— Да я и не думал крысячить, просто «нарки» идут и идут, — фальцетом кричал тот. — Я как раз собирался вам бабки нести…
Из-за двери послышались хлесткие звуки ударов — видно, со Скелетом обходились щадяще: вместо того чтобы опускать почки, просто надавали пощечин.
— Все, едем в «Мир шашлыка», — наконец, объявил Юматов, обходя кабинеты. — Микроавтобус внизу стоит, я договорился…
Отделение уголовного розыска почти в полном составе, с шутками и прибаутками спустилось в вестибюль, и здесь к Сивцову бросился давешний парень в синей курточке и с разбитой скулой. Он был бледен и очень возбужден.
— Меня в Ленинский отдел послали, а они обратно сюда: говорят, это не их территория! — закричал он срывающимся голосом. — А за это время что они с Наташей сделали? Как же так? Милиция же защищать должна!
— Подожди, подожди, — насупился Сивцов. — Что случилось-то? Толком говори!
— Да я же уже рассказывал! Мы с Наташей гуляли на Левом берегу, у моста, напали какие-то бродяги, меня ударили, а ее увели в камыши…
Парень был близок к истерике.
— Кому ты рассказывал? — спросил Сивцов.
— Да вот, ему! — парень показал на Сытникова. — А он сказал — не наша территория…
— Да, территория спорная… Если сразу у моста, то наша, а если через двести метров, то ленинцев… — задумчиво проговорил Сивцов, рассматривая Пашку.
— Спорная, конечно спорная, — подхватил тот. — Откуда я знаю? Он же мне карту не показывал…
— Меры к пресечению преступления должен принимать любой сотрудник милиции, независимо от территориальности, — выпалил Вадим.
Пашка ответил ненавидящим взглядом. А Сивцов покачал головой.
— По закону, оно может и так, а по практике… Представляешь, что начнется, если все полезут на чужие территории? Так и пострелять друг друга недолго…
— Так сейчас, когда разобрались, надо туда ехать! — выкрикнул парень.
Сивцов посмотрел на часы.
— Во сколько это было?
— Около четырех…
— А сейчас почти шесть…
Сивцов вздохнул. Опера стояли полукругом и смотрели на начальника. По их лицам Вадим понимал, что они не вникают в ситуацию и рассматривают надоедливого заявителя как препятствие к доброму дружескому застолью. Тем более каждому было ясно: что могло случиться, то уже случилось. Сейчас все зависело от позиции начальника УР.
— Они угрожали твоей девушке? — неожиданно спросил Сивцов. — Может, ножи показывали, убийством пугали?
— Да нет. Взяли за руки и повели…
— Так чего ты волнуешься? Может, это ее знакомые?
Парень посмотрел совершенно диким взглядом.
— Да какие знакомые? Бродяги, бомжи, пьяные, оборванные…
Он явно ничего не понимал. А все остальные поняли и направились к выходу.
Самойлин посмотрел вслед коллегам, выругался и хлопнул парня по плечу:
— Сейчас поедем, разберемся!
Он повернулся, подошел к окошку дежурного, протянул карточку-заместитель.
— Оружие выдайте!
Майор Литовко покачал головой.
— С разрешения начальника.
— Обойдусь! — Вадим поймал за рукав сержанта Пестикова. — Одолжи монтировку! Или молоток! Короче, что есть в машине…
— Молоток есть, есть бита.
— Подойдет!
— Гля, как молодой землю роет, — усмехнулся Сытников. — Товарищей побоку, с каким-то лохом ехать собрался…
— А ну, заткнись! — рявкнул Сивцов. И уже спокойным тоном продолжил: — Так не годится. Все поедем. Дел-то на полчаса!
На улице стояла желтая «газель» с шашечками на борту и табличкой «Центр — Автовокзал». За рулем напряженно сидел невзрачного вида мужичок и с опаской поглядывал на милиционеров.
Сивцов сел впереди, оперативники набились в салон.
— Давай на Левый берег, под мост, живо! — скомандовал Юматов. Он был мрачен и никак не обозначил своего отношения к происходящему. Раньше он был более активен.
Затарахтел движок, натужно заскрипела передача, микроавтобус тронулся с места и покатился по широкому проспекту, среди сотен машин, спешащих в обе стороны. Конец рабочего дня, люди возвращаются домой, к семейному уюту, обеду и заслуженному отдыху у телевизора. У всех свои дела, и никого не интересует, куда едет набитое молодыми мужчинами маршрутное такси. Между тем пассажиров маршрутки дела чужих людей интересовали. По крайней мере должны были интересовать. Хотя сейчас всем хотелось скорее оказаться за столом с доброй выпивкой и хорошей закуской.
