— А? Что? Почему? Кто? Еда? — заполошно заметался серый, втягивая влажным носом воздух в поисках источника запаха.
«Ой, мамочки, тяжко-то как, — печально подумал Наукобулк, — Этот-то совсем туп. Другого выхода нет — задавим его интеллектом».
— С точки зрения банальной эрудиции, — бойко зачастил он, — каждый локальный индивидуум стремится мистифицировать отвлеченно, но мы не должны пренебрегать тенденциями парадоксальной иллюзии, а так же мотивировать критерии абстрактного субъективизма.
«Откуда я это знаю? — удивленно думал Наукобулк, наблюдая, как у волка разъехались глаза и он впал в ступор, — Данная реакция относится к области медицины, занимающейся отклонениями в развитии головного мозга, и меня не касается». Сделав столь логический вывод, Наукобулк покатился дальше.
Катился он, катился и выкатился на поляну, находящуюся в центре леса. Как вы уже могли догадаться, там его встретила лиса.
«Издевательство! Определенно, — с досадой подумал Наукобулк, — Совершенно негде поразмышлять».
— Фу, какая лохматая! — скривился он.
— Зато умная — страсть, — обиженно махнула лиса пушистым хвостом, — В отличие от некоторых, — она презрительно оглядела Наукобулка, — совершенно круглых, я знаю дифференциальные уравнения и что такое знак бесконечности, — она сделала небрежный взмах лапкой, — Там, на полянке, студенты отдыхали. Сплошь умные разговоры, — рыжая мечтательно закатила глаза и вздохнула, — жаль бутербродов не оставили. А ты песенку петь будешь? Или так просто поболтаем?
«Нахваталась по верхушкам, а мнит из себя профессоршу, — проворчал про себя Наукобулк, — Светило лесной науки».
Но не успел он так подумать, как мысли кончились, по причине отсутствия мозгов у обычного хлеба. Лиса, не дождавшись традиционной песенки, воровато оглянулась по стонам, схватила колобок и убежала….
— Вот старый дуралей, — говорил себе профессор Дедушка, выключая «Сингулятор», — совсем забыл про него…. профессор Бабушка, а где, кстати, Наукобулка?
Кто знает, возможно, именно так все и было….
Глава 5. Народные праздники
Теперь, спустя полгода, ни Санти, ни Лас уже не жалели, что поступили сюда. Учиться было интересно, и друзья не вылазили из библиотеки и лабораторий. Вардис перестал их гонять вместо занятий физкультуры, давая небольшую передышку и возможность научиться играть в волейбол и баскетбол.
Сантилли стоял под сеткой и смотрел, как готовится к подаче Ирэн. Подавала она ювелирно, то есть туда, куда смотрела. Как-то раз кто-то из ребят, шутя, окликнул ее, девушка развернулась, машинально отправив мяч. Увернуться этот кто-то уже не успел. Больше экспериментами никто из группы не занимался во избежание синяков на пол-лица.
Сейчас Ирина, небрежно подкинув мяч, ударила по нему с пушечным хлопком, и демон, логично ожидавший, что и удар будет не хилым, невольно пожалел Леночку, представляя, как ее руки прилипают к полу. Но девушка неожиданно для всех сжалась и зажмурила глаза, разом став похожей на цаплю среди камышей. Если бы у нее была возможность, то она и вторую бы ногу поджала, повиснув в воздухе. Однако мяч, вместо того, чтобы со скоростью и силой ядра снести испуганную цель, мягко упал на пол и покатился, подпрыгивая. Команда разочарованно вздохнула. Ладно, учтем.
— Дура, — выразительно покрутив пальцем у виска, сказал Олег, переходя на другое место.
У Леночки заблестели глаза, она круто развернулась и направилась к скамейке.
Уже после физкультуры в коридоре девушка набросилась на него:
— Я не дура, понял?
Сантилли постарался спрятать неуместную улыбку, потому что смотрелось это забавно: как маленькая Леночка наскакивает на широкоплечего спортивного Олега, как растрепанный воробей на породистого пса, стащившего у него кусок хлеба.
— А что тогда подачу не приняла? — веско возразил он, — Ясно же было, что на испуг берет.
— Ничего не ясно! Мне руки беречь надо, — бушевала девушка, — В прошлый раз чуть без пальцев не осталась. Как я играть буду?
— На чем? — сразу заинтересовался Лас.
— Мы скрипачки, — пренебрежительно бросил Павел и, кривляясь, изобразил игру на скрипке, — Пилик-пилик.
Демоны только сейчас заметили характерную мозоль и уважительно посмотрели на рассерженную Леночку.
— А почему не в консерваторию? — удивился Санти.
— Потому что терпеть не могу, — огрызнулась она.
Нет, женская логика непостижима: скрипку она не любит, но играет и руки бережет.
На втором курсе читал лекции и Алентис. Давал он материал доступно и интересно, и учиться у профессора Валова считалось огромной удачей, что демоны тоже оценили. Но и драл он семь шкур. То, что надо.
После Праздника Мира князь посвежел, выпрямился, в глазах появился блеск. Еще бы! Изгнанника вернули в дом, официально представив и признав Надежду как племянницу и княжну. Теперь у него были крылья и небо. И долгая жизнь, в отличие от дочери.
— Ритуал бы надо провести для девочки, — тихо сказал Андерс Найири, наблюдая, как девушка весело переговаривается с отцом.
Тот в ответ кивнул:
— Можно, но чуть позже, пусть освоится.
— Чуть позже ее младший Орси окрутит.
Ашурт с удивлением посмотрел на него:
— Да пусть, куда спешить? Девчонке даже тридцати нет. Долго она выдержит его постоянные отлучки?
Андерс хмыкнул и хитро посмотрел на друга:
— Мне интересно, когда их группа состарится, будет он новую набирать или нет? Вот-вот, задумайся, — йёвалли похлопал его плечу и продолжил, — Если девочка влюбится, то откажется от ритуала. Поэтому я бы поторопился, пока там ничего серьезного.
Найири пожевал губы и решительно направился к брату. Радовать дальше.
Вообще-то потомственного дэма с устойчивой родословной было невозможно «повысить в звании», но таким, как Надежда, у которых один из родителей был демоном, а второй — человеком, ритуал проводили. Им, в отличие от людей не нужны были человеческие жертвы, хвала богам. Но сама церемония….
— Меня сегодня не будет до утра, — предупредил Сантилли друга, — Вардис сказал, чтобы ты ночевал у него.
Но ашурт сразу не ушел, а походил по «спальне», потом плюхнулся на кровать.
— Дьявол, — он переплел пальцы и стиснул их, — Я боюсь.
Ласайента с удивлением оглядел друга.
— Я боюсь, — тот взлохматил волосы и вскочил, — И не выпьешь. Ласти, накричи на меня, — неожиданно попросил он.
— Да пошел ты, — растерялся йёвалли.
— Не пойдет, — ашурт попинал кровать, — Ладно, меня нет. Иди, Светлость ждет.
