— Подвиньтесь. Я с вами присяду. — Ребята чуть сдвинулись, освобождая мне место. День выдался солнечным, и я, вдохнув свежий воздух, зажмурилась, подставляя лицо теплым лучам. — Хорошо сегодня. Чем планируете заняться?
— Если бабушка никуда не пошлет, здесь будем, не хочется по улице в такой холод таскаться, — откликнулся Ноэль, рассматривая камешек в своей руке.
Эх, в школу бы им, а не по улицам шататься, не зная, куда себя приткнуть. Только нет здесь школ... Конечно, я по мере сил с ними обоими занималась, но что такое час в конце дня, когда и я сама, и дети к этому времени уже устали? Госпожа Ловель, конечно, тоже понемногу учит их тому, что знает, но это по большей части общие сведения о мире, что, конечно, тоже немаловажно. Еще она учит детей рисовать, и если Лее это занятие просто интересно, то Ноэлю очень нравится, и он посвящает ему довольно много времени. Мне госпожа Ловель как-то показывала его рисунки, и я впечатлилась. У мальчика явно талант! Весь в бабушку.
Но, пожалуй, сегодня можно позаниматься с ними плотнее. Алфавит они уже выучили и начали читать по слогам. Причем у Леи это получается легче и быстрее, а вот со счетом дела идут веселее у Ноэля.
Я уже хотела предложить им поиграть в Слова, когда следующее слово нужно придумать на ту букву, на которую закончилось предыдущее, как прямо к моим ногам упал сначала один камешек, а потом другой. Их явно кто-то бросил из-за забора. Наша лавочка пряталась за кустами гортензии, которые, несмотря на зиму и благодаря теплому пологу, оставались пышными и зелеными, и кто это сделал, было не видно. Но ребята прекрасно знали, кто подавал им знаки, потому что мальчик скривился, потрогав кончиками пальцев налившийся синяк, а Лея, наоборот, обрадовалась и вскочила с лавочки.
— Это Векс! Я же говорила, что он должен прийти! — и побежала к калитке открывать.
— Конечно, он приперся. Кто ж еще! Медом ему тут намазано, что ли? — себе под нос пробубнил мальчик, прошел к дорожке и хмуро застыл.
Векс с Леей так и не появлялись в поле зрения, и я встала, чтобы посмотреть, где они.
Представшая перед моим взглядом картина напоминала самый настоящий вестерн, когда два ковбоя с решительными лицами застывают друг напротив друга. Разве что револьверов в их руках не наблюдалось, как и Леи поблизости. Эта ассоциация вызвала улыбку. Уверена, узнай мальчишки всю ее подоплеку, точно бы возгордились.
Внезапно раздался вскрик девочки, и мальчишки, забыв о взаимной неприязни, тут же метнулись в кусты, откуда он доносился.
— Ааа!
У меня сердце ушло в пятки, но в следующее мгновение я облегченно села обратно на лавку:
— Вороненок! Настоящий вороненок! — радостно пищала девочка. — Только совсем маленький. Мальчики, смотрите, он еще даже летать не умеет.
— Угу, и как только здесь оказался? — удивился Ноэль.
— Точно, у вас же здесь гнезд нигде нет, — оглядываясь, поддержал его Векс.
Мальчик оказался очень подвижным и забавным. Взъерошенные волосы так и норовили залезть ему в глаза, но он каждый раз ловким движением их убирал.
А я подумала, что еще парочка таких встрясок, и я вполне могу родить раньше срока.
С добрых полчаса вся честная компания возилась с вороненком, сооружая ему гнездо и споря до хрипоты, чем его кормить и куда поселить: на этот куст или тот. Сошлись на том, что для начала его нужно напоить, а потом поспрашивать у старого Грамэля, как выхаживать — Векс вспомнил, что поговаривали, будто у того в питомцах когда-то был самый настоящий ворон, хотя такой экзотикой могли похвастаться разве что маги. В городе только у них в башнях вороны селились. А потому оставалось только удивляться, как этот птенец здесь оказался.
Ребята тут же отправились в путь, а Лея осталась присматривать за питомцем.
