— Вы что, на юрфаке учитесь?!
— Уже заканчиваем, — заливисто рассмеялась Жозефина. — А что, не похоже?
— Похоже, похоже, — растерянно сказал Виктор. — А что такое структура уголовно-правовой нормы? Гипотеза, диспозиция, санкция?
Девушки переглянулись.
— Ну-у, это скучно… Мы же не на семинаре, — сказала Ангелина и облизнула губы. — Давай лучше дверь запрем…
— Запирайте, — согласился Шабанов. — А где работать будете?
— Я в прокуратуре, а Женя — юристом в городской администрации.
— Какая Женя?
— Ну, Жозефина — на самом деле Женя. Это же у нас псевдонимы. А я — Галя.
Женя щелкнула замком, а Галя стала через голову стягивать платье, обнажив прекрасную фигуру и тонкое изысканное белье.
— Ты что, ты что! — замахал руками Шабанов. — Здесь нельзя! Рабочее время, у меня проходной двор!
— Хорошо, — девушка вернула платье на место. — Тогда упрощенный вариант…
Они с двух сторон обошли стол и присели на корточки справа и слева от кресла хозяина кабинета.
— Вообще-то, все солидные начальники имеют комнату отдыха! — сказала Женя.
— Ну, извини… В следствии еще живут бедновато…
— Почему, у Петрицкого хорошая комната отдыха, — заметила Галя. — С душем и туалетом.
Несколько минут они могли говорить только по очереди, а потом утратили и эту возможность, потому что стали действовать одновременно: пока одна ласкала самую чувствительную часть тела Виктора, вторая целовала его взасос, потом они менялись. Таких ощущений Шабанов никогда не испытывал. Когда процесс завершился, он находился на седьмом небе.
— Может, ко мне работать придете? — предложил он.
Девушки переглянулись и рассмеялись.
— Что я тебе говорила? — спросила у подруги Галя.
А Шабанову ответила:
— Спасибо большое, мы что-нибудь получше выберем.
— А как практику проходить хотите?
— Так, чтобы тут вообще не появляться. А к тебе приедем в любой момент, куда скажешь.
— Договорились. Тогда я и буду вашим руководителем.
Можно сказать, что эти две недели были самыми лучшими и насыщенными в жизни Шабанова. Но все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Закончилась и практика Ангелины и Жозефины. В последний раз они привычно ублажили своего руководителя, как будто расцеловали его в обе щеки.
Подписав им отличные характеристики, Шабанов пожелал девушкам успешно закончить юрфак и устроиться на хорошую работу.
— Спасибо! — улыбнулись они, обнажив ровные белые зубки. — Нас везде возьмут.
— Забегать ко мне будете? — с надеждой спросил начальник следствия.
— Не получится, — без сожаления ответила Жозефина, снимая со стола свою фирменную сумку «Луи Виттон». — У нас теперь в прокуратуре практика. А после — в суде.
Шабанов тяжело вздохнул. Повезло Мудракову и Ковригину!
— Не печалься! Если Грач или Удав скажут — мы быстренько прибежим! — обнадежила Ангелина.
* * *
Через четыре месяца Фирсова перевели в старшие следователи, а заместителем начальника СО назначили Ефанову. По итогам работы за полугодие следственный отдел, возглавляемый Шабановым, занял первое место.
— Поздравляю, — сказал Петрицкий, вручая ему грамоту на городском подведении итогов. И обратился к залу:
— Видите, товарищи, продуманная кадровая политика приносит свои результаты!
Начальники следственных подразделений и следователи послушно аплодировали, хотя лица у многих были кислыми, а у остальных — безразличными.
Потом, уже в приватной обстановке, в комнате отдыха за кабинетом, Петрицкий выпил с Шабановым полбутылки коньяка.
— Ты молодец, Виктор, вписался в Систему. Тобой довольны там, наверху, — Петрицкий поднял вверх палец.
— Спасибо, Василий Григорьевич, это все благодаря вам. Я никогда в передовики не рвался. Самое лучшее — быть в середине.
— Нет, по политическим соображениям ты должен быть лидером. Мне нужен лидер из своих людей.
— Хорошо, буду, если надо.
Они сидели на большом красном диване за низким столиком. Шабанов представил, как Ангелина валялась на липком бархате, а босые ноги картинно выкладывала на полированную столешницу.
— И готовь постепенно себе замену. На это тебе отводится полгода.
— А меня куда?! — вскинулся Шабанов. — Вы же говорите, что все хорошо…
— Через полгода освобождается место моего заместителя. Вот куда тебя!
— Ничего себе! Я и не думал, что так пойдет…
— Если все будет нормально, то мы здорово продвинемся. Я, может, и генералом стану… Тебе не обещаю, но… Если ничего не изменится — всякое может быть. У тебя есть на примете подходящая кандидатура?
