Он понимал, что не справедлив к Гианэе. Ее поразительное, до тождества, внешнее сходство с людьми часто заставляло забывать о том, что это человек иного мира, рассуждающий иначе, думающий иначе, ведущий себя иначе. Ее поведение продиктовано другими взглядами, представлениями, понятиями, совсем иным воспитанием. В чем же можно было обвинять Гианэю? В том, что она не такая, как люди Земли? Она и не могла быть такой.
Был момент, еще на Земле, когда Муратов подумал, что слова Гианэи «спасаю вас» вызваны не опасением за судьбу людей, а инстинктом самосохранения. Ведь, живя на Земле, Гианэя разделяла любую участь человечества Земли. Но сейчас он понял, что она была тогда искренна. Ее собственная участь ей безразлична. Если бы это было не так, Гианэя сказала бы все немедленно.
— То, что сделал Рийагейа, оказалось напрасным, — задумчиво произнесла Гианэя, очевидно думая вслух. — Но так и должно было случиться.
Муратов расслышал эти слова, хотя они и были сказаны очень тихо.
Он не задал напрашивающегося вопроса, — она говорила не ему, а самой себе.
И вдруг он осознал, что Гианэя сказала эту фразу по-испански.
Он еще не успел до конца понять все значение этого факта, когда Гианэя резким движением бросилась в воду. Брызги окатили его с головы до ног.
— Вам нет причин волноваться, — крикнула она, уплывая. — Марина говорила мне, что вы справитесь с любой опасностью.
6
Несколько минут Муратов машинально следил за Гианэей. Он первый раз видел, как она плыла, и невольно залюбовался красотой ее движений. Играя в поло, Гианэя плавала иначе.
Но его мысли были далеко.
Она сказала самой себе, подумала вслух — и сделала это на земном языке!
Люди иногда произносят свои мысли вслух, когда глубоко задумываются. И в самом факте, что Гианэя, очевидно, не заметив этого, выразила свои мысли словами, не было ничего удивительного. Но почему она «подумала» на испанском языке? Было гораздо естественнее, если бы она сказала эту фразу на своем. Человек всегда думает на своем, а не на чужом языке.
Муратов чувствовал, что стоит на пороге какого-то очень важного открытия.
«Выходит, — думал он, — что испанский язык знаком Гианэе очень давно, может быть, с детства. Она его так хорошо знает, так привыкла к нему, что даже может на нем думать. Это странно и необъяснимо. Но примем это как факт. Гианэя явно не разбирается в технических вопросах, плохо знает цель их прилета в Солнечную систему. План ее соплеменников известен ей только в общих чертах. Почему это так? В космический полет не возьмут ненужного члена экипажа. Зачем-то она была им нужна. Зачем? Только одно могло сделать ее полезной — знание ею языка Земли, испанского языка. Гианэя должна была служить им переводчицей! Но тогда получается, что экипаж погибшего корабля намеревался высадиться на Земле, а не только на Луне, где, по их мнению, людей еще не было. Чрезвычайно важный вывод!»
Муратов чуть не бегом бросился на поиски Стоуна. Он нашел начальника экспедиции в обществе Сабо, Токарева и Вересова.
— Послушайте, товарищи! — В своем волнении Муратов даже не заметил, что прервал что-то говорившего Стоуна на полуслове. — Я могу сообщить вам очень важную новость.
Он передал подробно весь свой разговор с Гианэей и свои мысли.
— Получается, — закончил он, — что они не только намеревались осуществить свой план, но и какое-то время провести на Земле. Как же это согласовать?
Сообщение Муратова произвело большой эффект. Стоун в волнении вскочил с кресла.
— Вы правы, тысячу раз правы, — сказал он. — Мы глупцы, что не поняли этого раньше. Вся ситуация меняется. Если Земле грозит опасность, то, как бы она ни была страшна, это не катастрофа. Их план осуществится не мгновенно, для него нужно время. И достаточно длительное. А тогда и страшного ничего нет. Мы справимся с любой опасностью — (Стоун, не зная этого, повторил только что сказанные Гианэей слова). — Спутники будут уничтожены в ближайшие часы. Вы трижды молодец, Муратов! Другой бы не обратил внимания на то, что Гианея думает по-испански. Она явно знает этот язык с детства, это совершенно очевидно. И, значит, с детства предназначалась для роли переводчицы. Вспомните, она как-то сказала, что прилетела на Землю почти против воли.
