Но предпринимая слабые попытки скинуть покрывала, я почувствовала привкус земли во рту и холодную, влажную поверхность под собой.
«Как странно, — подумала я удивленно, хотя стук в голове и мешал мне ясно мыслить. — Кажется, я не в постели. Но если это не мое одеяло, зачем им тогда меня обмотали, даже накрыли лицо?»
Я попыталась освободить ногу и ударилась пальцами о камень. И тогда сквозь ткань и пыль я почувствовала одуряющий аромат разложения, резкий и сладковатый. Неожиданно память вернулась ко мне, и я вспомнила о нападении на меня Ренальдо и об охватившем и никогда прежде не испытываемом мною ужасе.
Святые угодники, я в склепе, завернутая в ткань и засунутая в углубление, вместе с другими покойниками семейства Сфорца!
Я закричала. Во всяком случае, попробовала, но ткань, закрывавшая лицо, и пыль, внезапно забившая легкие, заглушили мой крик. Мой полный страха вопль обернулся приступом кашля, тут же перешедшим в рыдания.
«Прекрати! — велела мне та часть сознания, которая еще могла рассуждать. — Подумай, что бы учитель предпринял на твоем месте. Он бы точно не лежал здесь, скуля от страха».
Замедлив дыхание, я замерла и принялась обдумывать свое положение. Пелены, сковывавшие меня, начали благодаря моим стараниям слабеть, и я непременно освобожусь от этого самодельного савана, как только выберусь из ниши. Потом мне останется только добыть огонь и добраться до двери гробницы. Как я выберусь, не знаю… но выход найду.
Я попыталась вспомнить внутреннее расположение склепа, чтобы понять, где нахожусь. Скорее всего, я лежу не в той нише, где мы нашли Лоренцо. Иначе бы Ренальдо, решив проведать своего мертвого приятеля и не обнаружив его там, знал, что меня следует перенести в другое место. Но где же я?
Я вспомнила, что ниши в стенах гробницы расположены в три ряда. Нижний находился всего в нескольких сантиметрах от пола, самый высокий — выше человека на голову. Центральный же — между ними. Ренальдо вряд ли стал поднимать мое бесчувственное тело на самый верх или, опустившись на колени, засовывать меня в одно из нижних углублений. Итак, мне осталось…
— Среднее, — прошептала я камням наверху.
И если я смогу двигаться, мне удастся, высунув ноги и туловище, опустить их на грубый каменный пол. Но двигаться так трудно даже тогда, когда на тебе нет пут. Со связанными же руками, лишенная опоры, если не буду осторожна, я скачусь с каменного ложа и просто шлепнусь на землю. Правда, падением это вряд ли назовешь, но даже с такой небольшой высоты удар, в лучшем случае, будет болезненным. В худшем, я могу удариться головой об одну из каменных гробниц и погибнуть.
«Конечно, — угрюмо подумала я про себя, — я могу просто улечься на каменном ложе и подождать, пока кто-нибудь найдет меня… хотя к тому моменту, когда учитель додумается искать меня здесь, я уже умру от голода и жажды».
Я слепо двигалась ногами вперед к отверстию ниши и вдруг почувствовала, что они повисли над ее краем… в течение нескольких секунд я не могла ответить на вопрос, висят ли они над тем, что можно сравнить с широкой расселиной, либо же находятся всего в нескольких дюймах от спасения. Я осторожно переместилась вбок, и следом мои ноги. Теперь они были согнуты в коленях, и, чуть выпрямив их, мне удалось коснуться пола гробницы. «Моя догадка оказалась верна», — облегченно вздохнув, подумала я.
Выбраться полностью из узкого отверстия оказалось задачей более трудной, потребовавшей большей ловкости, но уже через мгновение мне удалось вылезти из моей гробницы и опуститься коленями на ее влажный пол.
Приложив еще немного усилий, я освободила руки и вскоре вырвалась из грубой оболочки, как рожденный ночью мотылек. Но, хотя на моем лице и не было больше пелены, я ничего не видела вокруг себя. В гробнице было так темно, что у меня вдруг закружилась голова, и я бы упала, если бы уже не сидела на земле.
Я откинулась назад и прислонилась к стене, крепко упершись руками и ногами. Сидя там, я решила осмотреть себя. Правда, Ренальдо не вспорол мне живот, но его лезвие, пробив самодельную кольчугу из ткани и конского волоса, должно быть, оцарапало меня, так как тело в этом месте жгло огнем.
Я осторожно просунула руки под ткань, желая узнать, не угрожает ли моей жизни нанесенная рана. Хотя при прикосновении к ней меня обдало огнем, у меня с души упал камень, поскольку я, видимо, потеряла не так уж много крови. Что касается удара по голове, то после него осталась ноющая шишка, тоже вряд ли грозящая мне гибелью.
