Если бы он так сделал, то я бы не смог подобраться к телам бояр и получить доступ к их потокам. Поэтому я и решил атаковать немедленно. Пусть Морозов и хаосит с мертвой душой, однако он тоже человек. И все что он делает, поддается логике и здравому смыслу, в какой-то мере.
А значит, его энергетический источник не бесконечен.
Даже Морозову тяжело одновременно анализировать сильного противника, поддерживать щит от тонкой ауры Вельяминова и вдобавок контролировать самую неподатливую и непредсказуемую энергетическую субстанцию в мире.
Родовым взором я прекрасно видел, что хоть Морозов и не показывает вида, он расходует колоссальное количество сил просто на то, чтобы держать хаос под контролем. Поэтому действует так неторопливо. Поэтому дистанция его атак крайне ограничена.
Было бы куда проще противостоять ублюдку на открытом пространстве, но имеем то, что имеем.
Я ни за что не проиграю поганому хаоситу.
— Лучший учитель из тех, что видел мир, — спокойно отозвался я.
— Что ж, не переживай. Скоро ты с ним встретишься… на том свете, — с этими словами черная ряса боярина пошла волнами и начала медленно стекать с него, словно смола.
Показавшийся бледный торс был покрыт массивными черными точками. Почерневшие кончики костей неестественно торчали, прорезавшись сквозь плоть. Живот был вдавлен так глубоко, что сквозь него был заметен позвоночник.
Я ошибался. Существо, стоящее напротив меня, давно перестало быть человеком. Лишь оболочка без крови и большинства внутренних органов, чье существование питает исключительно хаотическая энергия.
Густая субстанция стала сочиться из черных точек, которые оказались вывернутыми наружу энергоканалами. Хаотическая энергия текла и текла из бледного тела Морозова, образовав под ногами боярина глубокую черную лужу, источающую зловещую энергию.
Ждать пока Морозов завершит задуманное я не стал и положил левую руку на голову мычащему нечленораздельные ругательства обездвиженному Головину. Растопыренные почерневшие пальцы все еще плохо слушались, но теперь хотя бы немного шевелились.
Пришлось немного повозиться, чтобы зафиксировать их на нужных точках мозгового энергоканала боярина Головина и активировать технику поглощения.
Перед совершением задуманного, я заранее оценил состояние бояр и убедился, что в них еще теплится жизнь и остатки энергии. Родовая сила Головина больше не слушалась лишенного рук боярина, но и без его команд пыталась продлить жизнь хозяину, сконцентрировавшись в двух жизненно важных энергоканалах.
Сердечном и мозговом. Если бы я вытянул последние потоковые крупицы Головина из его сердца, он бы тут же погиб и высвободил хаотическую энергию из своего тела. Я пока не мог ему этого позволить.
А без подпитки мозга Головин поживет еще пару минут. Как раз хватит, чтобы закончить бой с Морозовым.
Так или иначе ровно столько осталось до момента, пока боковые стены, пропитанные силой Вельяминова, не сомкнутся в расщепляющие смертоносные тиски.
Тускло-желтая энергия Головина поддалась на мой зов и потянулась из тела умирающего боярина в мою руку. Полумертвый боярин уже не соображал, что происходит и не мог сопротивляться. Головин и дышал то до сих пор только на энергии чистой ненависти, которая и питала остатки его потоковых частиц.
И ненависть эта была направлена не только на меня, но и на Морозова, который их предал, оставив на шее хаотическую метку. Именно это мощное и однозначное чувство Головина, направленное против Морозова, и помогло мне исполнить задуманное.
Я прогнал поток Головина через тело и, укрепив его накопленными в мне нейтральными частицами, напитал им один из двух оставшихся в наличии кинжалов и развернулся в сторону Морозова.
— А ты знаешь о истинном хаосе немного больше, чем я предполагал, — криво улыбнулся Морозов, — Я чувствую в тебе такую же тягу к запретным силам, как и у меня. Возможно, где-то существует мир, где ты выбрал правильную сторону и не сгинул словно загнанная в угол собачонка.
