– Что там? – спросила я измученно, когда меня усадили в кресло в соседней комнате. Видимо, как раз Свету временно принадлежавшей.
– Брату плохо, – ответил принц, бледный до серости. – Мама с ним. Меня выставили за дверь.
– Ничего, скоро ректор Эвернер придет и обо всем нам расскажет, – уверенно сказал Зной. – И, конечно же, целитель поможет.
– А где Пушинка? – огляделась я по сторонам.
– Отправилась на поиски Льда, – ответил Клен. – И дался он ей!
– Она его любит, – вздохнула я, чувствуя себя обессиленной. Хотелось свернуться в клубок и проспать целые сутки. Только нужно оставаться на ногах. Узнать, как Эден. Он спас меня. Спас мне жизнь. Невыносимый Сокол…
– Ты что, плачешь? – ужаснулся Зной, а по лицу действительно градом катились слезы. Я размазывала их по щекам, тихо всхлипывая, и никак не могла остановиться. Как же больно! Чем мы это все заслужили?
Чьи-то руки обняли меня. Я узнала и их, и силу, которая с ними пришла, и запах дождя.
– Шторм, – прошептала, прижимаясь к любимому мужчине.
– Не плачь, Лучик. – Дерек погладил меня по голове, как маленькую. – Студенты, оставьте нас, пожалуйста.
Парни потянулись в коридор, остались только мы вдвоем.
– Рассказывай, – попросила я, вытирая слезы и отстраняясь. Наревусь потом! Сейчас важнее судьба Эдена.
– Сокол жив, – ответил Дерек, однако что-то в его тоне мне не понравилось.
– Но...
Обязательно ведь есть какое-то «но»!
– Его магия сильно пострадала. Он… как бы выразиться точнее… заблудился в собственном сознании, и целитель никак не может помочь ему выбраться.
– А я могу, – проговорила тихо.
Дерек кивнул.
– Вы связаны ментально, – добавил он. – Ты можешь попытаться, только это слишком опасно, Лучик. Очень просто заблудиться в чужом сознании.
– Я все равно попробую!
– Обязательно. – Шторм не стал меня отговаривать. – Больше никто не справится, а сам Эден не вернется. Но сегодня тебе надо отдохнуть. То заклинание, которое мне придется использовать, требует очень много магии, а ты пострадала, устала…
– Нет, моей силы достаточно! – перебила его. – Только что прошла инициация, я смогу! Что надо делать?
– Я объясню, – сказал Дерек, продолжая мягко удерживать меня в объятиях. – Но ты не осознаешь всю опасность.
– Сокол спасал меня, Шторм! – выпалила, глядя ему в глаза. – Он сделал все для этого. И я для него сделаю все.
– Идем.
Мой любимый ректор увлек меня в соседнюю комнату. Сокол стал выглядеть еще хуже – сильнее побледнел. Все черты его лица будто заострились, и я вдруг поняла с неотвратимой ясностью: он умирает. Мне просто об этом не говорят. У его постели сидела заплаканная Мария. Она держала старшего сына за руку, что-то тихо ему говорила, но замолчала, услышав наши шаги.
– Ваше величество, – проговорил Дерек, склонив голову, – мне нужно сказать вам кое-что важное.
– Я вас слушаю, ректор Эвернер, – ответила императрица, не выпуская прозрачную руку сына из ладоней.
– Мы с Лучиком обсуждали способ спасти Эдена. Не стану скрывать от вас, это очень опасно. И для Эдена, и для Лучика. Дело в ментальной связке между ними, которую нам удалось установить. Если Лучик погрузится в сознание вашего сына, у нее будет шанс вернуть его нам. Да, шанс мизерный, но недавняя инициация высвободила большие объемы силы, и если ими правильно воспользоваться, это может помочь.
Императрица пристально посмотрела на нас с Дереком. Она мать Сокола, пусть и не по крови. Ей решать, как мы будем спасать ее сына.
– Я согласна, – прозвучал ответ. – Делайте, что считаете нужным. Но Лучик, если ты можешь пострадать…
– Все будет хорошо, – сказала я решительно. – Мы с Эденом прекрасно чувствуем друг друга. Только расскажите мне подробно, что нужно делать.
– Я установлю между вами связь, – пояснил Дерек, – ты погрузишься в его сознание, а я буду контролировать, чтобы не ушла насовсем. Твоя задача – найти Сокола там, где он находится, и вывести обратно. К той точке, в которой ты окажешься после погружения. Ты поймешь. Не стану скрывать, у меня нет практики в подобном, но у кого она есть? Здесь моя академия, она даст силу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сокол тихо застонал. Он будто попытался открыть глаза, но не мог. По его лицу бисеринками заструился пот.
