— А как же я? — удивился Леон. — Я ведь тоже ваш сын.
— Ты был рожден в Энигме искусственным путем, как там принято, — пояснил отец. — Такой метод используют, потому что для парадокса важно наличие самой встречи людей и полового акта. Как нам потом объяснили, это я заморозил свое семя, и через миллионы лет им воспользовались. Этой оговорки словно достаточно, чтобы мир не начал действовать.
— Я видел ее, — наконец признался парень.
Глаза матери замерли на парне, словно она схватила его взглядом.
— Где?
— В одном из миров, в котором побывал, — Леон решил умолчать о том, что также видел и в других мирах
— У нее все хорошо? — обеспокоено спросила мать. — Я ведь слышала, что очень тяжело расти человеку в мире, где он не был рожден.
— Хорошо, она в полном порядке. — Парень не хотел говорить о том, какой он видел Алисию.
— Так тяжело, и пусть я уже привыкла и смирилась, но внутри все еще сожалею, что мы так поступили, — рассеяно пробормотала она.
— Дорогая, она в порядке, и это главное, — успокоил отец и взял жену за руку. — Мы не могли поступить иначе.
— А вы не переживали, что я не смогу вернуться? — вдруг спросил Леон. — Я ведь мог погибнуть там.
Отец повернулся к нему.
— Переживали, конечно. Несчастный случай может случиться с каждым, и неважно, в каком мире. А вернулся бы ты в любом случае. Твоя мать поставила тебя в список наблюдения. Если бы ты пробыл там слишком долго или мы сделали запрос, службы нашли тебя и вернули. Несколько дней назад мы догадались, что ты покинул это измерение. Нам сообщил некий мистер Маклай. Сказал, что встретил незарегистрированного.
— Да, — поддержала мужа Джулия, — много людей из Энигмы путешествуют и работают в разных измерениях. Может быть, ты даже видел кого-то. Признаться, они не всегда хорошо маскируются под местных жителей. В любом случае, отследить тебя мы можем.
Наступила минута молчания. Каждый думал о своем, переваривая значимость разговора. Он получил столько ответов на вопросы, которые даже не задавал, что ему показалось, эта информация стала давить на него. Болела голова. Дождь никак не прекращался и заливал улицу, разгоняя народ по домам.
— И что теперь? — спросил парень.
Отец пожал плечами.
— Поедем домой.
Глава 36
Важно то, сколько ты найдешь общего…
Грусть одиночества порой велика,
Словно моря поверхность бесшумная гладь.
Спустя годы, дни и века
Все так же его будет ждать
По дорожке, выложенной плиткой, среди узких улочек большого города шли старик в длинном кожаном плаще и пес, одетый в джинсовый костюм. Ранее утро, воздух был сыроват от росы и тумана, а солнце пряталось за облаками. Это был мир, в который попал Леон, выйдя из электрички. Тот, где жила Мелани.
— Мы сможем ее найти? — спросил Грег.
— Только если она никуда не переехала. Но мне кажется, она все там же. Она такой человек, что сама в жизни менять ничего не готова, только Ворону удалось хоть как-то ее мотивировать.
Они прошли мимо Дженга-башни, бросив на нее боязливые взгляды. Конечно, опасность, что не так давно их преследовала, исчезла, однако, как всегда бывает в таких случаях, сознание само решает, чего опасаться, а чему доверять. Башня была тем, что вызывало опасения.
— Какая ирония, — задумчиво сказал Грег, — сначала я, а теперь мы вместе возвращаемся туда откуда начинали.
— Прошлое нас преследует, — заметил пес. — Иногда кажется, оно осталось позади, но на самом деле это как игра «Змейка». Знаешь такую? У нас была в подвале, на автоматах. Ты управляешь ей и чем дальше продвигаешься, тем длиннее становится хвост. И вот я тут представил: есть вещи, о которых мы думаем, что оставили позади, что они уже не коснутся нас, но в жизни появляется новый поворот, и мы узнаем, что перед нами лежит наш собственный хвост — наше прошлое.
— Понимаю, я совсем недавно с таким уже столкнулся, и, знаешь, он не показался мне таким уж серьезным препятствием. Ты точно помнишь, где жил?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Конечно помню, да и потом, не забывай, старый, я пес. Обоняние у меня хорошо развито. — Джек начал, фыркая, втягивать воздух.