— Черноглазость смотреть мешает? Разве ты не видишь, хаосит, мы уже в таком мире, — парировал я, покручивая мерцающий желтыми искрами кинжал в руке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Наивный, наивный, юнец. Ты хорошо меня развлек, но твоя судьба предрешилась ровно в тот миг, когда ты собственноручно загнал себя в угол, — со словами боярина черная лужа под его ногами начала подниматься перед его лицом.
Не прошло и секунды, как все пространство постоянного сужающегося коридора накрыла вертикальная черная пелена истинной хаотической энергии. Пульсирующий вязкий прямоугольник заслонил собой Морозова и закрыл мне все пути к отступлению.
Из-за поврежденной руки я слишком долго возился с потоками Головина и не успел метнуть кинжал вовремя. А глядя родовым взором на уплотняющуюся с каждой секундой черную хаотическую пелену, я был уверен, что кинжал ее уже не пробьет.
— Умри, — холодным голосом раздалось в темноте и десяток черных стрел устремился в мою сторону.
Глава 36
Дальняя часть коридора и так тускло освещалась, но из-за черного полотна видимость снизилась практически до нуля. Невооруженным глазом совершенно невозможно было что-либо увидеть. Тьма хаотической энергии поглощала все частицы вокруг, оставляя лишь непроглядную тьму.
Поэтому техники ночного видения, подавляющее большинство которых рассчитано на взаимодействие с окружающими тебя частицами тоже не работали. Если бы не родовой взор Жуковых я был бы совершенно слеп в нынешней ситуации.
Лишь благодаря взору я смог увидеть пульсацию зеленой энергии Вельяминова, исходящую от стен. Так получилось, что только из-за того, что зеленая энергия Высших была способна противостоять истинной хаотической энергии я еще мог сражаться и не ослеп.
Отделившиеся от черной пелены стрелы я подметил в последний момент и не без труда увернулся от большинства из них. Ту единственную, от которой уйти физической возможности не было, я вынужденно отбил желтым кинжалом.
Она шла аккурат в сердце. Если бы жадный Морозов не утратил надежд сохранить в целости мой мозг и целился еще и в голову, мне бы было куда сложнее защититься.
Стрелы были сотканы из истинного хаоса. Поэтому позаимствованные у Головина потоковые частицы, которыми я напитал кинжал, были мгновенно поглощены. В считанные доли секунды ненасытный истинный хаос безошибочно определил источник и, словно акула на кровь, бросился на тело Головина.
Животный предсмертный крик, раздавшийся от пылающего в агонии боярина, пробирал до глубины души.
Ни одна моя пыточная техника не способна причинить подобные страдания и заставить человека издавать такие звуки. Я на своей шкуре ощутил, что боль, причиняемая истинным хаосом куда сильнее, чем любая известная человечеству.
На короткий миг, мне даже стало жалко Головина. Пусть он и боярская мразь, но тем не менее он человек. А ни один человек не заслуживает бесцельных страданий.
— Даже сейчас ты способен видеть мои стрелы, — леденящим голосом пропел Морозов, — твой мозг… нет… не только мозг… глаза. Вот оно что, родовое умение. Пожалуй, сохраню и их тоже. Воссоздать действие твоего взора в артефакте будет интересным вызовом. Спасибо, малец. Спасибо, что оказался на моем пути. Спасибо и прощай.
Едва стих надменный скрипучий голос Морозова, как черная пелена пошла мелкими волнами. Наконечники материализовывавшихся стрел из истинного Хаоса медленно вылезали наружу.
И на этот раз их было вовсе не десять. Я перестал считать на пятой сотне. Ублюдок решил покончить все здесь и сейчас. Хорошо. Так и быть. В эту игру можно играть вдвоем.
— Пожалуй, пора, — напряженно вздохнул я и нащупал за своей спиной медвежью рожу Салтыкова.
В отличие от Головина, остатки потоков этого боярина оплетали не мозг, а его челюсть, без подпитки которой, придавленный медведь не смог бы дышать. Плотно обхватив острый ледяной клык ладонью, я выдернул его с корнем и закрыл глаза.