— Если все это так, — сказал Токарев, — то зачем было Рийагейе уничтожать корабль и самого себя? Если он был друг Земли, логичнее было явиться к нам и предупредить об опасности.
— Да, если он мог это сделать, — отозвался Сабо. — Мы ничего не знаем, вот в чем горе.
— При этом нельзя забывать и о том, что все наши предположения могут оказаться совершенно ошибочными, — сказал Стоун. — Возможно, что корабль не был уничтожен, а все же погиб по несчастной случайности.
— Нет, невозможно, — возразил Муратов, немного подумав. — Гианэя сказала: «То, что сделал Рийагейа, было напрасным». Почему напрасным? Да потому, что спутники все равно получили приказ действовать. Это опять-таки вытекает из ее же слов.
— Она может и сама ошибаться, — с обычной упрямой манерой сказал Стоун.
Но, как выяснилось очень скоро, Гианэя не ошибалась.
Сообщение Седьмой лунной экспедиции было встречено на Земле с вниманием, но без особой тревоги. Те, кому это полагалось, обсудили полученное известие и пришли к выводу, что самой Земле, то есть тому, что было построено на ней людьми, никакая опасность угрожать не может. Что могли сделать огромной планете два маленьких «яйца» по сорок метров в длину, чем бы они ни были начинены. Даже взрыв обоих спутников, в сотни раз превосходящий по мощности их полную аннигиляцию, на том расстоянии, на котором оба спутника держались от поверхности Земли, не причинил бы ни малейшего разрушения. Речь могла идти только о том, что на спутниках заложено что-то вредное для населения Земли, скорей всего, источники какого-то мощного излучения, действующего на живые организмы. Да и то только в том случае, если действительно было задумано причинить людям вред, в чем многие все еще сильно сомневались.
Но словам Гианэи не было оснований не верить. Тревожный сигнал был получен, и надо было принять меры защиты.
Они были приняты быстро и оперативно.
Космическая служба получила приказ немедленно отправить звездолет «Герман Титов» в погоню за спутниками и уничтожить их. Только на этом корабле давно уже были установлены антигазовые катапульты. Оборудовать еще один корабль в помощь «Титову» не было времени.
Радиообсерватории и станции космических лучей усилили наблюдение за всеми излучениями, идущими к Земле из космоса.
И буквально через считанные минуты после получения радиограммы о вылете с Луны обоих спутников-разведчиков (их продолжали так называть по старой привычке) они были «схвачены» зоркими лучами локаторов, объективами визуальных телескопов, мощными щупальцами гравиометров, размещенных на многочисленных искусственных спутниках Земли.
И, вылетев со своей лунной базы, оба «яйца», пестрые с одной стороны и по-прежнему невидимые с другой, смогли летать всего несколько часов.
В этом отношении Седьмая лунная экспедиция «спугнувшая» спутников, оказалась очень полезной. «Яйца» не успели даже разойтись в пространстве, а были настигнуты «Титовым» почти в одном и том же месте — над меридианом Гавайских островов.
В этот момент над Тихим океаном стояла глубокая ночь. И очень немногие люди увидели ярко блеснувшие молнии аннигиляции, возвестившие, что оба спутника иного мира перестали существовать.
Успели ли они выполнить в какой-то мере свое назначение? Или погибли бесполезно для своих хозяев?
Ответ на этот вопрос был получен через два часа после их уничтожения.
И на оба вопроса пришлось дать положительный ответ.
Спутники успели причинить, хотя и небольшой, но вред. Пришлось принять меры к очищению атмосферы и прибегнуть к медицинскому вмешательству по отношению к тем, кто оказался затронутым излучением со спутников. Смонтированные на них установки, видимо, начали действовать сразу же после вылета с Луны.
Но спутники не выполнили своего назначения в полном объеме. В этом смысле они погибли бесцельно.
Скорей, чем ожидалось, люди узнали, что им грозило, чем хотели поразить население Земли соплеменники Гианэи.
И ясной стала их цель.
Те, кто был в курсе событий, а таких пока еще было немного — ведущие ученые, сотрудники космической службы, персоналы обсерваторий, — невольно улыбнулись.
Слишком очевиден был грубейший просчет, слишком низко оценивали науку и технику Земли соплеменники Гианэи. Если даже они были в первый раз на Земле в средние века, они должны были принять во внимание законы развития общества, которые не могли быть им неизвестными.
Но они ничего не предвидели и потому просчитались.