Пробравшись сквозь «пробки», «газель» выехала на мост, переехала на Левый берег, свернула направо и съехала к пляжной полосе. Парень в синей куртке показывал дорогу.
— Вон там, где камыши, — звенящим голосом произнес он. И внезапно замолчал.
На обочине дороги стояла девушка, кутающаяся в испачканное пальто. Колготок на ней не было, ноги, почти до колен, — в жидкой грязи. «Газель» поравнялась с ней, притормозила, парень выскочил первым, подбежал, стал что-то расспрашивать. Но девушка не реагировала.
— Опоздали! — сказал Сивцов. — Давайте загасим этих тварей, чтоб неповадно было…
Опера высыпали на мокрый асфальт.
— Где они? — спросил начальник УР.
Девушка молча показала рукой в сторону Дона. Между дорогой и берегом чернели густо переплетенные заросли потерявшего листву кустарника. За ними безразлично шелестел желтый камыш.
— Пошли!
Одиннадцать мужчин направились в указанном направлении, но, перейдя засыпанную гравием обочину, остановились.
— А как мы пройдем-то? Тут сапоги нужны, — сказал Сухарев.
И действительно, твердая земля закончилась — впереди расстилалась огромная, напоминающая болото лужа. Как преодолеть метров пять-семь жидкой грязи? Можно, конечно, разуться, закатать брюки… Но было холодно, и лезть в это месиво никому не хотелось.
Оперативники переглянулись.
— Да, так их не достанешь, — выразил общую мысль Росляков.
— Наши действия? — спросил Кравчук.
— Что могли, то сделали, теперь едем в кабак, — подвел итог Воскобойников.
Сивцов подошел к парню с девушкой.
— Значит, так, я пошлю сюда наряд, они всех задержат. А вы завтра с утра приходите с заявлением… Прямо ко мне. Лично!
Девушка качнула головой.
— Я заявлять не буду, — мертвым голосом сказала она. Бледное лицо было исцарапано, губы разбиты.
— Почему? — спросил начальник УР, но ответа не получил. Он неловко переступил с ноги на ногу. — Ну, раз так… Садитесь, до города довезем…
— Сами доберемся, — сказал парень откровенно враждебно.
— Ну, смотрите, — пожал плечами Сивцов. — Тогда счастливо оставаться.
— Вам бы такое счастье, — парень выругался.
— Смотри, какой борзой! — Сытников угрожающе вытаращил глаза. — Сейчас я тебя быстро на пятнадцать суток оформлю!
Опера садились в «газель». Вадим взял под руку Сытникова, отвел в сторону.
— Чего тебе? — презрительно скривил губы тот.
Вадим молча ударил его в челюсть и удачно попал — Пашка отлетел на два метра и шлепнулся в грязь.
— Я тоже пешком пойду! — сказал Самойлин.
На следующий день с Самойлиным никто не здоровался, разговоры при его появлении прекращались, вокруг сгустилась атмосфера враждебности и неприязни. После оперативки Сивцов вызвал его к себе.
— Ты Сытникову челюсть сломал, — угрюмо начал он. — За что?
— За то, что сволочь, — Вадим стоял напротив стола начальника и смотрел в сторону. Сесть ему не предложили.
— А кто это определил? — мрачно спросил начальник УР. — Ты?
— Оно само видно. И вы все это знаете.
Сивцов покачал головой.
— Но он в коллектив вписался, а ты нет. Он показатели дает, а ты — нет. На него во всем положиться можно, а на тебя — нет!
— Почему на меня положиться нельзя?! — возмутился молодой человек.
— Да потому, что не знаешь — чего от тебя ждать! Ты же себя чистеньким считаешь, а всех остальных — грязненькими! Даже Юматова, друга своего, поначалу отмазывать не хотел! А ведь такое с каждым из нас может случиться!
— Почему не хотел? Просто…
— Вот тебе и «просто»! Как с тобой работать? Вдруг что не так, и ты в УСБ побежишь или в прокуратуру!
— Я еще никого не сдавал!
— До поры до времени все не сдают. А потом, наступает момент, — один молчит, а второй пишет!
Вадим молчал и смотрел в пол.
— Может, тебе работа не нравится? — после небольшой паузы спросил Сивцов.
— Не нравится, — сказал Вадим, понимая, что сейчас переходит определенную черту, за которой хода назад уже не будет. Но останавливаться не хотел.
— Почему? — вскинул брови начальник УР. Он явно не ожидал такого ответа.
— Да потому! Я думал, тут честных людей защищают, преступников наказывают, а выходит все наоборот! Кругом чернуха, очковтирательство и обман!
Лицо Сивцова вытянулось. Он встал, обошел стол, в упор заглянул подчиненному в глаза.
