Наконец скифы решили, что соотношение сил сложилось в их пользу, и выстроились перед персидским лагерем для генерального сражения, в котором должна была решиться судьба многих народов Европы и Азии. Накануне сражения они прислали Дарию «дары», которые тот, все еще ослепленный своим «величием», принял за изъявление покорности: «Скифские цари, … отправили к Дарию глашатая с дарами, послав ему птицу, мышь, лягушку и пять стрел. Персы спросили посланца, что означают эти дары, но тот ответил, что ему приказано только вручить дары и как можно скорее возвращаться. По его словам, если персы достаточно умны, должны сами понять значение этих даров. Услышав это, персы собрали совет. Дарий полагал, что скифы отдают себя в его власть и приносят ему [в знак покорности] землю и воду, так как-де мышь живет в земле, питаясь, как и человек, ее плодами; лягушка обитает в воде, птица же больше всего похожа [по быстроте] на коня, а стрелы означают, что скифы отказываются от сопротивления. Такое мнение высказал Дарий. Против этого выступил Гобрий…. Он объяснял смысл даров так: «Если вы, персы, как птицы не улетите в небо, или как мыши не зароетесь в землю, или как лягушки не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами»{374}.
После этого произошел инцидент, который окончательно убедил Дария, что он не совсем владыка вселенной. «Когда скифы уже стояли в боевом строю, то сквозь их ряды проскочил заяц. Заметив зайца, скифы тотчас же бросились за ним. Когда ряды скифов пришли в беспорядок и в их стане поднялся крик, Дарий спросил, что значит этот шум у неприятеля. Узнав, что скифы гонятся за зайцем, Дарий сказал своим приближенным, с которыми обычно беседовал: «Эти люди глубоко презирают нас, и мне теперь ясно, что Гобрий правильно рассудил о скифских дарах. Я сам вижу, в каком положении наши дела. Нужен хороший совет, как нам безопасно возвратиться домой». На это Гобрий ответил: «Царь! Я давно уже узнал по слухам о недоступности этого племени. А здесь я еще больше убедился в этом, видя, как они издеваются над нами. Поэтому мой совет тебе: с наступлением ночи нужно, как мы это обычно и делаем, зажечь огни, оставить на произвол судьбы слабосильных воинов и всех ослов на привязи и отступить, пока скифы еще не подошли к Истру, чтобы разрушить мост, или пока они не приняли какого-нибудь гибельного для нас решения»{375}.
Так Дарий и поступил. Бросив раненых, ослабевших и обозных мужиков на милость скифов, «царь царей» (как и Наполеон на Березине) бежал с остатками армии к Дунаю. Скифы, обнаружив утром брошенный персами лагерь, кинулись за врагом в погоню. И вот еще одно удивительное совпадение с войной 1812 года: как и французы, персы отступали по разоренным дорогам, где не осталось ни воды, ни еды, ни фуража. Но если французов это вынудила сделать русская армия в сражении под Малоярославцем, то персы выбрали такой путь только по собственной глупости, чем несказанно удивили скифов.
Последние, подступив всей армией к мосту на Дунае раньше персов, еще раз предложили грекам разрушить мост, вернуться на родину и освободиться от персидского рабства. Поначалу греки с энтузиазмом приняли это предложение, но командующие греческими отрядами — сплошь «тираны милостью Дария» — испугались, что в случае освобождения ионийских городов от персидской оккупации лишатся власти. И обманули скифов, пообещав «ревностно служить им» и разрушить переправу.
И тут скифы дали маху. Вместо того, чтобы спокойно дожидаться Дария у моста, они вновь отправились на поиски персов, причем, считая персов людьми разумными, искали их в тех частях степи, которые еще не были разорены. Персы же, чтобы не заблудиться, шли по ранее проложенным путям. Два войска разминулись.
Когда Дарий вышел на берег Дуная, коварные греки изменили скифам, и, восстановив небольшой участок моста, разрушенный для вида, пропустили персов на правый, фракийский берег реки. «С тех пор, — говорит Геродот, — скифы считают ионян, поскольку те были свободными людьми, самыми жалкими трусами из всех людей, а как рабов весьма преданными своему господину и наименее склонными к побегу».
Так окончилась скифская эпопея Дария. Из 700–тысячной армии (если верить Геродоту) смогли уцелеть всего 80 тысяч (11 %). Во всяком случае, убегая в Азию, Дарий оставил прикрывать Фракию полководца Мегабаза с 80 тысячами воинов{376}. Мост через Боспор Дарий уже не строил — не для кого, — а сам переправился через пролив на кораблях.
