На стуле, стоявшем рядом с его кроватью, примостилась молодая, лет двадцати пяти, девушка с густыми длинными черными волосами, свободно ниспадающими на плечи. Ее красивые глаза внимательно смотрели на Андрея, при этом излучая злость, боль, страх и еще целую гамму чувств. Тонкие губы, красиво очерчивающие небольшой ротик, были плотно сжаты, лицо залил румянец, однако Андрей не обманывал себя тем, что этот румянец вызвало его обнаженное тело. Ему вдруг необъяснимо захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы исчезнуть из поля зрения этих глаз.
Ни слова не сказав, девушка замахнулась и влепила ему пощечину, да что там — пощечину, затрещину, от которой у него из глаз брызнули искры. Он, конечно, мог бы увернуться, но почему-то не стал этого делать, почему — он и сам себе объяснить не смог бы. Чтобы сфокусировать зрение, Андрей тряхнул головой, и когда все пришло в норму, решил возмутиться столь бесцеремонному обращению.
— Анна, что…
Вторая затрещина, уже левой рукой, но не менее чувствительная, оборвала его на полуслове. И опять он мог предотвратить расправу, но не стал этого делать. Попроси сейчас кто-нибудь Андрея объяснить, почему он ничего не предпринял — он не нашел бы, что ответить. Как ни странно, он чувствовал себя виноватым, но хоть убей, не мог понять почему.
Закончив экзекуцию, девушка все так же молча поднялась и быстро выскользнула из комнаты. «Все. Конец сцены. Занавес. А, нет — вот и акт второй.»
— Джеф, ты где был?
— Внизу. Обедал.
— А что это сейчас было?
— Вас приходила навещать девушка, — лукаво улыбаясь, сообщил очевидное ветеран.
— Это я понял.
— Ну, вероятно, вы ее сильно разозлили.
— Да я и слова сказать не успел! — возмутился Андрей.
— А может, сделали?
— Да ничего я ей не делал!
— Ну, может, не сейчас и не ей, или не с ней…
— Да ты что, Джеф?! Это дочь мэтра Вайли, у меня и в мыслях не было…
— Так, может, все дело в том, что у вас и мыслей не было?
— Все, ты меня достал, — быстро поднявшись, Андрей столь же энергично умылся и оделся, после чего направился вниз — он просто зверски проголодался. Однако мысли о предстоящей еде его почему то не радовали, хотя у него и был грешок: любил вкусно поесть.
«Что, черт возьми, это значит? Или Эндрю все же был прав, и Анна и впрямь в меня влюбилась? Да с какой радости-то, мы и виделись только два раза. А-а-а, иди пойми этих девок! Нет, ну мы же почти и не разговаривали, а в последний раз она, по-моему, даже обиделась. А кого, собственно говоря, ты обманываешь, а, дружок? Ты же всегда распознавал, когда девушки начинали тобой интересоваться. Хотя… С другой-то стороны, никто не высказывал на тебя притязаний, если только не брать в расчет жену, ну, да у той хватило ума подстроить так, что я сам на нее запал. А тут ни с того, ни с сего — сразу в морду. Ручка-то тяжелая. С другой стороны, спасибо ей, а то от этого взрыва гормонов я вовсе позабыл, что все дела поделал, и пора возвращаться. Спасибо Анне, опустила на грешную землю. Так, все — обедать, не то окочурюсь от истощения.»
Даниэль не подвел и в этот раз. Завтрак был обильным, и что самое главное, все блюда были приготовлены со знанием дела и буквально таяли на языке.
Андрей уже заканчивал завтрак, когда дверь распахнулась и в помещение таверны вошел необыкновенно высокий мужчина. Правда, несмотря на свои героические пропорции, перемещался он с трудом, неестественно расставив ноги, с неизменным выражением муки на лице. Увидев этого мужчину, Новак инстинктивно проверил наличие пистолета на боку — что и говорить, Якова он запомнил хорошо и надолго… уж не за реваншем ли тот явился?
Заметив Андрея, здоровяк медленно направился в его сторону, при этом Андрей мысленно подметил, что агрессии мужчина вроде как и не выказывает, впрочем, в его ли состоянии… Но вспомнив, как он впечатал свое колено в его грудь и почувствовал, словно бьет каменное изваяние, Андрей пришел к выводу, что не стал бы связываться с этим титаном даже в нынешнем его состоянии.
— Господин Андрэ Новак? — вполне миролюбиво и даже с некоторым уважением поинтересовался Яков.
— Да, это я.
— Вы узнаете меня?
— Я-то да. А вот ты, я вижу, не уверен.
— Есть немного. Вы позволите присесть? Долго стоять не могу.
— Да, садись, конечно.
Гигант, скривившись от боли, как-то бочком и очень бережно опустил свое седалище на скамью и через некоторое время, устроившись с относительным удобством, облегченно вздохнул.