– Ему страшно, – с горечью проговорила я. – Очень страшно. Мне надо к нему.
– Хорошо. Тогда садись в кресло. Ваше величество, а вас я попрошу проследить, чтобы нас никто не отвлекал от ритуала, это важно. Если мы собьемся, второго шанса не будет.
– Конечно, ректор Эвернер, – ответила императрица и стала в дверях, так что мимо нее точно никто не смог бы пройти. – И… спасибо. Вам обоим. Даже если ничего не получится.
– И еще один момент. Мне нужно ваше разрешение на использование истинного имени Эдена.
– Разрешаю, – склонила голову Мария.
Я устроилась в кресле, опустила голову на спинку, сжала руку Сокола – совсем ледяную.
– Закрой глаза, Лучик, и повторяй за мной, – донесся голос Дерека. – А-миэ-аи-тэ.
– А-миэ-аи-тэ, – повторила я, чувствуя, будто проваливаюсь в глубокую яму.
– Зови его там, куда идешь. Его имя Эйдинар.
Куда иду? И вдруг тьма перед глазами рассеялась. Я стояла на парадной лестнице императорского дворца. Слышался лязг оружия, какие-то крики. В воздухе пахло едким дымом.
– Эйдинар! – крикнула, срывая голос. – Эйдинар!
Попыталась почувствовать его – и не могла. А где находятся комнаты Эдена во дворце, понятия не имела. И потом, его там может не быть. Я шла медленно, прислушиваясь к себе, время от времени повторяя его имя. Поднялась на второй этаж, двинулась вдоль ряда запертых дверей.
– Эйдинар! – крикнула снова. Вдруг одна из дверей резко распахнулась, и из нее вырвался сноп пламени. Я отскочила, побежала вперед, начиная понимать, где оказалась. Почему же не получается ощутить магию Сокола? Хотя… В том дне не было еще императора Эдена. Не было Эйдинара. Маленький Сокол не знал своего истинного имени.
– Сокол! – закричала я. – Сокол, милый, где ты?
И ощутила тоненькую ниточку, уводившую туда, где было так много дыма. Я пошла за ней, боясь упустить, сбиться с пути, а ниточка вела и вела, пока между мною и целью не очутилась дверь.
– Сокол? – позвала я и шагнула… в детскую. Повсюду лежали игрушки. Но мне надо было не сюда, а чуть дальше. В спальню! Точно, в своем видении я находилась в спальне, когда получилось пробить ментальный щит принца. Вот только одна из игрушек пошевелилась. Маленькая плюшевая собачка вдруг выкатилась мне под ноги, начала расти и превратилась в огромного пса. Его глаза светились, из пасти капала пена.
– Пусти! – взмолилась я. – Мне нужно к Соколу, ему там плохо!
Но пес только протяжно зарычал, переступил с лапы на лапу, а потом прыгнул. Я громко взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Призвала магию, но моей силы в чужом сознании не существовало.
– Пожалуйста! – обратилась к собаке. – Твоему хозяину нужна помощь. Сокол! Эйдинар!
Пес глухо завыл, а я, решившись, помчалась к запертой двери за его спиной. Клацнули зубы, но поздно: я уже ввалилась в задымленную спальню. Пустую… А потом снова вспомнила пойманный отголосок чужого воспоминания, опустилась на коленки и заглянула под кровать. Маленький белокурый мальчик с огромными зелеными глазищами был там. Свернулся калачиком и молча плакал. Ни звука, ни стона.
– Сокол, – позвала я его. – Соколик, миленький, иди сюда!
– Ты кто? – звонко спросил мальчишка. – Где моя мама?
– Она ждет тебя. Я отведу. Выбирайся оттуда.
– Ты врешь! – В глазах Сокола заблестел гнев. – Моя мама умерла. Я видел. А ты врешь!
– Нет, тебя ждет Мария. Ты помнишь Марию? Она плачет! Разве ты хочешь, чтобы она плакала?
Мальчик засомневался.
– Я ее не помню, – сказал следом.
– А меня? Совсем не помнишь? Я Лучик.
– Лучик…
Огонь взревел сильнее. С треском рухнуло что-то в гостиной.
– Надо выбираться, или ты тут сгоришь! – продолжала я, понимая, что при настоящем пожаре мы бы тут беседы не вели, а задохнулись бы от дыма. Но он существовал только в памяти Сокола. День, ставший его кошмаром навсегда.