Глава 32
МИР ПОСЛЕ СКИФСКОЙ ВОЙНЫ
Значение скифо-персидской войны для истории трудно переоценить. Период перед ее началом стал временем наивысшего расцвета Персидской империи. Но во время войны со скифами персы потеряли кадровый состав своей старой армии, с которой завоевали практически все известные «цивилизованные страны» Европы и Азии. С конца VI — начала V в. до Р.Х. начинаются восстания греческих городов против персидского владычества, а затем и вековые греко-персидские войны, закончившиеся походом Александра Македонского, разгромившего Персию.
Но вот что интересно. Когда в 491 г. до Р.Х. персы вторглись в Аттику, их армия вряд ли насчитывали более 15 тысяч человек{377}. Поражение в битве на Марафонской равнине, когда погибло 6400 персов и всего 192 грека, ясно говорит о низких боевых качествах персидских войск. 28 сентября 480 г. до Р.Х. персидский флот был разбит греками в морском сражении при о. Саламине при соотношении сил греческих и персидских кораблей как 380 к 650. 26 сентября 479 г. до Р.Х. в сражении у города Платеи греки вновь разгромили персидскую армию — у персов даже не было тяжеловооруженных воинов, основной ударной силы античной пехоты!
Все это было следствием уничтожения скифами кадровой персидской армии.
По Сузскому миру 499 г. до Р.Х. персидским войскам было запрещено появляться западнее реки Галис, т. е. вся западная Малая Азия фактически перешла под греческий протекторат. Гибель Персидской империи и завоевание Азии македонцами стали лишь вопросом времени.
Эллинизация Азии, Александрийская библиотека и маяк на острове Фарос, птолемеевский Египет и красивейший город древности — Антиохия-на-Оронте, Пергамское царство и многое другое, без чего античную историю не представить, — все это стало возможно лишь потому, что в степях северного Причерноморья скифские воины разгромили персов. От этого удара персы уже никогда не оправились. Весной 334 г. до Р.Х македонская армия в составе 30 000 пехотинцев и 5000 конницы выступила в азиатский поход. Этого оказалось достаточно, чтобы Персия Ахеменидов канула в Лету.
* * *
В первой половине IV в. до Р.Х. скифам пришлось впервые столкнуться с Александром Македонским. Как сообщает Псевдо-Каллисфен, 400 000 скифов выступили из своих степей в поход на юг. По приказу отца, царя Филиппа II, Александр вышел им навстречу с небольшим войском, и благодаря хитрости и военным талантам наголову разгромил пришельцев, устроив им засаду, так что вожди скифов униженно признали себя рабами и данниками Александра: «Мы рабы твои, государь, и мы будем служить тебе вовеки по желанию твоему»{378}.
Не только численность скифского войска, но и, прежде всего, признание скифскими вождями своей зависимости от иноплеменников, заставляет усомниться в правдивости этого сообщения. Известно, что скифы всегда предпочитали смерть рабству. Можно предположить, что имел место либо обыкновенный набег скифов с целью добычи, либо посылка вспомогательных войск на помощь фракийцам, чтобы противодействовать попыткам македонцев закрепиться на европейском берегу Боспора, где царь Филипп готовясь к нападению на азиатские владения Персии, хотел построить военный лагерь. В этом случае понятна и малочисленность войск Александра.
В другой раз Александр скрестил оружие со скифами уже после разгрома Персии, когда в 329 г. до Р.Х. начал поход против скифов-саков в Среднюю Азию. В течение трех лет шла война македонцев с саками, пока Александру не удалось оттеснить противника высоко в горы и в казахские степи. Руководивший сопротивлением вождь Спитамен был предательски убит. Но и тогда македонскому царю пришлось, чтобы утихомирить отчаянно сопротивлявшихся скифов, жениться на Роксане{379}, дочери одного из сакских вождей. В боях со скифами Александр был ранен, а его армия понесла тяжелые потери.
С именем этого великого завоевателя связана средневековая русская легенда о «Послании Александра царя Македонского» к «словенскому народу», дошедшая до нас в «Сказании о Словене и Русе».
Так как это «Сказание…» мало известно широкому читателю, и даже упоминается о нем не часто, автор позволит себе привести его полностью.