Виктор ненадолго задумался.
— Мой заместитель, Ефанова. Правда, у нее стаж не очень, да и в следствии она слабовата… Но больше все равно некого предложить. Одна молодежь. В следователи никто не хочет идти.
Петрицкий махнул рукой и налил еще по рюмке.
— Это ерунда. Надежная баба? Наш человек?
Шабанов кивнул.
— Да. Она меня понимает, я — ее. Все задачи, которые ставил, — выполняет.
— Все-все? — усмехнулся Петрицкий и прищурился.
Шабанов кивнул.
— Это главное. Значит, будем выдвигать, — кивнул Василий Григорьевич. И, вздохнув, добавил: — Если, конечно, все срастется!
Шабанов почувствовал напряжение в тоне шефа.
— А что может «не срастись»?
Петрицкий вздохнул еще раз.
— Там, наверху, сейчас драчка идет. Если наша команда верх возьмет — одна песня: мы все будем в шоколаде. А если чужие — тогда неизвестно, как все обернется. Ну, ладно. Давай за удачу! Надежда умирает последней!
Они чокнулись и допили свои рюмки.
В выходной неожиданно зазвонил телефон. Это был Фирсов. И пониженный в должности, он выполнял функции заместителя начальника СО. Ефанова предпочитала отдыхать, а он радовался, что, благодаря своей покорной нужности, еще не отправлен на пенсию.
— Виктор Сергеевич, вы можете сейчас приехать?
Шабанов представил, как он угодливо сгибается к трубке, даром, что никто не видит, как переступает с ноги на ногу, как ерошит сальные, вечно торчащие в разные стороны волосы…
— Что-то случилось?
— Да, Незнамов отличился.
— Что? — закричал Шабанов. — Как ты дежуришь, так ЧП! Ты что, без этого уже не можешь? Что он еще сделал?
Фирсов виновато вздохнул, как будто это именно он постоянно допускал чрезвычайные происшествия.
— Поехал на кражу выпившим. Когда проводил осмотр, приехал сын хозяйки квартиры. Он, оказывается, начальник отдела в областной прокуратуре… Наш ему нахамил, тот поднял шум. Уже приехал ответственный по городу, с минуты на минуту приедут из ГУВД. Что делать?
— Звони его папаше, пусть он и заминает этот скандал. Я скоро буду.
В райотделе все стояли на ушах. Как только Шабанов зашел в вестибюль, капитан Гостев через стекло дежурки принялся махать руками.
— Давай быстро к начальнику, там уже все собрались! Баринов вне себя!
Шабанов вздохнул. Ясно, кто окажется крайним.
В кабинете начальника РОВД было много офицеров, кроме Баринова собрались все заместители, приехал представитель УСБ, ответственный по линии следствия из ГУВД. Но Петрицкого почему-то не было. А Шабанов здорово рассчитывал на поддержку шефа. Но он уже несколько дней не отвечает на звонки, и на работе его нет. Говорят — болеет. Но есть в этом нечто странное…
— Шабанов, опять твои отличились, в сводку попали! — сразу же заорал Баринов. — Сколько можно?! До каких пор это будет продолжаться?! Где воспитательная работа с кадрами?!
Шесть пар глаз осуждающе уставились на начальника следствия.
— Извините, товарищ полковник, но Незнамова брали на работу вопреки моему мнению, — собравшись с духом, ответил Виктор. Это, конечно, была дерзость, но если смолчать, то его самого с грязью смешают. — Я с самого начала был против его кандидатуры. Даже рапорт писал…
Баринов покрылся красными пятнами.
— Ты понимаешь, что ты тут несешь?
— Что было, то и говорю. Рапорт в сейфе до сих пор лежит! А теперь получается — все в стороне, а я в бороне? Нет, так не выйдет! Надо будет, я до генерала дойду!
Активное сопротивление жертвы сбивает пыл нападающих. И сейчас получилось нечто подобное. Глаза начальников перестали жечь Виктора. Кто-то перевел взгляд на бумаги, кто-то на Баринова, кто-то — в окно.
— Вот как поют кадры Петрицкого! — замогильным голосом произнес начальник и в поисках поддержки оглядел своих замов. Те согласно кивнули.
Виктор понял: что-то произошло. В неформальной кадровой структуре ГУВД — РОВД что-то нарушилось.
— Разрешите идти? — спросил он. — Надо разбираться с этим разгильдяем.
— Иди! — не глядя бросил Баринов. — А я с тобой завтра разберусь!
Незнамов сидел у себя в кабинете и безмятежно играл в компьютер. Белобрысый двадцатидвухлетний увалень был совершенно спокоен.