— Он есть хочет, — вздохнула девочка, присаживаясь рядом и держа в руках сплетенное из веточек гнездышко, в котором лежал вороненок. На дно ребята положили побольше свежих листьев, чтобы ему, как они сказали, было мягче. — Но я не знаю, как его накормить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сама я тоже этого не знала. Слышала, правда, что выхаживать этих птиц — дело очень муторное и непростое. Заглянувшая к нам ненадолго госпожа Ловель тоже ничем помочь не смогла, а потому нужно было срочно найти того, кто знал.
Вороненок в это время разевал клюв и издавал странные звуки. Сам ничего не клевал, а мы боялись ему что-то засовывать. Эх, сюда бы интернет! Мы бы за пару минут нашли все, что нужно! А так...
— Ничего, скоро мальчишки все узнают, — заверила я ее и, наконец, вспомнила, о чем хотела спросить с самого утра: — Кстати, что там у них за банда такая?
— Ну, банда, как банда, — продолжая наблюдать за вороненком, ответила девочка. — Такие в каждом районе города имеются, а то и по несколько штук.
— И чем они занимаются?
— В основном шатаются по городу. Это же мальчишки! Ищут как подзаработать.
— И что? Получается?
— По-разному бывает. Вексу, вон, однажды жутко повезло, и благородный господин ему целую серебрушку дал за то, что тот ему показал дорогу и рассказал, где кого можно найти. Но так редко кому везет, — вздохнула девочка, поглаживая пальчиком вороненка по голове.
— И куда же он эту серебрушку дел? Небось, конфет накупил? — припомнила я свое детство и куда потратила свои первые карманные деньги. Но совсем забыла, что здесь совершенно иные реалии.
— Нет, треть в общак банды отдал, а остальное матери отнес, у них как раз туго с деньгами было.
— А отец? Отец у него есть?
— Нет. Он его даже не помнит, — девочка внезапно замолчала, и я поняла, что ее что-то сильно беспокоит.
— Леечка, что такое? — погладила ее по голове и прижала к себе.
— Мам, я ведь своего отца уже совсем плохо помню. Только что пах морем и рыбой и как подкидывал вверх, а я хохотала. Еще его бородатое лицо смутно и лодку. А маму... только слова ее помню и голос. Ярко помню, будто вчера мне что-то говорила, а больше ничего не помню. Я плохая, да? И скоро их совсем забуду? — и посмотрела своими глубокими зелеными глазищами так, что у меня внутри все перевернулось.
— Ты не плохая, солнышко! Это нормально — не помнить, ты же была совсем малышкой, когда их не стало. Ты у меня самая лучшая! И ты их не забудешь, — отчего-то севшим голосом ответила я. — Если не хочешь забыть — не забудешь. Главное, что они у тебя в сердце, а сердце всегда помнит тех, кто нам дорог. Ты можешь не вспомнить, как они выглядели и что говорили, но их любовь и тепло навсегда останутся в твоем сердце, что бы ни случилось. Ведь они тебя любили, очень сильно любили, поверь! Иначе ведь и быть не могло!..
Глаза Леи наполнились слезами, и она расплакалась, выплескивая скопившиеся боль и страх.
— .Девочка моя, — я гладила ее по голове и тоже плакала.
Сколько же переживаний, сомнений и опасений кроется в этом маленьком человечке, во всех нас. Моих родителей не стало уже давно, но в груди все еще саднит и ноет при одной только мысли об этом, а каково ребенку, которому именно сейчас они так необходимы? Я искренне пыталась заменить ей мать, но получается ли?
Я покрепче прижала малышку к себе, стараясь успокоиться и унять слезоразлив.
— Ну все, хватит плакать, а то мальчишки сейчас вернутся и замучают глупыми вопросами.
— Ага, они могут, — сквозь слезы улыбнулась девочка.
Я достала чистый платок, вытерла ей слезы и помогла высморкаться.
— Вот! Мы же с тобой девчонки боевые, верно? — В животике пнулся сын, да так сильно, что даже прижатая к моему боку Лея почувствовала. — Даже твой братик это подтверждает!
Мы рассмеялись. Дочка погладила мой живот и получила в еще один тычок в ладошку.
— Братик у меня тоже боевой, вон как пинается.
— О да! Весь в сестренку!
Лея отложила гнездо с птенцом, крепко меня обняла и очень серьезно произнесла:
— Мамочка, я тебя очень люблю!
— И я тебя люблю, солнышко.
Глава 21
