— Рахана была твоей матерью. — Тихо сказал я. Слова дочери словно высосали из меня душу и остаток сил.
— Да пошла она! — взвизгнула Ровена.
— Не ори.
— И ты пошел!
— Да, мне пора, ты права. Живи, как знаешь. — Хотел добавить «дочь», но язык не повернулся.
В одном она права — я и в самом деле никогда не был ей отцом. Как не являлся мужем Раханы. Им не нашлось места в моем сердце, потому что драконица Эльви и наша малышка Эва унесли его с собой.
Ноги сами принесли меня к Саяне.
— Здравствуй, старый друг! — она тепло улыбнулась мне.
— Так скучал по тебе, Риэра! — я сжал ее в крепких объятиях.
— Всем надо полапать мою жену! — пробурчал Горан.
— Успокойся, мы друзья! — Ангел укоризненно посмотрела на мужа, а потом на меня. — Вот уже сколько столетий?
— Много. — Я улыбнулся сквозь слезы. — Зеркало Денницы у тебя, Светлая?
— Ты уверен? — она достала упомянутый раритет и сжала влажными ладонями. — Может, останешься? — голос дрогнул.
— Нет. Он ждет меня.
— Тогда иди. — Госпожа Ангел отдала мне зеркальце.
Я мельком глянул в него, и так зная, кого увижу — старца, который безмерно устал. Вскоре именно он стоял перед ними — сухой старик, которого забыло время.
— Спасибо, Риэра. — Я вернул Саяне раритет, улыбаясь, посмотрел вверх и выдохнул, — так скучал по Тебе! — ослабевшее тело осело на землю, руки Ангела успели подхватить его.
Словно издалека, я слышал ее рыдания и сожалел, что стал их причиной. Мои глаза уже ничего не видели, когда Саяна закрыла их. Последним, что мне довелось услышать в этом мире, стал ее шепот:
— Береги его, Господи!.
ФАФНИРА
— Я есть хочу, — пробубнил Мефистофель.
— Помолчи, — попыталась услышать, что происходит снаружи, но сквозь толстые стенки сундука, в котором мы прятались, ни просочилось ни звука.
— Писать хочу, — не унимался сын.
— Терпи!
— Не могу! — он заерзал. — Сейчас описаюсь!
Нет уж, только этого не хватало! Не буду ждать, пока этот маленький ужас меня обоссыт, хватит уже на сегодня всякого дерьма! Я раздраженно стиснула зубы и толкнула рукой крышку. Та подалась с трудом, приоткрылась чуть-чуть и снова захлопнулась. Замечательно, на нас, похоже, еще и сверху что-то рухнуло.
— Помогай, — я ткнула Мефистофеля локтем в бок. — Толкай изо всех сил.
— Тяжелая! — прохныкал он, уперевшись руками в крышку.
— И что? Тут хочешь остаться? Нет? Тогда поднажми!
— Да жму, жму! — отрок надавил и тут же громко пукнул. Сундук заполнился зловонием.
Да что же это такое!
Со злости я вдарила в крышку ногой, наше убежище перевернулось на бок, и мы вывалились наружу.
Темно. Похоже, шатер сложился из-за смерча. Ничего, жива — уже хорошо!
Чтобы выбраться, пришлось повозиться, но вскоре, наконец-то, я смогла вдохнуть свежий воздух. Мефистофель вылез из-под шатра следом.
— Хочу к папе! — заявил отрок.
Нижняя губа оттопырилась и задрожала. Сейчас заревет, и сюда сбегутся все те, кому на глаза нам попадаться вовсе не нужно.
— Будет тебе папа, подожди. — Я прижала его к себе.
— Папа! — крикнул он, отталкивая меня.
— Да сказала же, будет… — язык, казалось, прилип к зубам, когда увидела то, на что с улыбкой глазел сын.
В небе парил Люцифер. Не тот, привычный, а настоящий падший демон — с рогами и черными перепончатыми крыльями. Однажды я упросила его хотя бы слегка принять этот облик, истинной силы демона. В ту ночь он напугал меня так, что долго потом дрожала, не смея поднять на него глаз.
— Это папа! — с гордостью заявил Мефистофель. — Пойдем к нему! — он потянул меня за руку. — Пойдем же! Пойдем!
— Да успокойся ты уже! — прошипела я, оглядываясь по сторонам.
— Хочу к папе!
— Замолчи!
— Хочу к…
Затрещина заставила его заткнуться. Но ненадолго.
— Все папе расскажу! Он тебя накажет! Ты никто! А я наследник!
