В сельском хозяйстве СССР процесс укрупнения хозяйств был завершен еще десятилетия назад. Размеры советских агропредприятий наилучшим образом соответствовали современному машинному производству. С укрупнением предприятий снижается удельная капиталоемкость, что делает экономически эффективной механизацию производства. Себестоимость продукции в крупных комплексах всегда шике, чем па мелких фермах. В 1988 г. в ФРГ на тысячу гектаров пашни приходилось 205 тракторов, в СССР — только 12[133]. Но зато значительную часть тракторного парка СССР составляли мощные тракторы типа “К-600М”, более производительные и экономичные на бескрайних колхозных полях, чем маломощные тракторы западных фермеров.
Базирование производства на крупных хозяйствах имело следствием снижение себестоимости продукции и повышение производительности труда, а следовательно, и прибавку валового производства продукции. Это обстоятельство частично компенсировало “недобор” тех же показателей вследствие неадекватного способа производства и низкой технической оснащенности сельского хозяйства СССР. Кроме того, в аграрном секторе экономики не было такого острого противоречия между интересами государства и отдельного предприятия (колхоза или совхоза), как в промышленности. Поэтому сельскохозяйственное производство было более восприимчиво к научно-техническому прогрессу, внедрение достижений которого, впрочем, тормозилось недостатком средств.
Но успехи СССР в аграрной области могли быть неизмеримо большими, если бы оно основывалось на адекватном современным условиям способе производства. Анализ тенденции развития мирового сельскохозяйственного производства показывает, что в настоящее время, в эпоху его перехода к крупному машинному производству наиболее оптимальны крупные хозяйства, основанные на кооперативной (коллективно-групповой) форме собственности. Члены кооперативов должны обладать всем спектром прав частных собственников, но вести совместное хозяйство обобществленными средствами производства. Кооператив в целом должен обладать статусом независимого производителя. Реализация на практике совокупности этих условий приведет, наконец, к осуществлению поставленной К. Марксом цели — ликвидации отчуждения непосредственного производителя от средств производства и, следовательно, обеспечит крестьянину наилучшие стимулы к высокопроизводительному и качественному труду. Поэтому члены кооперативов по всем показателям оставят далеко позади наемных рабочих частных аграрных компаний.
В большинстве стран мира мелкие и средние изолированные производители — фермеры не выдерживают конкуренции и вытесняются крупными агропредприятиями. Этот процесс подчиняется той же самой объективной логике, которая после возникновения фабричной машинной промышленности привела к гибели средневековое ремесленное индивидуальное производство.
В этой связи становится понятной сила сопротивления, оказываемого бывшими советскими колхозниками политике “фермеризации” страны, то есть переводу аграрного сектора со стадии крупного общественного производства снова на базу мелкого раздробленного частного хозяйства. Повторяется ситуация, имевшая место в начале процесса коллективизации: труженики села чувствуют, что им опять навязывают неадекватный современному уровню развития сельского хозяйства способ производства. Пусть они выражают свой протест в терминах, далеких от категорий политэкономии, крестьянское чутье не обманывает их и на этот раз. Прав К. Маркс: история повторяется дважды, но если первый раз как трагедия, то второй — как фарс.
Вместе с тем следует избегать абсолютизации, как это у нас заведено, какой-то одной формы собственности. В ряде отраслей сельского хозяйства, еще не достигших стадии крупного машинного производства, и в некоторых регионах страны предпочтительным вполне может оказаться индивидуальный (фермерский) способ хозяйствования на земле. Только реальное многообразие форм хозяйственной деятельности может позволить добиться оптимального использования аграрного потенциала страны.
Таким образом, верный путь развития сельского хозяйства СССР — постепенное и добровольное кооперирование крестьян на базе механизации труда — был указан Лениным еще в первой четверти века. Но идея Ленина была извращена во всех аспектах. Огосударствление кооперации привело к тому, что права колхозников как владельцев кооперативной собственности мало чем отличались от прав остальных совладельцев общенародной собственности. Главным источником всех бед, которые преследовали колхозно-совхозную систему СССР, была неадекватность вульгарно-коммунистических производственных отношений реально существовавшему уровню развития производительных сил. Эта неадекватность, преломившись в сознании людей, проявлялась в их поступках, их отношении к делу, в политике властей. Ее проявления многолики и многогранны, и часто трудно обнаружить глубинную причину того или иного события. Но именно специфические качества существовавшего вульгарно-коммунистического способа производства в конечном итоге определяли все достижения и провалы советского сельского хозяйства.
Опыт развития сельскохозяйственного производства в СССР, позитивный и негативный, должен подсказать нам направление реформирования аграрного сектора экономики. Выход из кризисной ситуации, в которой оказалось сельское хозяйство страны, следует искать в установлении производственных отношений, наиболее адекватных стадии крупного машинного производства. С этой целью необходимо наделить сохранившиеся крупные агропредприятия, бывшие колхозы — “коллективные хозяйства” статусом и правами, соответствующими буквальному смыслу этого названия.
ТОТАЛИТАРИЗМ
Массовые репрессии 30-х — 50-х гг. самая загадочная страница истории СССР. Загадочная не потому, что остаются неизвестными какие-либо факты. Демократы, используя правду о репрессиях в качестве одного из средств борьбы за власть, рассказали о них, кажется, все. Однако мы так и не узнали о массовых репрессиях самого главного — их причины.
Самое ходовое объяснение сводится к тому, что репрессии явились следствием тоталитарного характера советского общества. При этом утверждается, что тоталитаризм — неотъемлемый атрибут социализма как общественно-экономической формации. Вообще тоталитаризму придали некий оттенок мистицизма. Ссылка на тоталитарную природу советского социализма считается достаточным и исчерпывающим объяснением всех его черт, словно воля божья в религии.
