26
Меня затянуло в темный омут; доктор Пайпер сказал, что это неврастения. Я слышала, как мама громко шепчет ему на ухо: «Она сошла с ума, так ведь?» Доктор советовал отправить меня на воды во французские Пиренеи, в Баньер-де-Бигор. Я готова была лечиться хоть в Австралии, лишь бы подальше от мамы. Однако при одной мысли, что надо ехать за границу, мне становилось не по себе. Мне бы хотелось оказаться, причем навсегда, в Дингли-Белл, рядом с моим «источником». Я не могла дождаться, когда снова его увижу.
Мне исполнилось двадцать два года; в Лондон снова вернулась весна. Я чувствовала прилив новых сил. Я бы слукавила, если бы сказала, что причиной тому было желание закончить книгу, стать художником или встретиться со старыми друзьями. Все это вместе взятое не вытащило бы меня из темной дыры, в которую я провалилась несколько недель назад. Лишь страстное желание заработать поставило меня на ноги и заставило снова взять в руки карандаши и кисточки.
Прежде всего следовало вернуть долг мистеру Эшли. Стыдно занимать у молодого человека, у которого и так ни гроша за душой. Наконец я стала понимать, как всесильны деньги — и в Бедламе, и за его пределами. В памяти без конца всплывала убогая комнатушка Табиты: голые стены, жесткий стул, циновка; она сама, исхудалая, в сером поношенном платье с чужого плеча, с нечесаными седыми космами. Это приводило меня в негодование! Я помнила Табиту красивой, ухоженной, кокетливой. Я хотела устроить ее в удобной комнате, обеспечить ей приличную одежду и хорошую еду. Даже если сознание ее теперь было как у животного (как выразился доктор Пайпер, вероятно, пытаясь меня утешить), я по-прежнему считала ее Божьим созданием, достойным лучшего обхождения.
Одним солнечным весенним утром я надела шляпку, взяла папку с рисунками и вышла из дома. Я только что закончила «Мадемуазель Дезире» и собиралась продать рукопись. Я совсем отвыкла от шумных улиц и быстрой ходьбы. Голова кружилась, сердце колотилось. Стиснув зубы, я продолжала идти, повторяя: «тили-тили-тесто, жених и невеста, много рисовала, деньги получала».
В конторе «Кинг и компания» все очень мило со мной здоровались. Меня попросили подождать в приемной, где по-прежнему высились горы книг. Самую высокую соорудили из экземпляров «Мастера Питера», готовых к отправке в книжные магазины. Увидев их, я немного воспрянула духом.
Ко мне вышел Кинг-старший, чему я была рада. Мне не хотелось сейчас погружаться в долгий разговор с любезным, но застенчивым собеседником.
Альфред Кинг
Проходите, проходите, мисс Тиддлер, присаживайтесь. Вы выглядите очень усталой… Я слышал, что вы сильно хворали.
Я
Все в порядке, благодарю вас. Я закончила «Мадемуазель Дезире». Недоставало только этих трех рисунков.
Продолжая говорить, я открыла папку. Мистер Кинг взглянул на рисунки и пробормотал: «Какие славные мышки», — а потом поделился новостью о рождении внука Захария. Я поздравила его и спросила, когда он мог бы предложить мне новый договор.
Альфред Кинг
О-о, какая горячность, мисс Тиддлер! Я рад, что вы так… бодры. Однако придется все же немного подождать. Как вам известно, все опубликованные нами книги должны соответствовать правилу трех «К». И я пока не уверен, соответствует ли правилу ваша книга. Начнем с того, что название у нее несколько неожиданное.
Он неловко выговорил: «Ма-де-муа-зиль Ди-зи-ри», — и уточнил: «Это по-французски?»
Я
Мадемуазель Дезире — мышка-француженка. Разве ваш сын не просил вас прочесть рукопись?
Альфред Кинг
Я пролистал… пролистал.
Но я-то уже знала от сына, что рукопись Альфред Кинг прочел от корки до корки. Я мысленно попросила прощения у «Духовного наставника ребенка», порекомендовав ему заткнуть уши, так как начала врать мистеру Кингу в ответ.
Я
Если книга вам не подходит, ничего страшного. Ею уже заинтересовался издательский дом «Уордль».
Альфред Кинг
Но позвольте, мисс Тиддлер, ведь мы — ваши издатели!
Глаза полезли у него на лоб.
Я
Было бы замечательно продолжить наше сотрудничество. Но я не хочу вас утруждать.
Альфред Кинг
Ну что вы, мы с превеликим удовольствием опубликуем вашу книгу. Издательство «Уордль»! Книги весьма сомнительного качества. Весьма. В лучшем случае они соответствуют всего двум «К» из трех.
Я
Полагаю, правило трех «К» для меня не столь важно. Куда важнее правило ФШП.