— Вот ты тут демагогию разводишь, — сказал волшебник. — Прошлое, настоящее. Судьба — штука сложная, если знать, что будет, пропадет чувство, что есть выбор.
— Ее запах свежий, не так давно она тут была. Я раньше избегал этих мест. Не хотел вдруг ее встретить. Понимаешь, я ведь чувствую, что виноват. Мне не стоило ее покидать тогда. Я был единственным, что связывало ее с любимым. Хотя, дай подумать, хм-м, а может, она вовсе и не любила его?
— Ты так думаешь? Временное увлечение? Что ж, такое бывает, не спорю. — Грег достал из кармана блокнот.
— Я не знаю, — Джек остановился, — все может быть.
— Но мне кажется, все-таки любила. — Старик помахал блокнотом.
— Это не ее записи, наверняка сказать невозможно. — Мопс носом водил по воздуху. — Туда, — указал он лапой.
Грег последовал за псом, который, ведомый запахом, засеменил вдоль улицы. Он пробежал до последнего подъезда небольшой стеклянной многоэтажки. Грег не торопливо следовал за ним.
— Я правда не понимаю, зачем мы идем к ней, — заворчал Джек. — Лично я не против, только вот чувство такое странное. Знаешь, возвращаться в особые места, словно самого себя встречаешь. Не в прямом смысле. А как будто там мысли мои остались, и вот я вернусь, а они в голову полезут. И одновременно хочу этого и против.
Грег помотал головой и спрятал дневник в один из многочисленных карманов куртки.
— Скоро поймешь зачем мы здесь. Или уже сообразил?
— Ничего я не понял, ну мы встретим ее, спросим про Ворона, только она толком ничего и не знает. Любила его когда-то, или подожди… ты думаешь, она что-то про часы знает? — Джек подбежал к двери подъезда.
— В дневнике написано, что они были утеряны. — Мопс попробовал открыть дверь лапой. Оказалось, что ему это не под силу, и он отошел.
— Они могут быть у нее. Да, я так думаю.
Волшебник открыл дверь, с которой не справился его друг.
— Весьма вероятно. — Пес пулей влетел вперед волшебника и развернулся. — Ироничненько, — издевательски оскалился он.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты ведь говоришь, она все еще любит Ворона. Прямо как ты любишь свою Перпатону. Аха-ха, ну вы даете!
Грег промолчал и последовал за другом. Они двинулись вверх по хорошо освещенной лестнице. Кругом был все тот же минималистичный дизайн: серо-голубые стены, металлические перила и одинаковые двери квартир.
— Вот до чего ваша любовь доводит. Одни только от нее беды, — добавил, запыхаясь, Джек. — Подъемы всегда были моим слабым местом.
— Какая квартира? — угрюмо спросил волшебник.
Пройдя несколько пролетов, друзья остановились у двери с номером тринадцать.
— Здесь.
— Признаться, ты действительно уникальный. Эта твоя способность… Я говорю сейчас про возможность чувствовать порталы. Останься ты тогда с ним, как бы все могло быть?
— Не хочу даже думать об этом. Ой, мне не по себе. Я плохо с ней поступил, что мне ей сказать?
— Не переживай, уверен она не держит зла. О да, пришла твоя очередь окунуться в прошлое, — сказал Грег, ища дверной звонок. Его не было.
— Зла нет. Обиду — может быть. А это, знаешь, как будто еще хуже. Лучше бы злилась, правда. Сделать больно хорошему человеку — себе в сердце иглу загонять
— Какие эпитеты…
Старик не успел договорить, потому что дверь открылась. За порогом стояла худая женщина с темными волосами, собранными в хвост. Одета была по-домашнему, в потрепанный старый спортивный костюм. Она смотрела на них совершенно безучастными глазами, а потом развернулась и пошла вглубь квартиры, оставив дверь открытой. Это был жест того, что она не против их визита, но уже ничего не ждет. Друзья тихо вошли внутрь. Квартира была пустая и холодная. Голые стены, маленький телевизор в углу. Кровать отсутствовала, вместо нее прямо на полу лежал матрас. Казалось, хозяйка квартиры лишь несколько дней назад заехала сюда и не успела перевести вещи. Но жила она тут уже более пяти лет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