— Крепко вы мне наподдали. Я чего пришел-то… Поблагодарить вас хотел.
— Меня? — искренне удивился Андрей.
— А кого же еще?! Вовремя вы вмешались. Иначе я уже добывал бы руду на руднике или колол камни в каменоломне. А все моя супружница. Я ить женился по любви, и она вроде как любила меня. Прожили мы десять лет, а детей Господь нам не дал. Потом бабка повитуха поведала, что не может моя жена детей иметь. С того и началось. Как с цепи баба сорвалась. Ко всем в постель прыгает, сколько я уж ее ни учил. Не поверила бабке, сказала, что это я виноват, что детей нет. А тогда, как выпростались ее прелести, да мужики вокруг загомонили — я голову окончательно потерял. Как представил, что кто то из ее полюбовников сейчас смотрит и цокает от удовольствия, так все, дальше с трудом помню. Убил бы я ее, как пить дать — убил бы. Спасибо, вмешались, не дали грех на душу взять. Тут мне стражники передали деньги от вас, за увечье, да только какое это увечье, коли голову мою сберегли! Так что вот, возьмите.
С этими словами Яков выложил на стол золотой, что Андрей выплатил пострадавшему по решению капитана стражи.
— Лекарь-то осматривал?
— Бывает. Вы не подумайте, деньжата у меня есть. Лекарь говорит, что все нормально будет. Поболит, конечно, не без этого. Ну, я и знахарку зазывал, та тоже сказала, что поправлюсь. Так что не волнуйтесь, греха на вас нет.
— А что жена?
— А нет жены.
— Как так?
— Да вы не подумайте. Все по чести. Епископ наш одобрил развод, коль детей у нас быть не может. А ее за блуд инквизиция забрала, ибо блуд — это от лукавого. В монашки постригут насильно, — судя по тому, как тяжко вздохнул Яков, он все еще любил свою жену, хотя теперь уже и бывшую.
— Ты вот что, Яков, если туго будет, то я рад буду тебе в нашей деревне. Оно, конечно, каменотесу у нас особого занятия нет, но жизнь непростая штука. Чем смогу — помогу. А деньги забери, сколько еще работать не сможешь… и вот, возьми еще один золотой, не отказывайся, мне так лучше, не то буду мучаться совестью.
— Да вам то за что… Да я вам по гроб жизни… — мужчину переполняли чувства так сильно, что он не нашелся, что сказать.
Деньги Андрей все же уговорил его взять, и взял обещание, что если будет трудно, то Яков найдет его, а там уж они что-нибудь придумают. Когда мужчина уходил, то Андрея даже передернуло, как только он попытался представить себя на его месте, а ведь почти неделя прошла.
Когда Яков уже был в дверях, к столу подошел Джеф и, кивнув в его сторону, коротко поинтересовался:
— Он?
— Он.
— Помните, я говорил про честность поединка? — с задумчивым видом проговорил ветеран.
— Помню.
— Забудьте, — коротко, но решительно обрубил он.
Андрей на это выразительно посмотрел на Джефа, как бы говоря, что он то именно об этом и говорил, ну невозможно свалить эту гору, кроме как сшельмовав или используя оружие.
— Какие у нас дальнейшие планы? — словно не заметив красноречивого взгляда, поинтересовался Джеф. А и чего, собственно, заострять на этом внимание? Он же все сказал, а значит, признал свою неправоту. Поняв, что до конца насладиться у него не получится, Андрей потянулся и высказался:
— А какие планы? Все просто. С Эндрю все вопросы решены, товары он закупит и сам доставит, ему страсть как охота навестить нас. Лошадей тоже оставим у него, вместе с добром. Сами сегодня же, налегке, двинем в поселок, разве только Тони возьмем с собой.
— А он-то нам зачем? — искренне удивился Джеф. — С караваном дойдет.
— Э-э-э, нет. Это же около двух недель. Я ведь от любопытства умру, пока он приедет, а так, глядишь, и результат получим еще до прихода каравана.
Сборы были недолгими. То, что предстояло выступать в долгий путь во второй половине дня, их ничуть не тревожило. Двигаться они будут гораздо быстрее каравана, так что если захотят, то еще до наступления темноты доберутся до ближайшей придорожной таверны, а нет — так и в поле переночуют, не привыкать.
Глава 11
В общем-то, заезжать в этот район не планировалось, причиной этого крюка послужил Тони. Лошади Андрея и Джефа находились в конюшнях торговой гильдии, остальных приказчик устроил в конюшне постоялого двора у северных ворот, так что путникам перед началом путешествия предстояло сделать крюк по городу и вернуться к восточным воротам, иначе пришлось бы двигаться по противоположному берегу Быстрой до самого поселка.