Альфред Кинг
ФШП?
Я
Фунт, шиллинг, пенни.
Тут я забеспокоилась, не хватит ли мистера Кинга удар.
Пальцем он ослабил воротничок. Я же чувствовала, что долго не протяну: застенчивость возьмет свое. Тили-тили-тесто, жених и невеста, много рисовала, деньги получала!
Я
(тихо)…И за права на «Мадемуазель Дезире» я хочу не меньше…
Цифры стремительно замелькали у меня перед глазами, щелкая как кассовый аппарат: 200, 180, 150, 120…
Я
(сглотнув)…не меньше ста фунтов.
Альфред Кинг
Мисс Тиддлер!
Воцарилась неприятное для нас обоих молчание. Мистер Кинг делал вид, что внимательно изучает рисунки. На одном из них вальсировал мистер Эшли.
Альфред Кинг
Мне нужно обсудить это с Маршаллом. Но я крайне… крайне удивлен.
Он не решился сказать: огорчен, расстроен, потрясен, опечален. Но по его интонациям все стало ясно. Чтобы подняться с места, мне пришлось опереться на подлокотники. Жестокая битва!
Но дороге домой я думала, что теперь мне уж точно не останется ничего другого, как рисовать свинок в балетных пачках для Оскара Дампфа, чтобы вернуть долг мистеру Эшли. Однако в течение недели по почте пришел договор. Альфред Кинг не только согласился на мои условия, но и приглашал меня в ближайшее время на ужин в кругу семьи. Итак, я снова влилась в хор Кингов, где теперь солировал юный тенор в лице мастера Захария Форда (девяти месяцев от роду). Мне поведали последние новости: в июне мисс Сьюзен выходит замуж за Оливера Гранта (ведь всем известно, что июнь — лучший месяц для венчания), а мисс Дора, в свою очередь, тоже собирается обручиться. Маршалл, которому уже исполнилось тридцать, казалось, был навеки обручен с издательством «Кинг и компания». Когда мы встретились наедине, чтобы подробно обсудить выход книжки, он отметил, что я сделала успехи в изображении людей.
Я
Стараюсь, но мне редко кто-то позирует.
Маршалл Кинг
Я… хм-м-м… я полностью в вашем распоряжении, мисс Тиддлер, если вам нужны натурщики.
Мне показалось, что где-то я уже это слышала. Потом вспомнила: то же предложение мне сделал мистер Эшли. Я молча улыбнулась, не ответив.
Маршалл Кинг
Отец вами восхищается, и я рад, что он согласился предложить более выгодный договор. Он рассказал, что вы предпочитаете правило ФШП правилу трех «К» и что вы сами объясните мне подробности…
Я замерла — улыбка застыла на губах.
Я
Хммм… Да-да. ФШП. Это… хм-м-м… Фантазия, широта взглядов и премудрость. Фантазия, основанная на широте взглядов и премудрости.
Маршалл Кинг
Вот как, прекрасно, фантазия, основанная… хм-м-м. Запишите, пожалуйста. Я тоже восхищаюсь вами, мисс Тиддлер, и хотел бы иметь возможность признаться…
В дверь кабинета, которую мистер Кинг-младший во время наших встреч оставлял для приличия приоткрытой, постучали. Заглянул клерк и сообщил, что печатник пришел «за оплатой».
Маршалл Кинг
(откланивается)Надеюсь, мисс Тиддлер, в скором времени мы продолжим беседу, а я тем временем скажу отцу, что я и сам нахожу правило ФШП весьма достойным.
Я хотела пустить трудно заработанные деньги на доброе дело, но не осмелилась одна вернуться в Бедлам и подкупить сторожа. Я не видела другого выхода, как снова прибегнуть к услугам мистера Эшли. Я не знала его адреса, но помнила, что он часто бывает у Лидии в особняке Хоуиттов на Кенсингтон-сквер. Кузина часто устраивала вечера, и мне не составило труда получить приглашение на один из них. Там я заметила кузину Энн в компании старого павиана в цилиндре — то есть джентльмена (чье имя опущу ради приличия), который разбогател на Бирже, содержал нескольких любовниц, дорого ему обходившихся, и собирался жениться, чтобы устранить эту статью расходов. Кузина выгуливала его на поводке в лондонском высшем свете, обещая выйти за него.
Мистер Эшли тоже оказался там; вид у него был, как и в прошлый раз, усталый. Лидия попросила его сыграть с ней в четыре руки на рояле, а Энн потребовала разыграть какую-нибудь сценку из романтической комедии. Старый павиан от души аплодировал молодой паре, флиртовавшей прямо у него перед носом, чем вызвал насмешки гостей. Я никак не могла понять, что за игру затеяли все вокруг, и, почувствовав себя несчастной, укрылась в оконной нише.
