— Был здесь такой.
Я уже и не сомневался. Но прошедшее время меня мало интересует.
— И где он теперь?
Глаза коменданта остались безжизненными, хотя усы встопорщила улыбка.
— Я бы тоже хотел это знать.
— Признаться, не понимаю, что вы имеете в виду.
Эрте Элбен сцепил пальцы рук, не снимая локти с подлокотников, а значит, меня ждал обстоятельный рассказ. Знать бы ещё, насколько откровенный.
— Сами видите, служба у нас невеликая. Это когда-то, ещё до появления на свет моего деда, в здешних краях и дня не проходило без стычки, большой или малой, а я получил назначение уже в забытое Божем место.
Пока он точно не лжёт. И даже оттенки чувств, проскакивающие в его голосе, вполне правдивы. Или, по крайней мере, похожи на те, что сопровождали мои недавние размышления.
— Войны закончились, и перевал нет смысла держать на замке. Хотя южане — народ беспокойный. Так и не привыкли за сотню лет к житию в Дарствии.
О чём это он? Южные провинции не славят Дарохранителя благоговейно и коленопреклонённо? Не слышал раньше ничего подобного. Впрочем, не удивлюсь, если до столицы такие вести и вовсе не доходят, оседая в ушах чинуш, боящихся потревожить вышестоящее начальство.
— Хотите сказать, здесь случаются… — Какое бы слово подобрать, чтобы не спугнуть коменданта с выбранной тропки разговора? — Беспорядки?
Эрте Элбен равнодушно махнул рукой:
— Слишком громко было бы так их называть. Просто время от времени, не больше десятка раз за лето, люди с той стороны пытаются пробраться на эту. В обход форта, конечно. А мы их отлавливаем и возвращаем назад, вот и всё здешнее развлечение.
— Прошу прощения, я недавно назначен в Дол и пока ещё не знаком со всеми местными особенностями… Почему вы ловите этих людей и возвращаете?
Взгляд коменданта полыхнул злорадным огоньком:
— Потому, что им не дозволено сниматься с насиженных мест.
* * *
— Существуют запреты? Из-за чего?
Пауза перед ответом чуть затянулась, словно мой собеседник сообразил, что беседа свернула не туда, а возвращаться к развилке поздно, и единственный выход — продолжать, но шагать осторожнее, нежели прежде.
— В южных провинциях всегда жарко, а рек и озёр слишком мало, да к тому же они часто пересыхают. И как только случается очередная засуха или суховей пройдёт, многие тамошние жители пробуют найти лучшую жизнь в этих краях. Нет, конечно, бегут не только сюда, ведь этот перевал не единственный. Но и здесь пытаются пройти.
Он пока не ответил на главный вопрос, зато я, кажется, догадался, в чём дело:
— Там, на юге, мало рабочих рук, и потому высокими указами южанам запрещено покидать свою родину?
— Именно так. — Комендант удовлетворённо опустил подбородок.
Суровое правило. Хотя, наверное, правильное. В конце концов, все их прежние поколения жили там, так пусть и дальше живут.
— Но такие беглецы не слишком вам досаждают?
— Нисколько. Их задора хватает только на то, чтобы потеряться в горах, а переправляться через реку опасно, и рано или поздно патруль находит нарушителей.
Если учесть, что солдаты гарнизона явно подготовлены к горной службе, а им противостоят земледельцы с сухих южных равнин, в итоге подобных столкновений сомневаться не приходится.
— Может быть, вернёмся к моему… беглецу?
— Как угодно. — Эрте Элбен сделал вид, будто предложенная вновь тема душераздирающе скучна. — Он был здесь. Вчера.
— Есть повод предполагать, что он пришёл в форт не просто так, а с определённым прошением. Я прав?
Комендант тяжко вздохнул:
— И такие красавцы не редкость. Не меньше одного вижу каждые полгода. Заявляют, что желают служить Дарствию и творить на этой службе исключительно подвиги.
— Дерк входит в их число?
Названное имя моего собеседника не удивило. Значит, виделись и, более того, разговаривали.
— Хочу, говорит, защищать. Кого и от чего — неважно. Хотя, защитить как раз сможет: крепкий, ничего не скажешь.