— Вот как ты заговорил? Тогда слушай, наследник! Папаше своему ты не нужен, запомни! Ему нужна только эта проклятая Саяна, понял?
— Неправда!
— Правда! Он открыл портал и сбежал, оставив тебя здесь одного, разве не так? Молчишь? То-то же! Запомни — у тебя есть только мама! Только ей на тебя не наплевать!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я убью эту Саяну! — сжав кулачки, процедил Мефистофель.
— Непременно убьешь, мой сладкий, — я улыбнулась, глядя, как искажаются черты еще детского лица, пропуская наружу демонический облик. Значит, истинная темная сила ему все-таки передалась, зря Люцифер говорил, что он пустышка!
— На части разорву!
— Правильно, мой хороший. Но тебе надо вырасти. А для начала — выжить.
РОВЕНА
Пандемониум, изнутри подтапливаемый лавой, исчезал на глазах. Жителей в нем уже не было. Я покинула столицу одной из последних, унося с собой туго набитые кошели с самоцветами. Мулцибер ничего не взял, ушел с пустыми карманами, все богатство досталось мне. Ну и хорошо, я заслужила!
Взобравшись на холм, я смотрела, как дворец Люцифера тонет в кипящем оранжевом море. Последней в лаву уходила самая высокая, центральная башня. Вскоре кончик ее шпиля накрыли обжигающие волны, над которыми через разлом в куполе виднелось голубое небо.
Поглазев на него, я двинулась в путь. Рядом никого не было, это меня радовало. Вовсе не горела желанием топать в толпе, среди хнычущих детей и плачущих баб. Но вскоре позади раздались шаги.
Я оглянулась, увидела трех парней и ускорила шаг. Теперь уже жалела, что нельзя оказаться среди других жителей, покидающих Пандемониум. Страх липким потом обхватил тело. Взгляд заметался, но кругом была пустыня.
— Эй, красивая, куда торопишься? — раздался сзади голос. — Может, компанию тебе составим?
Парни догнали меня и пошли рядом.
— Я и одна дойду, — процедила сквозь зубы, мельком глянув на них. Обычная шваль из трущоб, таким побрезговала бы даже поручение дать.
— Ты смотри, морду кривит! — один из них дернул меня за руку, остановив. — Слишком хороша для таких, как мы, считаешь?
— Оставьте меня в покое! — попыталась обойти их, но они перегородили дорогу.
— Красотка, теперь везде плату за проход взимают, ты в курсе?
— С каких пор?
— Вот прямо с сегодняшнего дня.
— Хорошо. Если заплачу вам, пропустите?
— Конечно.
— Сколько?
— Все, что есть, крошка, — один из них ухмыльнулся и подножкой повалил меня на песок. — Причем, натурой.
В ушах шумело — после нескольких ударов по голове. В глазах двоилось. По телу шарили руки — как раз там, где были спрятаны мешочки с самоцветами.
— А чего, шикарно! — громкий мужской голос резанул слух — Мы ее поимели, а она нам еще и приплатила! — он захихикал и пнул меня в бок. — Чего молчишь? Глядите, так понравилось, что и слова сказать не может!
— Не повезло тебе, крошка, мы торопимся, — присоединился второй. — Но дорогу ты, считай, оплатила. Так что можешь идти дальше!
Громко хохоча, парни ушли. Я поднялась, стянула с себя разорванное платье и замерла, глядя на красное пятно на нем. Моя девственность должна была достаться Агору — в ночь страстной любви. Вместо этого получилось так. Я отшвырнула эту тряпку и достала из заплечного мешка другое платье. Переоделась и пошла дальше, стараясь не обращать внимания на жгучую боль между ног.
Об этом никто не узнает. Никогда. Этого не было.
МАКИЛА
— Ты серьезно? — я с удивлением посмотрела на Арсения, сидящего напротив меня за столиком на веранде отеля.
— Да, а что такого? — он пожал плечами. — Почему бы тебе не поехать с нами на Землю? Что тебя держит в этом мире? Или… — парень посерьезнел. — У тебя кто-то есть?
— Никого нет, — так приятно было видеть, как он снова начал улыбаться!
— Тогда поехали! Захочешь вернуться — только скажи, в любой момент! Тем более, Саяна все равно планирует сюда снова наведаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А на самом деле, почему нет? Я мельком посмотрела на родимое пятно на запястье. Шаман сказал — когда будет нужно, судьба приведет меня к последнему дракону. Вряд ли для судьбы имеет значение, в каком мире буду, везде найдет. Да и, если честно, очень не хочется с Арсением расставаться!
