к ней ртом, и поднимает на меня глаза.
— Попробуй остановить меня. — Милена ухмыляется. — И посмотрим, что произойдет.
С этими словами она обхватывает губами головку, беря член тонкими пальчиками. Она начинает медленно, облизывая чувствительную нижнюю зону, посасывая верхушку, затем заглатывая все больше и больше в свой горячий рот. Постепенно темп убыстряется, и я хватаю ее за волосы, наблюдая за тем, как она берет в рот. Я пытаюсь сдерживаться, но понимаю, что не могу. Одного вида Милены, стоящей на коленях между моих ног с членом во рту, более чем достаточно, чтобы я кончил, и когда она крепко сжимает и втягивает щеки, взрываюсь у нее во рту.
Держа ее за спутанные волосы, я поднимаю ее голову, пока наши глаза не встречаются.
— Глотай, — приказываю я.
Она ухмыляется и выполняет приказ. Самое сексуальное из всего, что я когда-либо видел.
Я веду пальцем по груди Сальваторе, обвожу его твердый живот, затем целую его в плечо. Его рука обхватывает меня, прижимая ближе.
— Бьянка написала мне сегодня. — Я снова скольжу пальцем вверх по его груди. — Петров благодарит за информацию об албанцах.
— Я бы не хотел оказаться сейчас на месте Душку. — Левой рукой он убирает пряди волосы, упавшие мне на лицо, за ухо, затем кладет руку на живот.
— Все еще болит? — спрашиваю я и перевожу палец на его руку, проводя линию по одному из заметных шрамов на ней.
— Иногда.
— Сколько переломов?
— Врачи не смогли определить. — Он поворачивает руку и переплетает свои пальцы с моими. — Я научился стрелять правой. Сейчас стреляю даже лучше, чем левой. Но почерк у меня отвратительный. — Он смотрит на меня сверху вниз. — Как и печатаю, ты, наверное, заметила.
— А нога? Огнестрельное ранение в икру редко требует ампутации.
— Мне стреляли один раз в лодыжку и два раза в голень, с короткого расстояния, — говорит он. — Шансов на спасение не было.
Я закрываю глаза и зарываюсь лицом в его шею.
— Пообещай мне кое-что.
— Что?
— Я тебя умоляю, постарайся больше не попадать под пули.
— Я же не бегаю с мишенью на спине, Милена. — Он мягко целует меня в макушку.
— Да, это так, — бормочу ему в шею. — Я спросила Нино, почему за тобой нет охраны. Он сказал, что ты не позволяешь.
— Если кто-то захочет убить меня, он это сделает. С охраной или без.
Я вскидываю голову.
— Так ты что, так и будешь делать то, что делал до сих пор, и ждать, пока это произойдет?
— Нет. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы убить их первым.
— Тогда, черт возьми, старайся лучше!
Сальваторе с интересом рассматривает меня.
— Ты сильно расстроишься, если меня убьют?
— Черт возьми, Сальваторе! — огрызаюсь я. — Сильно ли я расстроюсь? Ты серьезно?
— Да. Я хочу знать.
— Ты хочешь знать. — Я моргаю, не веря своим ушам. — Он хочет знать, сильно ли я расстроюсь, если его убьют.
— Это простой вопрос, cara.
Ему нужно проверить голову.
— Да, я бы сильно расстроилась. — Я качаю головой в разочаровании. — А ты бы расстроился, если бы меня убили?
Сальваторе замирает.
— Никогда. Больше. Не спрашивай об этом.
— Ты первый начал с идиотских вопросов. — Я беру его лицо в руки. — Больше никаких огнестрельных ранений. Обещай мне.
— Я постараюсь.
Я вздыхаю и закрываю глаза. Он постарается. Отлично.
— Значит, ты начнешь брать охрану?
— Нет.
Ну конечно же, нет.
— Тогда разберись с ирландцами, — говорю сквозь сжатые зубы и прижимаюсь губами к его губам. — Я хочу, чтобы они умерли.
— Я уже работаю над этим. — Он берет прядь моих волос и наматывает ее на палец. — Почему ты вдруг стала такой кровожадной?
Я смотрю на него, поражаясь его невежеству. У него и правда проблемы с восприятием и пониманием некоторых вещей, если он не видит, что я в него влюблена.
— Наверное, это ПМС. — Я вздыхаю, надеясь, что он примет ответ и больше не будет задавать мне вопросов, и кладу голову ему на грудь.
Сальваторе опускает руку мне на затылок и скользит вниз, слегка касаясь кончиками пальцев моей кожи. Я закрываю глаза и наслаждаюсь ощущениями. Когда его рука останавливается на моей шее, я уже наполовину засыпаю.
— Я купил тебе кое-что, — произносит он серьезным голосом. — Но если тебе не понравится, верну его обратно.
— Ты не умеешь дарить подарки, — бормочу ему в грудь.
— Я знаю. — Он зарывается пальцами в мои волосы. — Хочешь посмотреть?
— Оно стоило миллион долларов? Подсказка для тебя: если ответ «да», то можешь забрать сразу же.
— Нет.
— Хорошо.
— Он в моем пиджаке. Я сейчас вернусь.
Я наблюдаю, как он берет костыли, встает и уходит к двери. Пользуясь случаем, разглядываю его упругую задницу, обтянутую черными боксерами. Очень даже неплохую. Сальваторе спит в одних трусах, и я это искренне одобряю.
Он возвращается спустя несколько минут, бросает пиджак на кровать и садится. Достав красную бархатную коробочку, он кладет ее рядом со мной на подушку. Я сажусь, открываю коробочку и вижу простой золотой браслет. Он толстый, но в то же время изящный.
— Какая прелесть, но ты не должен покупать мне украшения. Ты же знаешь, я редко их ношу. У меня даже не было возможности надеть тот невероятно роскошный браслет, который ты купил на аукционе.
Он напрягается рядом со мной.
— Мне нужно, чтобы ты носила этот, — говорит он. — Всегда.
— Хорошо. — Я пожимаю плечами и открываю застежку, чтобы его надеть.
— В нем GPS-чип, — добавляет он, и я поднимаю голову.
Сначала Милена молчит, а потом переводит взгляд с меня на браслет в своей руке.
— Почему?
— Мне уже недостаточно звонков. Я сегодня чуть с ума не сошел, пока ты была с Пиппой. Еле высидел совещание,
