котомку, которую умудрилась прихватить с собой на дерево. Счастье, что у меня, как у большинства женщин, стойкий мешочный инстинкт. Ну не удобно мы себя чувствуем без сумки в руках, желательно большой и тяжёлой. Это наверно передалось на генном уровне от бабушек и мам.
— Такой пойдет? — протянула на ладони кусок тростникового стебля, над которым когда-то ломал голову Михал.
— Откуда?!
— Потом, не до того, говори, что делать.
Под руководством Мирлиса дело пошло на лад, хотя пришлось и повозиться — никогда в жизни не приходилось заниматься подобным. Наконец в руках появилось нечто похожее на свирель, как её изображают на картинках в книжках сказок. Поднеся тростник к губам, осторожно подула. Ага, как бы не так…
— Ты дырочки-то закрывай, — едва слышно сказал Мирлис.
Попробовала закрывать. Одну, другую, оказалось — действует. Тростниковая дудочка издала странный тонкий свист, потом в другой тональности. Я пробовала и так, и этак, раз, другой, пока не получился неожиданно чистый тихий звук.
Мирлис рядом дёрнулся и прошептал:
— Вот, вот оно, давай!
Попробовала ещё раз, ещё… Звуки полились сами собой, на талисмане нагрелся какой-то камень, но у меня не было времени отвлекаться, боялась упустить найденное положение рук и губ.
Несколько попыток и вдруг, когда я переводила дыхание, кусочек тростника сам тихо и нежно запел. Запел жалобно и тревожно, словно призывая на помощь…
Стая вокруг сада взвыла. Казалось, преследователи пытаются заглушить звук. А вот и фигушки, тростник звучал и звучал! Я боялась оторвать дудочку от губ, и сделать лишний вздох, если откровенно вообще боялась пошевелиться. По яблоне распространялось свечение. Яблочки зажигались как японские фонарики, даже на светившем ещё солнце освещая каждый листик.
Вой вокруг нарастал.
— Смотри!
Мирлис знал, куда смотреть!
С неба, светясь на синем небесном фоне, падали золотые молнии. Это они вызывали вой наших противников. Мы, не думая уже ни о чем, спрыгнули на землю и кинулись к краю сада. Вокруг раздавался дикий вой, сквозь который временами прорывался свист, вонзавшийся в уши, словно иглы. Мы взобрались на одну из яблонь так, чтобы из безопасного местечка посмотреть на происходящее.
Монстры сражались по-настоящему. Это был не киношный бой. Перья и клочки шкуры летели по сторонам, словно листья по осени. То и дело летели кровавые брызги, мне даже стало дурно, когда увидела, как одна из птиц впилась в горло «волку», и вырвала его одним движением. Кровища хлестнула фонтаном… От накатившей дурноты, на пару минут упустила сражение из вида, отрезвление наступило, когда ко мне обратился Мирлис. Точнее не тогда, когда он заговорил, а когда впился изо всех сил мне в колено, стараясь привлечь внимание:
— Смори, Настя, там ещё волки…
Только этого не доставало! Если пришло подкрепление…
— Да нет, это не им подкрепление! Волки накинулись на перевёртышей!
Действительно, на место схватки с разных сторон набегала серая волна. Эти новые волки мало отличались от наших противников размерами, но были гораздо лучше организованы. Казалось, кто-то руководит сражением с их стороны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не казалось! Впереди накатывавшей волны неслась громада чернобурого огромного волчары. Он, казалось, вёл своё воинство в бой. Рядом неслось несколько волков чуть меньшего размера — как охранники. Они врезались в схватку… Неорганизованная масса наших преследователей, основательно прореженная нападавшим птичьим войском, ринулась в разные стороны. Теперь их волновали не мы, а скорее целость собственных шкур. Перевёртышей ушло не много, птицы постарались от всей души, а вот «волкам» досталось поменьше.
Едва противник начал отступление, птицы прекратили схватку и направились в центр сада. Волки продолжали преследовать врага под рык вожака, оставшегося осматривать поле боя.
— Пошли, — дернул меня за рукав Мирлис.
— Куда?
— Как куда, надо же посмотреть, что там делается.
Сначала решила, что он зовет меня полюбоваться результатами только что законченной бойни, к счастью нет. Мирлис тянул в сторону главной яблони. Хотя после того, что видела, у меня не было большого желания знакомиться с Жар-птицами, да и идти по ещё тёплым трупам как-то не хотелось.
На яблоне уже собрались все принимавшие участие в схватке птицы. Дерево стало похоже на новогоднюю ёлку, усыпанную бенгальскими огнями.
Пара птиц слетела к нам, сделала круг над головами, и вернулась к подругам. Должна сказать выглядели они сказочно. Чем-то смахивали на павлина, только туловище мельче, размером так с бройлера, а вот хвосты длиннющие, как шлейфы и перья струятся словно волосы. Они действительно ярко светились, но не целиком, а только хвостовые перья и венчики на головах из таких же, похожих на волосы, пёрышек, при каждом движении легким облачком переливавшихся над изящной головкой, сидящей на длинной шее. А вот клюв, должна сказать, впечатлял — острый как игла, откровенно хищно изогнутый. Он мало годился для поедания яблок, похоже, фрукты не основная пища этих красоток. Да и сила его, судя по схватке, не мала. Под стать клюву, противореча общему нежному облику, были и отблескивающие металлом когти на крепких лапах. Такие вопьются, не выдерешь.
Птицы, не обращая на нас с приятелем внимания, подкрепились ещё остававшимися на яблоне яблочками, помогли друг другу привести в порядок оперение, в этот момент яблоня скорее была похожа на парикмахерский салон, и, поднявшись в небо переливчатым сияющим облаком, устремились в сторону заката.
— Ну, вот и всё, — устало пробормотал Мирлис.
Подняла его на руки. Малый окончательно выдохся, столько всего за день произошло.
— Я думала они нас бояться должны были.
— Нас?! — Мирлис странно посмотрел. — Знаешь, стаи боится всё живое. Даже нечисть. С ними ни один хищник не свяжется, если жить хочет.
— Похоже на то.
Немного помедлила, почесывая рыжего за ухом (чисто инстинктивное движение, когда держишь на руках кошку), потом задала мучивший вопрос:
— А выпавшие перья светятся?
— Ты что, решила перышком обзавестись? — встревожился Мирлис. — Не вздумай. Там на побоище их не мало, но не надумай хоть одно взять. Они тебя по этому перу под землёй отыщут. Отыщут и там же, под землёй, уделают так, что и на том свете не признают.
Бросила взгляд в сторону места схватки. Между стволов мелькнула высокая тень… Неужели Ветер? Да нет, этот гораздо шире в плечах… Пытаясь рассмотреть мужчину решила продолжить спор.
— Хм, а вот в сказках…
Мирлис не дал договорить.
— Слушай, забудь ты свои сказки. Нашла сказочный лес. Тут такие дела, если на сказки ориентироваться — не жить. Ладно, кончай отдых. Пора приниматься за дела.
— Какие это? — удивилась я.
Откровенно говоря, делать ничего не хотелось. Мало мне переживаний? Да и не думала ещё о том, что дальше делать. А если разобраться — подумать следовало. Коня нет, а в Васильевск надо. Надо где-то ночевать. Здесь оставаться не хочется, мало мне увиденного за день, так ещё среди трупов ночевать?! Это уже перебор. Да и заступившиеся за нас волки могут вернуться, а мне не очень хочется с ними встречаться. А если кто из недобитых вернётся, что делать?
