Он обнимает меня и лениво расстегивает молнию на платье, стягивает его и опускается вместе с ним, чтобы я могла выйти. Двигаясь обратно по моему телу, берет меня за руку и целует обручальное кольцо.
— И ты моя, так что я буду делать с тобой все, что захочу.
Мои глаза все еще закрыты, голова низко опущена. Дыхание слабое и неглубокое, а слух наполняется чувственными нотами успокаивающей мелодии. Моя плоть кричит о его прикосновении. Как бы он ни хотел это сделать. Как бы ни хотел меня взять.
С меня снимают лифчик и медленно поднимают руку навстречу золотому наручнику. Джесси защелкивает его и снова целует меня, прежде чем неспешно подвести мою свободную руку к другому золотому манжету.
Я скована, распята на кресте и в его власти. Но на сто процентов в безопасности, и мне на сто процентов комфортно.
— Детка, посмотри на меня, — шепчет он, поглаживая меня по щеке.
Мои отяжелевшие веки приподнимаются, и я утопаю в темно-зеленых омутах чистой любви.
— Скажи, что ты никогда не делал этого раньше. — Это единственная отвлекающая мысль, которая проносится у меня в голове.
Время, которое я провела в общей комнате, никогда не предполагало такого уровня интенсивности или близости между двумя людьми. Но оно было кратким, и хотя то, чему я стала свидетелем, казалось будоражащим, там, безусловно, не присутствовал элемент любви. У нас же эта любовь есть.
Скользнув рукой по моему затылку, Джесси слегка притягивает меня вперед, чтобы наши лица были как можно ближе, но не касались друг друга.
— Никогда.
Наши губы встречаются в нежном поцелуе, и я закрываю глаза, охотно, но не безумно, открываясь его мягким губам. Чувствую спокойствие и безмятежность, Джесси неторопливо исследует языком мой рот, лаская и отстраняясь, прежде чем снова погрузиться в него, продолжая ленивое соблазнение. Неспособность прикоснуться к нему совсем меня не волнует. Он крепко держит меня за шею, целует, будто я стеклянная, но никакого контакта больше не происходит. Его рот дает все, что мне нужно. У меня нет желания требовать чего-то более жесткого. Сейчас все идеально.
Перемещаясь губами к моему уху, Джесси проводит языком по краю мочки, и я прижимаюсь щекой к его челюсти, находя успокоение в таком знакомом ощущении щетины на коже. Тело пронизывает покалывание, каждая частичка гудит в такт эротическим движениям его губ. А потом они покидают мое ухо, и он отстраняется.
— Глаза, детка.
С некоторым решительным усилием поднимаю веки и наблюдаю, как он снимает рубашку, обнажая слегка загорелую, подтянутую, гладкую плоть, атакующую мой взор. Скольжу взглядом по всей твердой необъятности его грудных мышц, животу, шраму. От этого зрелища пошатываюсь на каблуках и жалею, что скована. Но быстро отвлекаюсь от необходимости прикоснуться к нему, когда Джесси расстегивает ремень вместе с пуговицей и молнией брюк и спускает их с крепких бедер.
Он стоит передо мной, обнаженный и непростительно необыкновенный. Спокойствие исчезает. Я сопротивляюсь инстинкту вырваться из оков и с криком требовать контакта. Джесси, должно быть, замечает, что я вот-вот потеряю контроль, потому что в долю секунды прижимается ко мне и смотрит в мои полные отчаяния глаза.
— Погрузись в музыку, Ава. Контролируй это.
Я пытаюсь, но когда его обнаженные мышцы прижимаются к моему скованному телу, это слишком сложно.
— Я не могу, — признаюсь беззастенчиво.
