того же инцидента. Семь лет назад.
Я замираю на средней пуговице. Три пули в спину — это не обычная перестрелка. Это была казнь.
— Кто это сделал?
— Старый дон отдал приказ, — говорит он. — Но исполнил его один из капо.
— Почему?
— Предыдущая верхушка стала жадной. Они решили оставить львиную долю денег себе.
Безумие какое-то. Я же не могла неправильно понять.
— Они воровали у семьи?
У семей «Коза Ностра» очень строгий порядок работы, основанный прежде всего на доверии. Доны и капо отвечают за организацию бизнеса, но они имеют право только на часть прибыли. Оставшиеся деньги распределяются между всеми остальными членами, вплоть до рядовых бойцов. Размер доли зависит от положения человека в организации, но дон и капо никогда не берут более сорока процентов от общего дохода. Я не знаю, сколько человек в нью-йоркской семье, но в Чикаго их было не меньше сотни.
— Да, — говорит он. — И я об этом узнал.
— Значит, они решили тебя убить?
— В конечном счете, да. — Он наклоняет голову и касается своей щекой моей. — Сначала они пытались вовлечь меня в свою маленькую схему. Я тогда был капо и уже начал развивать свой строительный бизнес. Он приносил большие деньги.
— Что случилось?
— Я отказался. Они попробовали дать мне шанс, чтобы я передумал. — Сальваторе проводит пальцем линию вдоль моей челюсти. – Старались с большим энтузиазмом.
— Твоя рука? — спрашиваю я и кладу свою ладонь поверх той, что ласкает мой подбородок.
— И нога.
— Господи, Торе. — Я моргаю, чтобы сдержать слезы. — Как кто-то может выжить после такого?
— Нино нашел меня на складе, куда меня пригласили на «встречу». У него привычка следовать за мной, даже когда я говорю ему не ходить. Когда меня выписали из больницы, Артуро помог мне залечь на дно, пока я не поправился настолько, чтобы снова обсудить этот вопрос с доном и капо.
— И что ты им сказал?
— Ничего особенного. Я только показал, где они ошиблись. — Он прижимается губами к моим пальцам. — Когда ты хочешь убить человека, нужно стрелять в голову.
— Ты убил дона?
— И всех шестерых капо.
По спине пробегают мурашки. Трудно смириться с тем, что мне нравится человек, который олицетворяет собой все то, от чего я хотела убежать.
— Торе?
— Да?
— Сколько людей ты убил? — я шепчу. — Самолично.
Он проводит пальцем под моим подбородком и поднимает мою голову. Наши взгляды встречаются.
— Ты правда хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос, cara?
Я смотрю в глубину янтарных глаз и, чувствуя себя самой большой лицемеркой на свете, медленно качаю головой. Нет, я не хочу знать. Но не потому что боюсь, что от этого Сальваторе станет мне меньше нравиться. Боюсь, что он будет нравиться вне зависимости от ответа.
Глава 20
— Вот так потеха, — произносит Пиппа, оглядываясь через плечо на Стефано и Винченцо, которые идут в нескольких шагах позади нас. Еще два телохранителя следуют чуть поодаль.
— Ага, а то я не знаю, — вздыхаю я и поворачиваюсь, чтобы войти в следующий бутик.
— Мне кажется, что за нами должна следовать еще и съемочная группа, — хихикает Пиппа. — Зачем нужны четыре телохранителя? Ты же сказала, что твой муж — бизнесмен, а не президент.
— Он немного экстравагантен. — Я подхожу к вешалке с платьями и достаю из сумочки телефон, чтобы позвонить Сальваторе.
— Милена.
— Я звоню по поводу платья для свадьбы Рокко. Как думаешь, серое подойдет? — спрашиваю, глядя на длинное и струящееся платье. — Или лучше выбрать что-то более яркое?
— Можешь надеть все, что хочешь, лишь бы это прикрывало твою задницу.
— Ну, спасибо, сладкий, ты мне очень помог. — Я фыркаю и обрываю связь.
— Он тебе очень нравится, — комментирует Пиппа, глядя мимо меня на платье. — Ты уже третий раз звонишь ему с тех пор, как мы начали ходить по магазинам.
Вообще-то, четвертый. Я звонила ему, пока она была в туалете.
Прошло две недели с тех пор, как Сальваторе попросил меня звонить ему всегда, когда мы не вместе.
Вначале я не отличалась пунктуальностью. Он никогда не комментировал это и не отчитывал меня за опоздания с «отметками». Думаю, Сальваторе было неудобно просить меня отмечаться, но я заметила, что каждый раз, когда опаздывала, в его голосе слышалось легкое напряжение, словно он на взводе. После этого решила проявлять больше пунктуальности.
— Ага. — Я киваю. — Очень нравится.
Это правда. Странно это или нет, но мне нравится проводить время с Сальваторе. Я даже не обращаю внимания на его причуды. Если бы не его настойчивое требование, чтобы я не работала, то не затаила бы обиду на этот брак, по расчету или нет.
— Черт, — бормочу я, неся платье к кассе. Кажется, я влюбилась в своего мужа.
После чашечки кофе в торговом центре мы высаживаем Пиппу у ее квартиры и едем домой. Машина въезжает в гараж, и пока я достаю телефон, чтобы позвонить Сальваторе и сказать, что вернулась, двери лифта открываются, и появляется он. Я тянусь за пакетами с покупками, которые лежат рядом со мной на заднем сиденье, как дверь открывается, и Сальваторе проскальзывает внутрь.
— Вон! — рявкает он водителю и Стефано, сидящим на переднем сиденье.
Как только они выходят из машины, муж обхватывает меня за талию, притягивает к себе на колени и утыкается носом в мои волосы. Я пытаюсь повернуть голову, но он лишь крепче держит меня за талию, прижимая к себе.
— Четыре часа, Милена, — шепчет он мне на ухо.
— Я звонила тебе каждый час.
— Знаю. — Он прижимается лицом к моей шее и вдыхает. — Ты считаешь меня сумасшедшим?
— Немного? — Я фыркаю, обнимаю его за шею и приникаю губами к его губам.
— Это проблема?
— Не совсем. — Я пожимаю плечами и целую его. Это должно меня волновать. Но дело в том, что меня не