Впрочем, причиной смерти могла стать и окружающая обстановка. Ночная прохлада так глубоко проникла в каменные стены гробницы, что я дрожала не только от боли и страха, но и от холода. Более того, запах разложения был такой сильный, что я боялась, что меня вырвет. И, хотя все, за исключением меня, обитатели склепа были мертвы, в гробнице слышался слабый шум, возможно, эхо от моего прерывистого дыхания либо, быть может, это гудела моя разбитая голова.
Но когда головокружение стало проходить, начал стихать и шум. И поскольку выяснилось, что я довольно крепкого сложения и могу спастись сама, я поставила перед собой задачу найти свечу.
Я протянула руку к поясу жакета и чуть не заплакала от облегчения, когда нащупала на нем кошель. Дрожащими пальцами я вытащила то, о чем молилась: свечной огарок и две неиспользованные серные спички, которые я засунула туда еще в ту ночь, когда впервые явилась сюда.
Но как без источника огня зажечь спичку и свечу?
— Думай, — прошептала я темноте. — Что сделал бы Леонардо на твоем месте?
В следующее мгновение пришло решение… я вспомнила один из опытов Леонардо, которые он имел обыкновение показывать нам в мастерской в редкие свободные минуты. В тот раз он продемонстрировал, как зажечь спичку без помощи уголька или пламени. Учитель взял молоток и принялся бить по металлическому диску, каждый раз ударяя по одному и тому же месту. Через минуту он знаком подозвал к себе Паоло и велел ему приложить к тому месту палец. Юноша повиновался и тут же с воплем отдернул руку, жалуясь, что обжегся.
Ухмыляясь, Леонардо вновь застучал молотком. Спустя полминуты он положил молоток и поднес головку спички к тому месту, где Паоло обжег свой палец. К нашему изумлению, спичка вспыхнула, словно он коснулся ею уголька.
Разумеется, у меня нет молотка… но, может быть, я найду то, чем можно бить по единственному флорину, который я, следуя наставлению батюшки, всегда носила при себе!
Положив свечку и спички, чтобы не потерять их в темноте, обратно в кошель, я принялась тщательно щупать вокруг себя. В столь древнем склепе мне конечно же попадется какой-нибудь металлический предмет. Кусок цепи, возможно, ржавая скоба, быть может, нагрудник.
После нескольких минут безумных поисков мои пальцы наконец натолкнулись на какой-то предмет, напоминающий металлическое звено. Молясь о том, чтобы это был декоративный элемент из железа, а не браслет, соскользнувший с иссохшей руки, я надела его на камень, найденный мною и, должно быть, выпавший из стены. Придав металлическому кругу дополнительный вес, я получила самодельный молоток.
Усевшись со скрещенными ногами на землю и достав из кошеля свечной огарок и спички, я осторожно поместила их между ногами. Вновь засунув руку в кошель и вытащив флорин, я положила его перед коленями. Держа в руке камень с металлическим ободом, я быстро помолилась и принялась ритмично бить камнем по монете.
Уже через несколько ударов у меня заболела рука, но я продолжала упорно считать каждый удар, пока не досчитала до пятнадцати. Затем, застыв с камнем в руке, я дотронулась пальцем до монеты. Ее поверхность и впрямь нагрелась, удовлетворенно подумала я, но она еще не обжигает и тем более спичка не вспыхнет от нее.
Я снова принялась бить… на сей раз быстрее. От камня полетели осколки, но я остановилась только тогда, когда по лицу крупными каплями потек пот и мои натруженные пальцы запросили пощады. Я опять дотронулась до монеты и тут же отдернула палец назад. Жжет! Я схватила одну спичку и приложила ее к металлу.
Ничего.
Закусив губу, я снова принялась бить по монете, гадая, успеет ли монета достичь необходимой для моей цели температуры, прежде чем оба металлических предмета превратятся в ничто. Но это единственный способ добыть огонь, угрюмо напомнила я себе. Без света я буду просто бесцельно слоняться по гробнице до рассвета, когда, возможно, луч солнца проникнет внутрь погруженного во тьму склепа. Но к тому времени архиепископ будет уже давно мертв… и Леонардо, возможно, тоже. Я не буду ждать до утра и покину свою тюрьму сейчас.
Моя рука налилась свинцом, и каждый удар отдавался болью. Тем не менее я упорно била по монете, потеряв счет ударам, но не сдаваясь. И вот когда я не смогла снова поднять руку, я взяла спичку и приложила ее к раскаленной поверхности монеты.