— И как вы обычно поступаете с просителями службы? Отправляете домой, как беглых южан?
Соломенные усы чуть приподнялись, как будто губы под ними изогнулись в хитрой усмешке.
— Разумеется.
Я прикинул время, потребное на возвращение в Дол, даже под солдатским конвоем.
— Но тогда беглец был бы уже дома.
— А может, он там и есть?
Шутить изволите? Зря. Потому что мне сейчас не до смеха.
— Вряд ли. Мы не могли разминуться, если он возвращался по дороге. А он ведь не мог идти другим путём, верно?
Комендант хмыкнул, стараясь скрыть что-то вроде разочарования. И хорошо, что не стал настаивать. Особенно после того, как долго рассказывал про нарушителей правил. Можно было бы заявить, что Дерка вернули по горным тропам, но тогда получалось бы, что гарнизон и его начальник ничуть не лучше тех, с кем борются по мере сил и старания.
— Да, я не торопился с его отправкой домой.
— Почему?
Последовала новая пауза, взятая эрте Элбеном уже не на раздумье, а на придание голосу проникновенности.
— У меня маленький гарнизон, сами видите. А вчера один из моих парней, назначенный в патруль, подвернул ногу уже перед самым выходом. Нужно было пересматривать график дежурств и снимать человека с заслуженного отдыха, а это, сами знаете, не дело, когда час недоспал… И тут этот малохольный с горящими глазами как раз подвернулся. Пастухом, говорит, был, по горам ходить умею. Вот я и подумал: почему бы не сделать парню приятное? Сходил бы раз в патрулирование, а потом тихо и мирно вернулся к мамочке, гордый и довольный.
Здравое рассуждение. Только гарнизонная служба всё-таки не детская забава.
— Не боялись рисковать?
— А в чём риск? — удивился комендант. — Южане побегут, только когда теплее станет, а сейчас они ещё носа не кажут в горы. Кошки местные людей не трогают, им коз вдоволь хватает, да и мы лесным соседям лишний раз не мешаем. К тому же пастух уж точно должен уметь со зверьём управляться… Да и в пару с ним я опытного человека отправил. Нет, никакого риска не было.
А вот эту фразу он добавил зря. Без неё равнодушная командирская речь звучала намного убедительнее.
— Когда они должны были вернуться?
Эрте Элбен на мгновение зло стиснул губы:
— Ещё два часа назад.
— То есть до нашего появления?
— Да.
— И почему же не вернулись?
— Не знаю, — бесхитростно ответил комендант. — Может быть, отошли слишком далеко и решили заночевать в лесу.
— Такое раньше случалось?
На сей раз ответа не последовало. Вместо того мой собеседник потянул носом и довольно потёр ладони друг о друга:
— Готовы рыбоньки мои! Отужинаете со мной, не побрезгуете?
— Спасибо за приглашение. Всенепременно.
Лосось оказался великолепен. Мне не так уж часто выпадало счастье вкушать его нежно-розовую плоть, потому что в столице дешева была лишь местная рыба, бледно-жёлтая, костлявая и сухая, но оценить вкус мог вполне: недаром же в течение целого года одним из постоянных мест посещения для меня была рыбная лавка. Запечённый на углях, да ещё вместе с икрой…
— Вы часто ходите на рыбалку?
— Раза три в седмицу. Когда начинаю скучать по хорошему противнику.
По заведомо более слабому, хотите сказать? Ведь как бы ни была проворна и сильна рыба, человек всегда найдёт способ с ней справиться.
— И много времени вам понадобилось, чтобы выловить этих красавцев?
— Четверть часа, — ответил комендант не задумываясь.
Вот сейчас он сказал правду. Лососи идут на нерест, и ждать поклёвки вряд ли пришлось долго. Но ловят их засветло, а наш рыбак возвращался уже в глубоких сумерках. Почему?
— Завидная у вас служба. Размеренная.
— А вернее будет сказать, скучная. Но скоро моё назначение закончится и, даст Бож, подпишут отставку.
— Не рано ли? — На мой взгляд, комендант легко мог бы ещё с десяток лет выполнять свои обязанности. В конце концов, ему же не нужно было лично прочёсывать горы каждый день.