Мне не стыдно. Я поглощена чувствами. Снова закрываю глаза, желая напитаться силой от своей слабости, чтобы повиноваться ему. Внезапно ощущаю на руках тепло и понимаю, что Джесси обхватил ладонями мои сжатые кулаки. Молча разжимаю их, демонстрируя понимание, и он отпускает меня, прежде чем слегка провести пальцами по внутренней стороне рук, посылая по пути бурю мурашек, пока не достигает груди и не обхватывает их. Мои глаза все еще закрыты, но я знаю, что его голова наклоняется. Чувствую, как его дыхание распространяется все дальше по моей коже, чем ближе он становится. А затем безошибочно узнаваемый жар его рта, сомкнувшегося вокруг правой груди. Его тактика точна. Он глубоко всасывает, медленно вращает языком и отстраняется, сладко целуя сосок, затем повторяет: всасывает, вращает и целует. Моя голова откидывается назад, и я стону, издавая низкий, хриплый звук капитуляции. Впитываю заботливые движения, тихо охаю и позволяю сознанию полностью расслабиться. Между бедрами возникает ровный, ритмичный гул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джесси до боли прикусывает мой сосок, и с приглушенным криком я вскидываю голову. Он не отпускает, хотя мне явно больно. Наблюдает сквозь длинные ресницы, как я пытаюсь справиться. Я не уступаю. Не говорю ему остановиться, поэтому блокирую боль и решительно встречаюсь с его взглядом, а он слегка улыбается, не выпуская моей груди изо рта, и я знаю, что была права, выдержав это. Наконец, мой сосок на свободе, кровь приливает обратно, когда Джесси его сосет, возвращая к жизни, и я тихо охаю.
— Моя прекрасная девочка учится контролировать, — бормочет он, стягивая мои трусики и постукивая по лодыжкам, чтобы я их подняла.
Прокладывая путь между моими грудями, вверх по шее и обратно к губам, он нежно обхватывает мою промежность, а затем медленно вводит внутрь два пальца. Я сразу же начинаю задыхаться.
— Ш-ш-ш, — шепчет он. — Впитай это, Ава. Почувствуй каждую частичку удовольствия, которым я благословляю тебя.
Он вынимает пальцы и снова уверенно погружается, очень глубоко. Пусть его движения размеренные и мягкие, но я крепко сжимаю его внутренними мышцами. А потом пальцы исчезают, но прежде чем я успеваю разочарованно пожаловаться, чувствую, как влажная головка члена встречается с самой вершиной клитора. Я не упускаю его легкий, резкий вдох, но его горячие прикосновения слишком опьянили меня, чтобы говорить о контроле. Он кружит скользкой стальной головкой вокруг клитора, приближаясь ко мне и тяжело дыша мне в губы. Наши взгляды встречаются, между ними возникает абсолютное благоговение, и Джесси медленно наклоняется и целует меня. Это страстный, полный тепла и преданности поцелуй.
На этот раз раздаются два стона, у нас обоих перехватывает дыхание, и мы тремся друг о друга в поисках освобождения.
— Как твои руки? Все в порядке? — шепчет он мне в рот.
— Да.
— Готова к тому, чтобы я взял тебя, Ава? Скажи, что ты готова.
— Я готова, — и с этими словами уплываю прочь.
Джесси чуть приседает и зависает у моего входа, затем отпускает мои губы.
— Открой для меня глаза, детка.
Я мгновенно подчиняюсь, его притягательный взгляд манит мои глаза туда, где они должны быть. Наблюдаю, как он неторопливо проникает в меня.
— О, боже, — охаю я, поддерживая зрительный контакт, отказываясь нарушать эту невероятную близость.
— Господи. — Щеки Джесси слегка раздуваются, он чуть качает головой, на лбу мерцают бисеринки пота, он наклоняется, берет меня за заднюю часть бедер и поднимает, прежде чем отступить и толкнуться вперед с низким, гортанным стоном, опустив голову и уткнувшись мне в шею. Моя голова естественным образом склоняется набок, глаза закрываются, пока он лениво облизывает шею, заканчивая нежным поцелуем под ухом.
— Я задаю темп, — бормочет он, — а ты следуешь.
От этих слов с трудом сглатываю и поворачиваюсь к нему, захватывая его губы и поклоняясь им, в то время как он действительно благословляет меня последовательными, спокойными и контролируемыми движениями своих бедер.
Внутрь и наружу. Внутрь и наружу. Внутрь и наружу.
Когда мы такие, больше ничего и никого не существует. Нас окружает умиротворяющая музыка, мы оба спокойны, но оба липкие, скользим по телам друг друга и совершенно не в себе от удовольствия. Джесси выходит и снова входит. Наполняет меня всю, и не только каждым совершенным движением. Мое сердце тоже переполнено. Неистовой, могущественной, вечной любовью.
Он входит, но на этот раз я слышу ясный, резкий вздох.
— Ты сейчас кончишь, — мои слова вырываются с тихим вздохом.
