меня нет специальной диеты и я даже немного объелся. Что хорошо нивелировалось здоровым, послеобеденным сном. Полдник тоже зашёл как к себе домой. А потом я начал приводить свой план в действие. И только дурацкий случай, при пересечении проспекта Сталина, меня на несколько минут задержал от самоназначенного моциона.
Иду, никого не трогаю. Стараюсь перемещаться в тени, там гораздо прохладнее. Потому что хоть и осень, но солнышко всё ещё жаркое. Обгореть можно как нечего делать. А может и к дождю дело идёт, парит как в духовке. Организм сопротивляется такому насилию. Пот, чуть ли не рекой, с меня течёт. Иду, короче, утираюсь полотенцем, по сторонам не смотрю. Чего смотреть-то? Это не то, моё время, когда от машин не продохнуть и надо крутить головой в разные стороны, чтобы не вляпаться в аварию. Тут машины это большая редкость. Но нашёлся лихач, который чуть меня не сбил. Еле увернулся от чёрного автомобиля. И ещё неизвестно, кто из нас больше испугался: я или водитель.
Машина поехала ещё пару метров и остановилась. Оттуда вылез водитель. А мне разговоры разговаривать, ну прямо совсем не с руки. Я уже всеми своими мыслями, лежу в тенёчке и размышляю о вечном. Но водила повёл себя как нормальный человек. Поинтересовался моим самочувствием, предложил помощь, начал пихать мне в руку здоровенную бутылку с домашним вином. Короче, чувствовал, что он виноват и пытался как-то отдариться. А мне что делать? Я всеми доступными словами пытался отказаться, но куда там. Этого товарища было не остановить. Минут пятнадцать мы стояли и переливали из пустого в порожнее. Я уже давно всех простил и был согласен забыть о происшествии навсегда. Даже эту бутылку забрал, чтобы всё закончить. Но водитель от меня не отставал. Наконец появилось третье лицо в нашем споре. Пассажир кое-как вылез из машины и направился к нам.
Говорят, что все наши поступки давно прописаны где-то там наверху. Все наши действия предопределены и случайностей не бывает. Теперь, после того как я узнал пассажира, уже не знаю во что верить и на что опираться в жизненных вопросах. Пришлось сделать независимый вид и, как культурный человек, поздороваться с подошедшим:
— Здравствуйте, Никита Сергеевич!
Глава 14
Кручу бревно и одновременно, одним глазом, слежу за хмурящимся небом. Вообще-то, на территории санатория, как мне объяснили, подают звуковой сигнал, в случае штормовой погоды. И это, лично я, полностью приветствую. Техника безопасности это святое! И пофиг в каком месте и в какой организации — главное чтобы соблюдалась. Это вам любой прораб подтвердит. В этом санатории всё должно быть отлично с оповещением отдыхающих. Но что-то я не слышу ничего похожего. А вот тёмное пятнышко, с южного направления, прямо намекает, что пора бы сваливать с этого пляжа. Эх! Жаль, что не доделал комплекс упражнений. Но это лучше, чем попасть под ливень и шквалистый ветер. Несколько минут трачу, чтобы окупнуться в море. Мне идти недалеко, так что всё успею. Сполоснусь пресной водой уже в санатории. Ладненько, пора бежать.
Бревнышко аккуратно прячу в кустах акации, рядом с центральным входом. Фиг кто сюда полезет — проверено. Я и сам постоянно ругаюсь сквозь зубы, потому что без царапин, в этих колючих зарослях, не обходится. Зато надёжно. С этим бревном, за прошедшие три недели, я уже сроднился и потерять его будет очень жаль. Можно сказать, что это эпическое бревно. Мне же Хрущёв, по личному распоряжению этот атрибут подарил. Забавно тогда, с этой аварией, получилось. Как сейчас помню…
— Здравствуйте, Никита Сергеевич! — поздоровался я и протянул руку.
Многое можно поставить в вину этому человеку. Но одного у него нельзя отнять. Это умение подстраиваться к любой ситуации. Прям колобок фигов, да и внешность подходящая. Тот тоже умело всем зубы заговаривал и интриги плёл, пока не нарвался. Вот и сейчас, в этой странной ситуации с дурацкой аварией, Хрущёв проявил себя, как умелый политик. Я вообще не знаю, чего он завёлся-то? Чего прицепился? Никто не пострадал, машина целая, даже царапины маленькой нету, а про себя я вообще молчу. Единственное, что со мной произошло — это вспотел ещё больше, чем раньше. Хотя, куда ещё больше, я не знаю. И так весь мокрый от пота был. Короче, началось всё с взаимных извинений, а закончилось походом на пляж. Где я показал, большому любителю кукурузы «гимнастический уголок» с инвентарём и волейбольную площадку. А заодно, в процессе разговора, посетовал, на отсутствие привычного именно мне бревна, для личных занятий. Никита Сергеевич сразу же вцепился в эту возможность замять историю с аварией. Хотя, я ещё раз повторюсь, по моему, никакой аварии не было. Делать ему, наверное, нечего вот и развлекается как может. Минут десять ушло на уточнение размеров и материала, а потом я наконец-то остался один. Хрущёв с водителем удалились, о чём-то бодро переговариваясь. Ну и слава богу! Надоели оба, как пиндосы со своей демократией.
До обеда следующего дня ничего не приходило. А вот потом меня вызвали ко входу, через дежурную по этажу. Когда я вышел на проспект Сталина, через боковой выход, то увидел водителя Хрущёва. Он стоял в обнимку со светло-жёлтым бревном. Очень светло-жёлтым, почти белым. Что меня добило, так это его улыбка — дебильно-счастливая с демонстрацией всех тридцати двух зубов. Вот фигли он лыбится? Я ему что — Карандаш и Клякса в одном лице, что ли? Или кто тут сейчас главный комик? В общем он лыбу давит и бревно держит, а я пытаюсь вспомнить как его зовут. Вроде вчера мы не представлялись друг другу? И как мне к нему обращаться? А впрочем, мы в Советском Союзе и тут, по идее, можно наплевать на все правила. Вот и я не стал долго думать, взял и поздоровался:
— Добрый день, товарищ водитель! Как дела у Никиты Сергеевича?
— У него всё отлично! — не прекращая улыбаться, водитель протянул мне брёвнышко, — вот просил передать.
— Благодарю.
Что тут ещё скажешь? Я покачал деревяшку из стороны в сторону, перекинул на запястья с поворотом. Сделал несколько разминочных махов вокруг пояса. Да-с… Чуток тяжеловато, а так вполне сойдёт. Материал — не липа и это однозначно. Что-то что гораздо плотнее и тяжелее. Даже не представляю, что за древесина пошла на изготовление и ещё порадовала отделка. Не полировка до блеска, а очень качественное ошкуривание. Это когда, даже, на ощупь всё ровно, гладко, без шероховатостей и, в том числе, пальцы не
